Константин Кривчиков - Когда дует ветер

Рунат хотел закончить мысль, но потом предусмотрительно добавил:

— Когда я умру.

Хран морщил лоб, пытаясь вникнуть в замысел вождя.

— Ну, интересно. Это что же получается? Мой сын может вождем стать, если на твоей Уме женится?

— Ага.

— А обычаи?

— Вот я и говорю — обычаи. Тебе же они тоже не нравятся?

— Ну, некоторые.

— Ладно, ты подумай, — Рунат хлопнул арига по плечу. — Это не к спеху. У меня Ума еще мала. Да и твой сын еще не вырос.

Такой вот разговор состоялся недавно у вождя с аригом. А тут Ума заболела. Тогда и задумался Рунат: не происки ли это Ираса? Ариг-то не проговорится, да у колдуна везде уши.

Вышел сегодня вождь утром на улицу, а колдун вот уже, будто всю ночь у хижины караулил.

— Солама калама, Рунат!

— Калама солама.

— Как дела? Как здоровье Умы?

Руната чуть не перекосило: ишь, какой заботливый выискался. А где еще вчера был?

— Слава Идолу, уже лучше. А ты чего с утра пораньше?

— Да вот как. Луны сегодня опять не было. Ночью несколько раз смотрел. Пора жертву готовить. Вот-вот молодая луна может народиться.

— Ну что ж, готовь. Выбрал уже?

— Угу. Сын ведьмы. В самый раз.

Вождь замялся:

— А что, обязательно его? Там же еще мальчики есть.

— Те не годятся. Этот нужен, — хмуро произнес колдун, заметивший нерешительность Руната. — Он рыжий. Это — знак огня. Такое не каждый год бывает.

— Ладно, — вождь еле заметно выдохнул. — Этого, так этого. Чего еще?

— А, может, и ведьму заодно?

— Чего?!

— Ты прикинь, Рунат, — зачастил колдун. — Когда мы в последний раз ведьму сжигали? Это уже сколько лет прошло. Редко они в руки попадаются. Мне сон сегодня приснился — Оман Яра видел, сердитого.

Ирас сделал многозначительную паузу. Но вождь не отозвался.

— Сердился Яр. Говорил, жертву хочу, женщину. И со светлыми волосами.

— Так и сказал? — недоверчиво прищурившись, спросил Рунат.

— Ага.

— А цвет глаз не назвал? — вождь издевался, но Ирас не понимал юмора, задумался.

— Нет, про глаза ничего не говорил, — с сожаленьем произнес. Эх, промахнулся, не разузнал заранее, какой цвет глаз у лесовички.

— Перебьешься без ведуньи, — не без удовольствия сообщил Рунат. — А, впрочем, посмотрим еще. Ближе к вечеру скажу.

— Хорошо, — колдун засуетился. — Так я твоих девочек посмотрю, что с ними?

— Не надо. Там есть кому смотреть.

Рунат решил выждать. Чего с Ирасом раньше времени ссориться? Ума ж еще не выздоровела. А младшие и вовсе сильно болеют. Надо подождать. Сжечь ведунью всегда успеется. Глядишь, еще и пригодится.

… Услышав смех Умы, вождь вошел в хижину. Дочка сидела у костра и хлебала из горшка мясной бульон. Рядом вся сияла от радости Арида. Ведунья сидела в стороне, что-то толкла на плоском камне. Увидев отца, Ума улыбнулась:

— Какой суп вкусный, папа. Мама говорит, я так давно не ела. А Олия говорит, чтобы я много не ела, а то живот заболит.

— Живот — не голова, — благодушно произнес вождь. — Поболит и пройдет.

— Да не в этом дело, — подала голос ведунья. — Суп не очень свежий, запах идет. Надо бы новый сварить, а то у Умы сейчас живот слабый.

— Суп как суп, — с обидой произнесла Арида. — Вчера утром варила. И не пахнет почти. Мясом только.

— Ну, не знаю, — вождь посмотрел на жену. — Но ты слушай, что Олия говорит.

— Мне Олия рассказывала, у нее здесь сын, — внезапно встряла Ума. — Он меня на три зимы младше. Можно ему с нами поиграть?

Вождь опешил.

— Э-э, тебе еще рано играть. И сестры, видишь, совсем больные.

Рунат решил замять скользкую тему и переключил разговор:

— Арида, а меня ты покормишь?

— Ой, садись Рунат, — Арида вскочила. — Сейчас мясо достану.

Ведунья подошла к вождю, тихо спросила:

— Рунат, можно я к сыну схожу?

— Сходи.

Олия продолжала стоять на месте.

— Чего еще?

— А что с сыном будет? Я слышала, скоро жертву приносить собираются.

— Где слышала?

— Из хижины выходила. Воины разговаривали. Так что с сыном будет?

Рунат нахмурился:

— Заладила: что с сыном, что с сыном. Скажи спасибо, если сама жива останешься.

Ведунья пыталась поймать взгляд вождя, но тот отвернул голову. И столкнулся с глазами Ариды. В глазах жены звучал немой укор и страх.

— Ну, что я могу сделать? — сердито спросил вождь. — Его Оман Яр выбрал. Он рыжих любит.

— Его ваш колдун выбрал, змей подколодный, а не дух огня, — негромко, но твердо сказала ведунья. В голосе женщины вождю почудилось презрение. Он засопел, но не нашелся, что возразить.

— Папа, — Ума распахнула светло-серые глаза с огромными ресницами. — Папа, что ты говоришь? Этого мальчика убьют?

Девочка заплакала.

— Да что вы тут, сговорились что ли? — вождь попытался изобразить гнев, но у него не получилось.

— Не надо, Рунат, этого делать, — осторожно, но настойчиво проговорила жена. — Я боюсь. Оман Лашуй рассердится.

— Какой еще Лашуй? — возмущено начал вождь и осекся. Он понял, на что намекала жена. Если ведунья возносила молу Лашую (а к кому же лесовичке еще обращаться, не к Идолу же?), то получается, что Уме помог Лашуй. А если сына ведуньи убьют, то она может снова обратиться к Лашую, и тогда… Вождь как-то не предусмотрел сразу эту ситуацию. И теперь оказался перед выбором: или пощадить сына ведуньи, но тогда рассердится Ирас; или отдать в жертву мальчика, но тогда Олия из мести может опять наслать окаху на Уму. Рунат покосился на плачущую дочь и дрогнул.

— Ладно, вы того, я подумаю.

Но Арида продолжала смотреть на мужа в упор, ее темно-серые глаза почернели от напряжения. А сбоку стояла Олия, и Рунат даже боялся повернуться навстречу ее обжигающему взгляду. Во, попал!

— Ну, это, ладно, — вождь пошел на попятную. — Не тронут его. Я скажу колдуну.

Черух с ним, Ирасом! Пусть сам перед Яром выкручивается. Можно и другого мальчишку в жертву принести.

Отшельник и Павуш присели на небольшой поляне на склоне холма. Внизу, в нескольких десятках метров, текла река. Противоположный, низинный берег переходил в пологий склон, поросший кустарником. Мальчик заметил, что лес на той стороне заметно поредел и рос не сплошняком, а чередовался с кустарниками и прогалинами, покрытыми одной травой. Павуш показал пальцем:

— Какой маленький лес. Как люди в нем живут?

— Это не лес, Павуш, а роща, — пояснил От. — Лес только на нашей стороне остался. А там уже лесная степь началась.

— Это как?

— Степь — это такое ровное место, как поляна, но очень большая. Деревьев там совсем не растет, только возле реки или ручья. Если несколько дней идти вдоль нашей реки, то можно и до степи дойти. А в лесной степи деревья растут, но не везде. Роща называется. Давай перекусим, однако.

Отшельник извлек из мешка небольшой бурдюк с водой и кусок мяса.