Вадим Климовской - Изгои Зоргана

Бежать!

Бежать!

Бежать…

— Дай его сюда!!

Азолья оцепенела.

— Ты что, сумасшедшая? Не слышишь, что я тебе говорю? Дай мне этого выродка! — Затянувшаяся на Северном тракте кампания начала Ральму надоедать. — Я хочу взглянуть на этого урода!

Азолья не шевелилась. Хлопали пространно только безумно-круглые ее глаза. В них читались: беспокойство, переживание и самоотверженность. Ветан мрачнел на глазах, ситуация ускользала из-под их контроля.

— Нет, ты погляди на эту выскочку, Грильсс, эта… принцесса не хочет расставаться с дайкинским детенышем! Может, это твое чадо? Может, это ты с "животным" выблюдком…

— Не затевай ссоры, Ральм! Хватит трепать всякую ерунду! Видишь девчонка в ступоре!..

— Может ее отрезвить? — Эльфар был готов на самые крайние меры.

Хро-о-оггх! Хро-о-оггх!

О, вот и рогуссы подоспели!

Зверье рыскало по кущам, присматриваясь к месту инцидента.

Ветан бегло огляделся: Хрудт, Збирк и Малья — тут как тут, остальные отправились под началом молодцов и лучниц Юлая и Вишка, по следам беглецов.

— Что тут стряслось?

А вот и сам Вишк.

— Азолья бричку нашла, — просто ответил Юлай.

Вишк прошелся по мрачным физиономиям, остановился на Азолье.

— А что она в руках держит?

Значит, главный заводила всей созревшей кампании в мыслеречи не участвовал? Интересно, чью сторону выберет Вишк?

— Азолья младенца нашла.

— Ого! А еще, что она нашла?

— А это время покажет? Все может быть! — зло сыронизировал Ральм.

Послышалось редкое веселое хмыканье. Над лучницами многие горазд подшутить, но в открытую только всесильные эльфары.

— Дите человеческое? — с прищуром захотел удостовериться Вишк.

Ральм неожиданно зарычал, словно взбешенный от ярости рогусс и в два шага, очутился возле стоявшей столбом Азольи, рывком выдернул из ее объятий, заверещавшего ребенка, поднял его вверх. Лохмотья и тряпки слетели с несчастного, глаза остолбенелых эльфов приковались к дрыгающему ножками мальцу. Теперь все хорошо увидели, что младенец мужского пола.

— Будущий гвардеец, — констатировал на весь Яр Вишк, неотрывно глядя на орущее чудо.

— А может, того… чародей, — попытался вразумительно добавить фразу Збирк.

— Выродок — одним словом, — поддержал Юлай.

Его приговор зазвучал как приказ, Ральм схватил ребенка за одну из ножек. Малец закричал пуще.

Азолья внезапно вздрогнула, зашаталась, лицо ее перекосилось от душевной боли и борьбы, она протянула к чаду руки и полушепотом пролепетала:

— От-тдай… От-тдай… отда-ай…

Глубокое изумление перечеркнуло физиономию Ральма, Грильсс ошарашено наблюдал за ходом событий. Разведчики мрачно молчали.

Рука, державшая младенца, поднялась повыше, головка задралась к небу. Правая рука эльфара запылала рукотворным огнем — маг привлек внутреннюю силу. Огонь растекался между его пальцев.

— Сейчас, я его поджарю!

— Эй, смотрите, а он… эльф! Эльф!! — проредили обстановку возгласы Юлая.

— И точно — эльф! Взгляните-ка на его уши!

— Чего уши? Ты еще на его отросток вылупись! — пренебрежительно зашипел Ральм, убирая при этом искусственное пламя.

— Отдай!

— Он точно эльф! Пускай, Круг с ним разберется!

— Отдай! — канючила Азолья.

— Что с ним разбираться?..

— Отдай, ей младенца! — с агрессией в голосе вмешался, наконец, Ветан Лийт.

Ральм перехватил мальца поперек тела и медленно, обернулся к капитану разведчиков.

— Ты что, это мне Ветан угрожаешь?

— Он тебе не угрожает Ральм, он тебя просит, отдать дите Азолье! — твердо отметил Вишк.

Прищуренные глаза Ральма, спокойствие Грильсса, напряженность разведчиков, следопытов и отчаяние Азольи.

— Тьфу, ты! — скривился Ральм недовольно, он еще им все припомнит. — Н-на! — эльфар презрительно бросил ребенка в объятие эльфийки, даже не беспокоясь о безопасности последнего. Благо лучница успела поймать малыша, летящего на голую землю.

Ральм угрюмо отвернулся, отошел от столпившейся группы сородичей, ему было абсолютно плевать на психологическое и душевное состояние эльфиек, он издавна не поощрял решение Круга и престола, разбавлять разведотряды женскими лицами. Где это видано, чтобы эльфийки воевали рука об руку с эльфами, да тем более еще с эльфарами? В итоге и получаются столь глупейшие ситуации, как сегодня.

— Юлай, я что-то не пойму, чья мать могла родить это… этого…

— Ну, явно не эльфийка…

— У него тело дайкинское, а… а…

— Черты лица и уши эльфийские! — воскликнул Ветан.

— Точно.

— Полукровка, — тихо, но слышимо, процедил сквозь зубы Ральм, и его услышали все. Все без исключения. — Полукровка. Дитя эльфа и человека. Выродок! Полуэльф! Дьеново проклятие!!

Эльфы отшатнулись от Азольи с ребенком, словно от прокаженных. В их глазах застыл суеверный ужас.

— Я говорил — спалить его, и все дела!

— Н-нет! Не-ет!! — закричала лучница.

— Тьфу-у! — мерзко сплюнул Ральм.

Грильсс скривился.

— Пускай, все же Круг решает, что с ним делать, в нем течет и эльфийская кровь!

Эти слова придали эльфам некоторой уверенности, особенно Азольи.

— Здесь останки трупа!! — неожиданно закричал Збирк.

— Чего орешь дуралей?

— Знаем мы о трупе.

— Эй, Ральм, подойди-ка сюда!

— Чего надо, Грильсс? — возмущено ощетинился Ральм.

— Магия! Над пожарищем магия!

Быстрое сканирование.

Напряженные ожидания.

— Дьен милостивый, ты только посмотри, останки эльфа! Эти твари жгли тело эльфа!! Эльфа!!! — верещал на весь Эльсдар Грильсс.

— Останки в плащ — отнесем во дворец. На их должен взглянуть Круг и высшие эльфары!

— Изрубить и изничтожить всех гадов! — орал Вишк.

— Лучницы Юлая преследуют… — начал Хвиз.

— Плевать! Они поплатятся за содеянное зло, мы истребим поголовно…

— Хватит!! — скомандовал Грильсс. — В дорогу! Разобраться по отрядам!

Азолья продолжала сжимать малыша.

Ветан скосил на нее взор.

— Спрячься, где-нибудь…

И на время о ней и полукровке забыли…

Бег!

Отчаянный и задыхающийся бег.

В этой сумасшедшей гонке, Орвин мог надеяться только на себя. В чудеса и спасение со стороны, сержант не верил, так же, как не верил в то, что проклятущие остроухие, оставили его в покое и прекратили безумное преследование. Вряд ли, не теми созданиями считаются лесные жители, чтобы кардинально изменять своим железным правилам и уставу. Каждого человека. Каждого дайкина, посягнувшего ступить в вековечный лес, ждала неминуемая смерть.

Рука онемела, Орвин не мог, даже пошевелить пальцами. Острая боль терзала внезапными спазмами от запястья до предплечья. Сержант боялся, чтобы остроухие в довершении всего не использовали стрелы, смоченные, каким-нибудь ядом, тогда гибель обеспечена и являлась вопросом времени. Он бежал по инерции, сбивался с ритма, спотыкался на ровных участках дороги, но, ни разу за весь маршрут не остановился, страх перед стремительной расправой витал за плечами, поджидал в придорожных кустах и на ветвях деревьев. Орвин боялся собственной тени.