Лоуренс Уотт-Эванс - Девятый талисман

— Это нехорошо, — пробормотал Меч, извлекая собственный клинок. Ему не очень хотелось идти с оружием по Зимовью, но Вожак настояла, — так Ведун мог быстрее его узнать. И теперь Меч был рад, что захватил клинок. Эти солдаты уже слишком напоминали те отряды, которые отправили допрашивать чародеев.

Мечу очень не хотелось видеть на шесте голову Вожака или Всезнайки.

— Что происходит? — встревожилась Ясновидица. — Такого никогда раньше не было!

— Пошли, — приказал Меч.

— Но Вожак велела нам ждать…

— У Вожака, похоже, неприятности. Пошли!

С мечом на изготовку он двинулся на площадь.

Меч не делал никаких угрожающих жестов, но и не скрывался. Он просто шагал мимо Зимнего Дворца, не пытаясь угрожать гвардейцам. Он заметил, что Азир не последовала за ним, но счел это несущественным.

Некоторые солдаты косились на него, однако их командир не сводил глаз с Вожака и не замечал Воина.

— Вождь Избранных! — громко сказал человек в золотистом шлеме.

— Вождь гвардейцев! — ответила Вожак. Голос ее звучал на удивление гулко для такой крошечной женщины.

— От имени Лорда-Чародея я спрашиваю, что тебе тут нужно и зачем ты отослала двоих моих людей! — проорал офицер. Он сделал странный жест, выбросив два пальца. Меч понял, что это был сигнал лучникам копейщикам, которые тут же выстроились в две линии.

Сигналы руками — единственный способ отдать приказ, сообразил Меч, если у них и впрямь в ушах затычки, чтобы оградить их от воздействия голосовой магии Вожака.

— Я встречаю друга и не хочу, чтобы наш разговор кто-то слышал, — сказала Вожак чуть менее звучным голосом. Она, подбоченившись, стояла у ворот.

— Вождь, охранять ворота — наш долг, — ответил офицер. — Но мы не сможем его выполнить, если ты отошлешь нас прочь с помощью твоей магии.

— Если я здесь, ворота не нуждаются в охране, — фыркнула Вожак.

— Тем не менее у нас приказ. Ворота должны охраняться постоянно, и никто не может в них пройти без разрешения Лорда-Чародея.

— Что, Лорд-Чародей теперь заявляет о своей власти над верхнеземцами?

— Нет, но ты не верхнеземец. Ты — Вождь Избранных.

— А Лорд-Чародей заявляет о своей власти надо мной ?

Гвардеец заколебался. Оглянувшись, он увидел Меча с клинком в руке, и решил, что ситуация выходит из-под контроля. Подняв руку, он сделал хватательный жест.

Дюжина солдат с копьями наперевес и луками на изготовку двинулась на Вождя.

— Мы все обсудим, когда ты… — начал командир.

Но не договорил, с ужасом увидев, что Меч перешел к действию.

Меч практиковался в фехтовании каждый день по часу вот уже почти восемь лет. Обучал Меча его предшественник, и, что самое главное, он был магически связан с леррами мускулов и стали, поклявшимися сделать его величайшим фехтовальщиком из ныне живущих. Меч не колебался. Ему даже не требовалось времени на раздумья, если не считать решения, что он станет разоружать, а не убивать. Он кинулся вперед с мечом на изготовку. Один против дюжины.

Меч обрушился на первое копье, срубив наконечник. Опешивший солдат тупо пялился на обрубок в руке, зазвеневший от удара. С затычками в ушах он не слышал приближения Меча. Наконечник копья еще не достиг земли, когда Меч крутанулся и возвратным движением ударом снизу вышиб копье из рук другого гвардейца.

На его стороне была внезапность и то, что у его противников заткнуты уши — они не слышали ни его приближения, ни предупреждений товарищей. Меч разрубил третье копье, отсек наконечник четвертого, выбил пятое и проскочил половину ряда копейщиков прежде, чем хоть кто-то успел среагировать.

Но тут очнувшийся командир отряда принялся отчаянно жестикулировать, приказывая своим людям сосредоточиться на Воине, а не на Вожде. И убить его. Последний жест — ладонью поперек горла — не оставлял никаких сомнений.

Губы Меча сжались в линию. Клинок сверкнул, перехватив над головой очередное копье и вышибив его из рук солдата. Это копье Меч поймал левой рукой. Он не слишком часто тренировался в двуручном бое, но все же тренировался. А еще он понятия не имел, как пользоваться копьем — но эта здоровенная неудобная палка отдаленно напоминала меч, с которым он умел управляться прекрасно.

Не прошло и минуты после первого удара, как он пробился через весь ряд копейщиков. Восемь копий так или иначе превратились в хлам, еще три валялись на земле, а последнее — двенадцатое — он держал в руке. При этом он даже не поранил ни одного из копейщиков. И теперь, закончив с первой частью атаки, он остановился, оценивая ситуацию.

Примерно половина копейщиков отступили, либо безоружные, либо с непригодными обрубками. Но пока никто не бежал. Вторая половина стояла на месте. Трое поднимали свои копья, а еще трое наступали с обрубками в руках. Один собирался использовать копье как дротик, а двое — как дубинки. Внимание их командира было сосредоточено на Вожаке, и эти двое о чем-то разговаривали, громко и быстро, но Мечу некогда было прислушиваться к их словам.

Лучники с оружием на изготовку искали зазор, чтобы поразить его и при этом не задеть своих. Меч улыбнулся им, развернулся и в низкой стойке и ринулся на ближайшего копейщика.

Клинок в его руке ощущался, как живое существо. Эррену казалось, что он слышит, как лерры стали поют, почти визжат от восторга. Он проскочил мимо ближайшего копейщика, нарисовал кровавую полоску у того на запястье, крутанул меч и отправил обрубок копья в полет. Второй солдат получил неглубокий порез на лбу, кровь из которого должна была залить ему глаза, если он не попытается зажать рану, а его самодельная дубинка оказалась перерубленной посередине. Третий пореза не получил, зато внезапно обнаружил Меча позади себя, и огреб довольно крепкий удар по затылку тупым концом копья. Солдат покачнулся, но, поскольку так и не выпустил импровизированный дротик, получил удар по запястью. Обломок копья полетел в сторону лучников.

А Меч уже обрушился на троицу, пытавшуюся подобрать свои копья с земли. И каждый из них обнаружил, что в руке у него ничего нет, костяшки пальцев разбиты и болят, каждый ощутил удар мечом на уровне пояса, перерубивший ремень.

Гостеприимцы и торговцы растерянно взирали на этот ужас. Кто-то кричал, кто-то бежал.

Однако никто из солдат пока что бежать не пытался. Те из них, что отошли, теперь перегруппировались у дворцовой стены. Сражение проходило в зловещей тишине. Кроме переругивающихся друг с другом командиров, никто не произнес ни слова. Несмотря на шум и крики зрителей, единственными звуками боя были глухие удары, треск ломающихся копий, хеканье изумленных солдат и свист клинка, режущего одежду и кожу.

Меч решил, что так дело не пойдет. С яростным ревом, способным, как он надеялся, пробиться сквозь затычки в ушах солдат, он ринулся на ближайшего лучника с клинком и копьем наперевес.