Диана Удовиченко - История бастарда. Реквием по империи

Скоро они пришли к дальней окраине кладбища и остановились перед курганом, на котором высилась острая, тонкая, изящная, словно тянущаяся к небу беломраморная стела. У подножия лежала большая плита из серого гранита, надпись на которой гласила: "Здесь нашли упокоение воины, павшие в сражении с андастанскими захватчиками. Они защищали империю. Да возродятся они в счастливое время". Ниже колонками были высечены имена. Тысячи имен.

Усадив матушку на одну из скамей, стоявших напротив кургана, Сид склонился над плитой, провел ладонью по прохладному, еще не успевшему нагреться камню. В который раз отыскал взглядом имена дорогих ему людей. Вынул из-за пазухи флягу.

— Сторк. Велин. Мих. Капрал Вартон Хелл. Барон Лириан Йеншир. Ваше магичество Дайнус… и вы все, ребята. Доброго посмертия, и… простите.

Плеснув немного виноградной старки на землю кургана, Сид сделал большой глоток. Постоял еще немного, помолчал, потом опустился рядом с Тильдой. Глядя на плиту, под которой были похоронены двое из ее сыновей, она все так же безмятежно улыбалась.

Разум, выжженный некромантами так и не вернулся ни к Тильде, ни к остальным несчастным, пострадавшим от волшбы андастанцев. Время от времени в Солнечный край наезжали столичные университетские чародеи, изучавшие странное явление. Они производили над слабоумными множество манипуляций, пытались считывать их сознание с помощью тонкой магии, что-то измеряли артефактами, делали записи и уезжали, пообещав разобраться. Некоторые из них, заинтересовавшись столь ценным исследовательским материалом, как они называли убогих, оставались в провинции на несколько лет. Другие, заручившись разрешением властей и согласием семей (если такие имелись), забирали больных в университетские лаборатории. Но ни одному магу еще не удалось вернуть этим людям хоть частицу разума и памяти. Вердикт, который рано или поздно выносил каждый волшебник, ученый или целитель, звучал неутешительно: этот магический процесс необратим.

Так же единодушны в своем мнении были чародеи и жрецы, утверждавшие, что с гибелью некромантов, души плененных ими людей отправились на новый круг перерождения. Сид искренне хотел верить, что так оно и есть. Его до сих пор грызла совесть за то, что он не сумел спасти посмертие старшего брата, Сторка. И хотя он понимал, что ничего не мог сделать, что Сторк погиб на другом берегу Лозинки и сразу был превращен в зомби, нерациональное чувство вины не отпускало. Он часто просыпался по ночам от одного и того же жуткого сна: бессмысленное лицо твари, некогда бывшей его братом, и его, Сида, меч, отрубающий голову зомби.

Вот уже пять лет Сид носил баронский титул, громкое имя Йеншир, полковничье звание и командовал полком имперских волков, охранявших границу Галатона с Восточным эмиратом. Великодушный дар императрицы, которая предпочла забыть о его дезертирстве, зато наградила за войну в тылу врага. Дарианна Первая была очень мудрой правительницей, понимавшей, что щедрость по отношению к верным людям в будущем окупится многократно. К тому же в случае с Сидом казна не понесла никакого урона: императрица просто передарила то, что пятьсот лет назад было пожаловано фамилии Йеншир. Вся семья барона погибла во время штурма замка, и имущество вернулось в казну.

Сид поселился в поместье, но предпочел построить для себя и матери новый дом. Замок, ставший могилой для сотен людей, вызывал у него содрогание. Слишком много воспоминаний, слишком много боли…

И громада из красного камня, некогда гордым венцом поднимавшаяся над провинцией, теперь стояла искалеченная, пустая, мертвая. Стены покрывали черные потеки застывшей смолы, внутренние ярусы просели после страшного взрыва в подземелье. Новоявленный барон давал себе обещание восстановить замок, но пока так и не собрался, оправдывая себя занятостью.

Он действительно был занят: служба в полку отнимала большую часть времени. К тому же крестьянам требовалась его помощь, и в те редкие дни, когда его присутствие в гарнизоне было необязательно, он объезжал виноградники и села, говорил с людьми. Кого-то ссужал деньгами сам, для кого-то требовал пособие у губернатора.

Солнечный край постепенно возвращался к нормальной жизни, но происходило это очень медленно. Далеко не все жители, сбежавшие от войны в другие провинции, приехали обратно. На виноградниках не хватало рабочих рук. А виноградники были кормильцами Солнечного края и его душой. Всякий раз, видя почерневшую, неполитую лозу, Сид чувствовал боль в сердце. И он изо всех сил старался вернуть людей домой, чтобы любимая земля опять расцвела, снова обретя богатство и щедрость.

Вот и сегодня он встал перед рассветом, съездил в Подпалину, чтобы посмотреть, как идут приготовления к сбору первого урожая. Деревню населяли приезжие, которые многого не знали и не умели. Всех односельчан, искалеченных некромантами, Сид забрал в свое имение: им требовался присмотр. Слишком велика была опасность того, что кто-нибудь захочет использовать рабский труд слабоумных, не платя им ни гента. В баронстве же для несчастных были созданы все условия, а работали они по полдня на тех же виноградниках, только под руководством управляющего.

Вернувшись, он отправился на кладбище помянуть ребят. Давно он тут не бывал, дела… Наведывался только в годовщину сражения при Тиарин, справедливо полагая, что лучше всего в память о братьях и сослуживцах заниматься возрождением земли, которую они защищали. А вот сегодня потянуло…

— Пойдем, матушка, — сказал он, вырываясь из плена тяжелых воспоминаний. — Мне уже в полк пора.

Тильда послушно встала, продолжая все так же улыбаться. Сид повел ее домой. Впереди был долгий день в полку, потом вечерний объезд виноградников. Короткая ночь, наполненная тяжелыми, страшными, причиняющими душевную боль снами, когда он в полубреду метался по подушке и просыпался с криком, шаря вокруг себя в поисках меча. А затем — все снова…

Все, кто знал барона Йеншира, были уверены в его доброте и сострадательности. Сам же он себя таковым не считал. В его сердце бурлили неизжитая ненависть и жажда убийства. Все, о чем он мечтал бы, — снова оказаться на поле боя и убивать, убивать некромантов за те преступления, что они сотворили с его краем и земляками. Но некромантов больше не было, и нужно было как-то жить. И Сид работал с раннего утра до поздней ночи, оттягивая момент сна, желая устать настолько, чтобы не видеть кошмаров.

И еще. Кто-то должен был взять на себя ответственность и вернуть к жизни Солнечный край. Так почему не он?

Теплая ночь пахла бархатцами и метиолой. В воздухе стоял стрекот цикад, где-то в глубине сада разливался трелями соловей. Мягкие тени плясали на стенах, подбирались к широкой кровати, но, напугавшись света маленьких солнц, прятались по углам опочивальни.