Вадим Климовской - Изгои Зоргана

— Держ-жи-и-и… — панически заверещал Лисьенн, мигом почувствовавший грозящую всем опасность.

Пот выступил на лбу полукровки, в тот же момент, он ощутил, что один, он один, остался на защите их жизней. Один остался на блокаде с проснувшимися ото сна мутантами. Страх окатил его горящей волной, как волшебством. Лисьенн не успеет помочь, он слишком занят, а Томьенн?.. А Томьенн?..

С диким криком отлетел назад и распростерся на спине, отъехав к каменой стене… вытаращенные из орбит глаза, готовы были выкатиться на пол.

— Томье-енн! — истерично загорланил в панике Лисьенн.

Напарник его не слышал, с головой погруженный в собственный страх.

Один за другим граки вывалились из плоти. Скользкой и противной на вид. Осмотрелись полуслепыми пуговками-глазками, подметив наглецов-рекрутов, впервые за свои короткие жизни — оторвались от эмбриона в полет.

Одна крылатая бестия!

Вторая! Третья!

Четвертая!

Пятую Волчонок успел перехватить и усыпляющим арканом, обезвредить. Существо в полете комично застыло, по инерции вращаясь в воздухе, вокруг своей оси. Придирчиво и комично. Тело грака витало над конструкцией, подымаясь к потолку, изображая кульбиты и развороты.

Зато его сородичи, шипящие и визжащие тварюги, рассвирепели не на шутку, кругами планируя над остолбеневшими учениками, с каждым кругом все ближе и ближе подлетая к горе рекрутам.

— Они сей… сейчас… они… — перепугано блеял Томьенн, подведшись на задницу, но при этом абсолютно позабыв свою роль в задании.

Лисьенн гневно зарычал, отмахнулся от остатков творимой волшбы и о чудо! — пришел на помощь Волчонку, безуспешно пытавшегося поразить хоть еще одну стремительную цель.

— Их надо обезвредить, иначе они нас просто загрызут! — Не помня себя, неожиданно заорал полукровка. Его лицо испачкалось копотью и гарью. Ученическая форма дымилась от магических разрядов.

— Только не распылять! Если погибнет хоть один грак — нам конец! Эльфонесса оставит всех нас еще на пять лет в учениках! — истерично заорал Лисьенн.

Волчонок содрогнулся, как в таком случае быть, усыплять тварей, когда они мечутся по всему боксу и в любую секунду способны наброситься на тебя и растерзать. Придурок Томьенн, он во всем виноват! Идиот!

— Они сбиваются в стаю! Сейчас… — в утробном вое, крик Лисьенна утонул в реве разгневанной нечисти и истошном визге, помутневшего рассудком Томьенна. Эльф от пережитого кошмара, грохнулся на каменный пол, потеряв сознание.

Волчонок акробатично отпрыгнул в сторону, когда четверка зубастых комков пронеслась у его головы, врезалась в стену и двое из них, уверено махая перепончатыми крыльями, снова поднялись к потолку ангара.

— Парализуй их! Парализуй! — заорал очнувшийся от оцепенения Лисьенн.

Два копошащихся на полу комочка, вспарывали коготками на лапках и основаниях крыльев воздух, ушибленные при столкновении со стеною и пытавшихся перевернуться на живот, лохматый от гладкой шерсти. Волчонок пару ударов сердца с отвращением разглядывал чудеса магии и генетики, затем, сконцентрировав в руках силу, выпустил на волю волшебство. Ангар затопил светло-серебристый блеск, а следом, потянуло гарью и дымом.

— Не развопло-о… — окрик Лисьенна утонул в зверином реве. Это сородичи "поверженных" озлоблено разрывали воздух яростью и гневом.

Инстинкт стаи. Инстинкт материнства. Инстинкт к родству. Даже у такой поганой нечисти, как граки.

— Справа! — запричитал эльф.

Полукровка уже летел в другой угол бокса, спасая жизнь. Разметая по воздуху парящие "сомнамбулы". Теперь трое монстров нарезали круги под сводами инкубатора. Охмуренные и опьяненные магией.

Глаза слезятся. Щеки горят.

Порыв ветра над головой и…

В следующий миг он чувствует рядом клацанье голодных пастей и скрежет когтей. Над ухом.

Магия Лисьенна проносится у виска, сбивает одну из безумных тварей. Грак конвульсирует, но в считанные мгновения замирает в воздухе и кувыркается по соседству с парализованными сородичами.

Сила граков в количестве. Они никогда не охотятся по одному. Их племя боится одиночных атак. Трусость в их генах, так же, как беспощадность против ослабевшей и беспомощной жертвы.

Последнее крылатое чудище не ревет. Не кричит от ярости и гнева. Забивается в дальний угол и верещит в страхе. Прячется от собственных хоть и молодых, будущих создателей.

— Загоняй его в угол… сейчас мы его…

Волчонок, в который раз не успевает в глубине души удивиться, за сколько-то лет учебы, в голосе Лисьенна не слышались в его адрес презрение и ненависть. Неужели сегодняшний день переменил отношение чистокровного долгожителя к нему? К ненавистному всеми выродку? Полукровке?

И даже с этим удивлением ему не дали справиться, с громыхающим по нервам лязгом, металл на входе разошелся, и путь в испытательный бокс открылся.

Полукровка и, наверняка Лисьенн с Томьенном, вряд ли успели и то заметить, когда створки ангара разошлись за их спинами, отрезав всякий путь к отступлению. И тем ни менее свет; магический свет шаров ударил им по глазам. Душераздирающе заверещал грак, не привыкший к яркому и ослепительному для него явлению.

Тяжелая поступь инспекторов, ассистентов и эльфонессы Амильены. Хмурые и изготовленные ко всему взоры. И насколько удивленные, увидевшие в живых эльфов и… полукровку.

— Гм, посмотрите коллеги! Посмотрите, Жилькан! Удивительно! Просто чудо! Эта тройка абсолютно жива! Поразительно! Правда, Томьенн без чувств, этого и следовало ожидать, он еще слишком слаб. Не готов! — Амильена, как всегда придирчиво смерила Лисьенна и Волчонка своими бездонными глазками и… улыбнулась. — А вас молодые эльфары… поздравляю! С заданием справились. И даже умудрились напугать врага?

Хмурые кивки. Быстрые взгляды. Комментарии. Разъяснения между собой. Лисьенн светился от радости и победы. Волчонок никогда его не видел таким. Сегодняшний день изменил многое. А главное, расставил точки в их тяжелых отношениях.

— На выход господа!

Ослабевший полукровка на каменных ногах, шатающейся походкой переступил через порог бокса, он не помнил, но кто-то из комиссии, поддержал его у самого выхода. Колени тряслись. Тело била мелкая дрожь.

Разве его когда-нибудь называли "господином"? Неужели только сегодня будут такие обольстительные привилегии?

Они остановились в коридоре, а оказались, словно в пещере на пути в ад!

Вокруг разрастался и бушевал сумасшедший кошмар.

Бегали и носились ассистенты и инспектора, здесь же работали на месте врачи и сотрудники медчасти. Один за другим открывались боксы: то тут, то там — доносились вопли, и крики, визги, проклятия и стенания. Оглашали воздух ревы чудовищ и кричали ученики, ставшие чьими-то закусками. Кровь на стенах и полу. Из одной камеры, сразу открывшейся по команде комиссии: вылетел василиск, расшвыривая по коридору окаменевшие останки рекрутов. Эльфары мгновенно его усыпили. В другом случае, вылетали кровавые ошметки и брызги крови, а в оскаленную пасть морта летел десяток заклинаний.