Диана Удовиченко - История бастарда. Реквием по империи

— У тебя не хватит сил, — сказал Райл.

— Это мы еще посмотрим.

— Риск слишком велик. Мы вынуждены будем забрать тебя насильно. Посмотри на меня, Рик. — Голос бывшего императора смягчился и зазвучал вкрадчиво-убедительно. — Разве не отличный пример того, к чему ведет излишняя самоуверенность? Помнишь, я говорил об эксперименте? Он заключался в том, что меня отпустили из Зеленого сердца. Больше мы таких ошибок не повторяем.

То, что совсем недавно казалось мне единственно возможным выходом, вдруг стало нежеланным, ненужным, даже отвратительным. Удалиться в ссылку? Добровольную, удобную, комфортную, но все же ссылку. Спрятаться, никогда не видеть друзей и близких, не любить, не страдать, не смеяться и не плакать. Не встретить ту единственную, не стать отцом. Не жить…

— Я отказываюсь быть изначальным!

— Не получится, — устало проговорил Ридриг, — ты же не откажешься от своих сил?

— А это возможно?

Кажется, он растерялся:

— Не знаю. Может быть. Но еше никто не пытался…

Я вопросительно уставился на Ридрига. Там, в Зеленом сердце, мне рассказывали, что за существами, в которых возродились души изначальных, тщательно следят. Потом, по достижении зрелости, им сообщают об их происхождении и предлагают поселиться в Зеленом сердце. Но насколько я понял, некоторые отказывались. Таким обрабатывали память, стирая воспоминания о беседе со странными гостями.

— Это касается тех, с кого еще не упали покровы, — произнес Райл, — они еще не испытали всех возможностей, которые дает сила изначальных, и не совсем понимают, от чего отказываются.

Меня снова осенило. Так они просто не в состоянии отказаться от своей избранности! Слишком сладко ощущать себя полубогами, слишком тяжело и унизительно снова стать обычными людьми. Вкусив упоения могуществом, почти невозможно отринуть его, но и жить с ним в человеческом мире невозможно. Проще всего выбрать добровольное затворничество. Прятаться от мира в джунглях, строя невероятные дома, создавая удивительные магические существа, заниматься самосовершенствованием. Жить жизнью философа — тихо, неспешно, созерцательно, в окружении чудес и красоты. И изо всех сил пытаться поверить в сказку о том, что сохраняешь себя для великой миссии. Нет никакой миссии. Есть горстка почти всесильных, но несчастных существ.

— Я отказываюсь. Обработайте мою память, и дело с концом!

— Это невозможно, — повторил Райл, — ты уже осознал себя как часть Вселенной. Мы не властны над твоей памятью.

— А надо мной, значит, властны… — задумчиво протянул я.

— Во имя высшей справедливости! — напыщенно ответствовал изначальный.

Я поморщился: разговоры о высших целях, справедливости и сохранении мироздания изрядно меня утомили. Не вставая со ступеньки, я обратился к Вселенной и долго вслушивался в ее холодный голос. Ридриг не соврал: изначальные действительно осколки Вселенной, и с этим уже ничего не поделаешь. Нельзя отказаться от своей сущности. Гном может сбрить бороду и прибить на сапоги высокие каблуки, но это не сделает его эльфом. А если эльфу отрезать уши и выкрасить его в зеленый цвет, он все равно не станет троллем. С изначальными то же самое. Нельзя сказать: "Я отказываюсь от своих сил" — и тут же стать человеком. Пуповину, связывающую нас с Вселенной, не оборвать. Ну и что? Никто не заставляет меня пользоваться ее энергией, черпать знания в информационном поле. Никто не заставляет желать власти, черстветь сердцем, проникаться холодом и вершить правосудие. А значит, никто не мешает мне быть человеком. Для того чтобы заниматься магией, не нужно благословение Вселенной, вполне достаточно обычных чародейских способностей и знаний.

Пока я размышлял, за спиной Ридрига выросли силуэты других изначальных. Они молча смотрели на меня — величественные, спокойные, безликие и незапоминающиеся. Неизвестные боги.

— Ты должен идти с нами, Рик, — произнес Ридриг.

— Нет. У меня свой путь.

— Тогда мы заставим тебя.

Я поднялся со ступенек и неторопливо зашагал вниз. Портал безмолвствовал — изначальным для общения не нужна банальная речь. Но я и без слов знал, что происходит: они в замешательстве, не знают, как поступить. Совещаются, но ничего не могут придумать. Ведь они сами решили не вмешиваться в дела людей. А если попытаются захватить меня силой, я могу оказать сопротивление. Начнется схватка, выброс магической энергии будет слишком велик, и кто знает, что произойдет с этим миром…

Спустившись на десяток ступеней, я обернулся. Портал исчез.

Я вышел на улицу, постоял немного, скинул белый балахон и двинулся к конюшням. Вскоре уже мчался верхом к воротам. Вот и кончилась моя история. Я ничего не взял с собой — ни денег, ни грамот о титулах и дворянстве, ни документов на земли и дома, пожалованные мне короной, ни даже Честного, которого мне когда-то подарил Ридриг Второй. Со мною остался только медальон моей матушки. Я вошел в эту странную историю бастардом по имени Рик, им и ухожу.

Куда я поеду? В Амате есть много чудесных, неизученных мест, в которых мне всегда хотелось побывать: Огнедышащие острова с их вулканами, Пламенеющие острова, на которых из-под земли вырываются огненные языки, Северный континент, наполовину покрытый льдом. Быть может, отправлюсь туда. Или наймусь корабельным магом на какое-нибудь торговое судно, буду путешествовать по морю, отгонять троллей и выменивать у саймаров жемчуг на стальные ножи. А еще наведаюсь на Южный континент, в Пустыню призраков, в крохотный затан, где живет хрупкая черноволосая девушка по имени Айшет, что означает "цветок пустыни". Там растет моя дочь. И все это время я буду учиться, постигая главное искусство — искусство быть человеком.

Когда-нибудь я вернусь, чтобы увидеться с друзьями, посмотреть, как они живут и что изменилось в моей стране. Обязательно вернусь. Но это будет уже другая история.

Пять лет спустя…

Мастер Триммлер неторопливо шел по улице, степенно здороваясь со встречными гномами, перебирая в памяти законченные дела и планируя те, что следует сделать завтра в первую очередь. Восстановленный после войны Виндор стал еще краше. Люди, словно спохватившись и поняв, какое это счастье — жить в родном городе — принялись украшать улицы столицы. Теперь чисто и красиво было не только на площади Семи королей или на улице Радуги, но и в обыкновенных ремесленных кварталах.

Рабочий день, как всегда насыщенный суетой, подошел к концу. Позади остались переговоры с недовольными заказчиками из Лесного края, утверждавшими, что доспехи, выкованные для них мастером Геллером, слишком велики и тяжелы. Сын гор заверил первозданных, что через неделю все будет подогнано под изящные эльфийские фигуры. При этом он бессовестно бравировал своим знакомством со Светозарным, дабы эльфы не очень-то заносились. На том и разошлись. Посещение счетной палаты тоже прошло успешно. Гному удалось доказать надутым чиновникам, что налоги с гильдии вот уже три месяца взимались неверно. Пришлось упомянуть о личном обещании ее величества десять лет не повышать налог оружейникам и кузнецам.