Евгений Лобачев - Ведьмоспас

— Антоша, что ты делаешь? — послышался девчачий голосок.

Антон вздрогнул. В двух шагах от него стояла соседская девочка — восьмилетняя Аня Тьмушина.

— А, это ты, — мальчик улыбнулся. Аня была его другом. Более того, она была единственным человеком, разделявшим его игры в волшебников. — Сейчас такое покажу! Недавно нашел.

Антон вернулся к своему занятию. Ловко орудуя ножом, он снял широкий пласт дерна. Внизу показалась покрытая ржавчиной кованая железная дверь.

— Клад! — в полном восторге пискнула Аня.

Антон ухватил ручку и потянул на себя. Дверь заскрипела, открывая круглый черный колодец.

Под землю вела подгнившая деревянная лестница. Ступив на нее, мальчик зажег припасенную заранее свечу.

— Давай руку, здесь скользко. Да не бойся ты.

Спустившись по лестнице, они ступили на осклизлый каменный пол. Пройдя чуть вперед, мальчик и девочка очутились в крошечном зале. В центре помещалось что-то прямоугольное, покрытое грязной тряпицей.

Дрожащей рукой Антон сорвал тряпку.

— Фи, — фыркнула девочка, — сундук.

Антон покачал головой.

— Вовсе не фи! Это не простой сундук.

— А что там? Сокровища? — Анечкины глаза загорелись. Она откинула крышку. — Пусто!

Антон захлопнул окованную толстой медью крышку.

— Там кое-что получше сокровищ! Смотри!

Он как-то странно прищурился, скосив глаза, и уставился на вделанное в стенку сундука железное ушко для висячего замка. Несколько секунд ничего не происходило, а потом крышка вдруг сама собой распахнулась, клацнув, будто стальные челюсти Кощея Бессмертного. Анечка взвизгнула от неожиданности.

— Видала! — в голосе Антона звенел восторг. — Взглядом открывается. Чудо! Хочешь, научу?

Девочка кивнула и, затаив дыхание, выслушала инструкции. Нужно было, глядя на ушко, сощурить глаза и свести взгляд к переносице, чтобы ушко раздвоилось. После следовало взгляд выправлять, и когда оба ушка сойдутся в одно…

Крышка распахнулась не просто со щелчком, но с каким-то диким посвистом, будто в сундуке пряталась целая буря. Полыхнула молния. Мерцающая волна хлынула из сундука, отшвырнула Антона, впечатав в стену, обволокла девочку и потащила за собой…

Старик почесал спину.

— Их нашли на другой день. Мальчик под стеной, девочка у сундука. Антоныч говорит, мальчишку, предка его, так припечатало, что врачи несколько месяцев выхаживали. А девчонку папаша увез в другой город, и сундук с собой прихватил. Когда младший Чертопрыщенко вылечился, он вдруг стал замечать, что некоторые его магические опыты хоть со скрипом, но получаются. Демонов каких-то научился вызывать. Хоть и слабосильных, а все ж таки демонов. Он уже тогда смекнул, что все дело в сундуке, и очень убивался, что в подвале не сумел открыть его совсем по-настоящему. То ли таланта не хватило, то ли девчонке больше свезло. И поклялся он тогда сундук этот раздобыть, во что бы то ни стало. А через несколько лет узнал, что Тьмушина куда сильней его колдунья стала и разъезжает с цирком по городам. Он и стал ее преследовать.

— Зачем преследовать? — удивился Миша. — Попросить не мог?

Дмитрий Андреич пожал плечами.

— Темное дело. Может, она сама не отдавала. Может, вся ее колдовская сила в сундуке. У кого в бороде, а у нее — в сундуке. А может, Антон на нее разозлился. Ведь сундук-то он нашел, и он открывать правильно научился. И за все за это мало того, что его о стену шваркнуло, так еще и колдовской силы он получил меньше, чем Анна. Потому и не везло ему столько лет. Как бы то ни было, а с тех пор оба семейства как Мантеки и Капулетти. Полтораста лет из-за сундука грызутся. Внук того Антона монастырь наш основал — для изучения магии и вызволения законной фамильной мебели, будь она неладна.

— Как вы непочтительно о сундуке отзываетесь, — сказал Миша.

Старик хмыкнул.

— Я двадцать лет на него угробил. Чертопрыщенко ж сначала заманивает: кому богатство посулит, кому чушь какую-нибудь вроде Познания Абсолютной Истины. А потом хрен от него отвертишься. Так башку заморочит, что самого себя забудешь. И все старается богатеньких завлекать, чтоб денежки не переводились…

Дмитрий Андреич умолк, заслышав скрежет открывающегося окошка. Из коридора на них уставились горящие глаза старого кавлана.

— Эй, продукты, — прогнусавил монстр, — разбирайте жратву.

На солому шлепнулись два бумажных пакета.

В пакетах лежали жареные цыплята, хлеб и кувшин вина.

Миша ел без удовольствия. Он рассеянно жевал цыпленка, не чувствуя вкуса, будто то был и не цыпленок вовсе, а кусок пенопласта. Вино оказалось довольно приятным на вкус, но милиционер и на это почти не обратил внимания. Красная жидкость исчезла в желудке как простая вода.

Чертопрыщенец и вовсе ничего не ел. Угроза быть съеденным подействовала на него сильней, чем действует магическая формула «90-60-90» на читательниц журнала «Космополитен». «Не откормят! Сдохну, а не дам себя сожрать» — думал Дмитрий Андреич, зарывая обед в солому на радость притаившимся там крысам.

Покончив с обедом, Миша задался вопросом: какое сейчас время суток? Из того, что они покинули родной мир ночью, вовсе не следовало, что и здесь должна быть ночь. Если рассмотреть физическую сторону того, что произошло (даже у самого расчудесного чуда должна быть физическая сторона — иначе как же очевидцы ухитряются его наблюдать?!) так вот, если рассмотреть самую скучную, малозначительную и трудную для понимания сторону чуда, параллельный мир вовсе необязательно должен был вращаться синхронно с нашим. А то и вовсе не должен вращаться. Так что в нем сейчас могло быть любое время — от дня или ночи до вечных сумерек или бесконечной послеполуденной сиесты. Узнать, какое сейчас время суток было совсем нелишним, чтобы разработать план побега.

Единственным источником света было зарешеченное окошечко в двери. Большая часть камеры терялась во мгле. Милиционер опустился на четвереньки и пополз во тьму, шаря вокруг растопыренными пальцами и слушая, как шуршит солома, потревоженная разбегающимися крысами.

Но как ни был осторожен молодой человек, стену он нащупал лбом, а не руками.

— Жив? — сказал Дмитрий Андреич, когда из мрака долетело громкое костяное «ЦОК!».

— Жив, — кивнул старик, заслышав Мишину филиппику против стен, заборов, шлагбаумов и запрещающих знаков.

Милиционер потер шишку и, придерживаясь за стену, поднялся на ноги. Камни были сырыми, их покрывала паутина, увешанная соломинками и еще какой-то дрянью. Осторожно ступая, милиционер двинулся по периметру комнаты.

Поход не дал почти ничего. Несколько крысиных нор в стыках между огромными каменными плитами пола, да отверстие под потолком в правом углу. Было то окно или вентиляционная отдушина — Миша представления не имел, но оттуда отчетливо тянуло сквозняком. Чтобы не мучиться сомнениями, молодой человек постановил считать дыру окном и решил немедленно ее исследовать.