Алина Илларионова - Охота на оборотня

Берта, наконец, осознала всю бессмысленность борьбы, а, может, решила рискнуть. Отлепившись от потолка, растопырив пальцы, она камнем упала на Алессу.

Вжик!

Голова, глухо постукивая о половицы, откатилась к шкафу. Темнеющая кожа лохмотьями слезла с лица, и на Алессу бессмысленно уставился пустыми глазницами оскаленный чёрный череп. Обезглавленный труп вспыхнул, осыпавшись пятном чёрной жирной сажи, по форме напоминающей человеческое тело.

— Моё… — прошипела знахарка. Сморгнула, унимая дрожь и желание биться, бить и убивать. Огляделась. Комнату заволокло сизой дымкой, предметы расплывались, обретая причудливые вогнутовыгнутые формы.

Пламя выпрыгнула из руки и откатилась под диван к своей паре. То ли комната перекособочилась, то ли она сама, но к эльфу пришлось добираться на четвереньках. Несколько раз пол вставал на дыбы и весьма не по-мужски здоровался с её лбом.

«Сколько у меня есть? Пятнадцать минут? Полчаса?» Зараза цепенящим холодом растекалась по телу, а она совершенно потеряла счёт времени. Натопленная комната сделалась морознее ледника, и безудержно манил единственный источник тепла, жарко-медовый, опутанный жгутиками капилляр и артерий. Его Алесса видела чётко. Ей вдруг захотелось поцеловать Вилля, лучше всего за ушком. Или в шейку. В запястье — не так романтично, да и бинты придётся грызть. Фу! Кончиками пальцев медленно провела по его груди, скользнула на живот и острым ноготком поскребла кубики. Все шесть на месте. Тёпленький со сна, мягонький.

«О, мама!» — восторженно заголосила пантера.

А ей хотелось тепла, пусть ненадолго, пока бьётся сердце. Чтоб чужие сильные руки обвили-оплели, прижали крепко до звона нервов, до хруста костей, до слияния двух в единое. Чтоб, опалив солью губы, сожгла тоску чужая терпкая кровь, не похожая на красное храмовое вино.

Лучше пусть никому не достанется, чем кому-то, кто будет прикасаться, перебирать пальцами шёлк волос и покусывать кончик острого уха.

Обладатель вышеозначенных ушей открыл глаза и мутным взором обласкал просиявшее девичье личико.

— Паука прибила?

— Мгм! — кивнула знахарка, прикрыв рукой клыки.

— Хвалю, новобранец! — и заснул, как ни в чём ни бывало.

Алесса стряхнула наваждение и посмотрела на Вилля привычным взглядом лекаря. Куда его кусать-то, и так живого места нет.

— Тьфу, козья вошь! — выругалась девушка и, уговаривая себя не оглядываться на останки Берты, закопошилась в мешке.

Противоядие, настоянное на серебряной воде, по ощущениям напомнило ей раскалённый песок. Такое же безвкусное и царапучее, оно нехотя протолкнулось в глотку, обжигая язык и гортань. Алесса кашляла, давилась, но пила, пока не ополовинила стакан с разведённым в воде густым сиропом. Ей и такого количества хватит, а вторая половина — Виллю. Так, на всякий случай.

Ему зелье понравилось. По ложке допил оставшееся, и на мгновение ей показалось, что Вилль сейчас откроет глаза и попросит добавки. К счастью, он спал крепко, и не ведала юная знахарка, что для последнего из аватар Алесса с ложечкой была не меньшим кошмаром, чем Алесса с тряпочкой. Был в этом ещё один плюс, правда, с каверзой: парень выглядел не только трогательно, но и покладисто. Пантера припомнила желание его поцеловать. Почему нет? А ну, как распахнётся дверь да влетит в дом целый сонм упырей. Не успеет ведь…

— Хозя-а-аин!!! — домовой возник перед останками и, дико взвизгнув, запрыгнул на шкаф.

— Тьфу! — с выражением цыкнула знахарка, резко выпрямив спину. От истошного вопля у неё чуть сердце в пятке не спряталось.

Затарабанили так, что хоть святых выноси, песочные часы подпрыгнули, норовя опрокинутся на некрашеный тёмный пол, но Алесса успела их подхватить.

— Открой, Алесса! Вилль! Леська!!! Ломай! Поднажми! — и дверь опасно затрещала.

— Не надо! — рявкнула взбеленившаяся девушка, нехотя убирая руку со лба Вилля. Помощь подоспела, как всегда, вовремя. То есть, позже, чем надо, но раньше, чем хотелось бы.

Открыв дверь, она отпрыгнула в сторону, да напрасно. Каждый спаситель пытался вбежать первым, и в результате они застряли в проёме, ровно помидоры в банке — крупные, красные, а уж ароматные! Алесса очумело наблюдала, как шестеро пыхтящих мужчин соревнуются между собой. Победил, конечно, главный помидор — господин Берен Грайт. Он первым подошёл к останкам, и вокруг столпились остальные: Темар, Сатьян, Соррен, Риерт и Аким.

— Это Берта. А там, — Алесса кивнула на череп, — её голова.

Кот глянул вниз, заорал пуще прежнего и метнулся под диван, забыв, что может пройти сквозь него. В итоге передняя половина пролезла, а задняя, вместе со скребущими пол лапами и дрожащим хвостом осталась снаружи.

Алессе вдруг стало смешно. Отчего-то стражники показались ей глупыми, забавными. Таращатся так, будто золы не видели. Зачем вообще припёрлись? Грайт ни с того, ни с сего, подошёл и прижал её к себе. Крепко-крепко. И даже по растрёпанным волосам погладил. Ласково, как сумел.

— Да не буду я реветь, — огрызнулась знахарка, выкрутившись из объятий. Она и не подозревала, что голос ненавистного Грайта может быть таким тёплым. — Кого ранили?

Ранили Акима, впрочем, тот назвал располосованное до кости плечо пустяковой царапиной.

— Обезболивающее бы, — заметила девушка.

— А как же без него? Есть у меня! — ухмыльнулся Аким и с ловкостью ярмарочного фокусника выудил откуда-то из-за пазухи здоровенную мутно-зелёную бутыль. Остальные стражники завистливо причмокнули и тоже полезли под куртки.

— Это ч-что, он?

— Он, родимый! И от телесных мук избавление и душе утеха! — заявил мужчина и жадно приник к заветному горлышку.

Выхлебав в три глотка половину бутыли, Аким невозмутимо уставился на девушку — давай, мол, штопай, чего смотреть? А посмотреть, как раз, было, на что. Ещё совсем недавно Алесса искренне восхищалась крепким телосложением аватара, но в шкуру стражника с лёгкостью поместились бы два Вилля с половиной.

Они сидели на диване, а остальные расположились, где придётся, лишь бы подальше от останков Берты — ни смотреть на них, ни, тем паче, убирать, не хотелось никому. Грайт со вздохом уселся прямо на пол рядом с воспитанником, и к ним же пристроился домовой. Алесса не успела обработать укусы Вилля и свой, но его рана хотя бы выглядела сносно, а вот у неё от запястья до плеча разбежалась под кожей тёмная паутина, жутко колючая и щекотная одновременно. Обожжённую кисть она замотала бинтом, чтобы стражники не пялились с жалостью. Больно — не смертельно.

— Сспаси-ибо, госспожа, — возникший на спинке дивана кот церемонно прижал к груди лапу и поклонился.

— Вояка! Настоящий оррк! — Риерт гулко хлопнул по груди, и молчаливое напряжение лопнуло. Девушка рассказывала непривычно сухо, удивляясь самой себе, но стражники одобрили, а суровый господин Грайт улыбнулся вновь. Как баш на баш, ей поведали о жадных вампирах, бравой Лушке и чёрном козле.