Константин Кривчиков - Дочь Озара

Вожак посмотрел на опушку леса, начинавшегося за ручьем. Дозорный куда-то пропал. Спит, что ли, паразит, или в лесу ягоду лопает?

Конечно, Урик мог бы попытаться поискать Дула мысленно, но не хотелось напрягаться. Он широко зевнул, едва не вывернув челюсть. Возраст брал свое. Вожак повернулся лицом к пещере: надо бы кого-то послать, пусть найдет лоботряса и сменит заодно.

С этой мыслью Урик и умер. Заостренный каменный наконечник стрелы, выпущенной из лука сильной рукой Бехи Короса, пробил шею насквозь. Вожак каннибалов утробно всхлипнул и свалился на траву. Остальные дикари, расслабленно отдыхавшие около пещеры, еще не успели ничего сообразить, как на поляну с двух сторон выскочили, размахивая копьями, воины племени Леопарда. Впереди всех бежал сын вождя — Сиук.

Сын Зукуна, вождя племени Леопарда, Кама Сиук, получил свое прозвище не зря. Каменное Лицо — так переводилось его имя с языка вариев. Он был не только силен и крепок, как скальный утес, но еще и обладал поистине каменными нервами. По крайне мере так считали его сородичи после легендарного поведения Сиука во время обряда инициации.

Сиуку тогда едва исполнилось четырнадцать лет. Один из этапов инициации заключался в 'испытании муравьями'. Как раз накануне ритуала Сиука угораздило поссориться с Воса Орой — колдуньей своего рода, рода 'желтых', из-за сущего пустяка.

Он бродил утром по лесной опушке в поисках пропитания и столкнулся там с колдуньей, собиравшей грибы для магических и знахарских процедур. Когда подросток увидел женщину, к слову, приходившуюся ему родной теткой, та ползала на коленях под дикой яблоней, разгребая траву и опавшие листья. Сиук, никогда не страдавший от недостатка любопытства, подкрался поближе. Ничего дурного в этот момент он в голове не держал. Более того, заметив под соседним кустиком коричневую шляпку гриба, даже собрался сказать об этом знахарке — вдруг именно такой гриб она и ищет. И тут с ветки, прямо над стоявшей на четвереньках Орой, сорвалось крупное яблоко. Ударившись о спину колдуньи, яблоко отскочило в сторону и упало под ноги Сиуку. Недолго думая, тот подобрал фрукт и уже намерился отправить его в рот, как вдруг услышал противный голос, в котором, впрочем, можно было разобрать и ласковые нотки:

— Мальчик, отдай яблоко.

Сиук опешил. Яблоко, едва не надкушенное, остановилось около рта.

— Ну, малый, отдай яблочко, оно же мое, да и червивое к тому же, — повторила служительница первобытного культа все тем же слащавым голоском и протянула раскрытую ладонь.

Сиук задумался. По его простой логике он поднял фрукт, упавший рядом с ним. Значит, яблоку так захотелось, чтобы его съел Сиук. Иначе оно упало бы у ног колдуньи. Или вовсе бы осталось висеть на дереве. А что касаемо червяка, она что, за полного идиота его принимает? С червяком же гораздо вкуснее. Логика казалась настолько каменной, а яблоко настолько вкусным, что рука Сиука сама собой продолжила движение к губам, и через мгновение крепкие молодые зубы юноши вгрызлись в сочную мякоть. Хруст зеленой плоти совпал с возмущенным визгом:

— Отдай яблоко, паршивый недоумок, оно на меня свалилось! Ах, засранец!

Чтобы не нагнетать обстановку Сиук поспешно ретировался, недоумевая: чем он так рассердил тетеньку?

О том, как он ошибся, юноша, скорее всего, догадался бы тогда, когда это знание не имело бы уже никакого смысла, но…

Достопочтимое первобытное сообщество, к которому относился Сиук, представляло собой дуально-родовую общину, то есть состояло из двух родов (больших семей). Семьи объединялись связями экзогамного брака, при котором вступать между собой в интимные отношения могли только члены разных родов. По сложившейся некогда традиции члены одного семейства раскрашивали себя в полоску черной краской, а другого — желтой, то есть в цвета леопарда.

Недальновидность поступка Сиука заключалась в следующем. При проведении обряда инициации 'судейство', в целях объективности, осуществлялось представителями родов перекрестно: 'черные' проверяли 'желтых' и наоборот. И проверяли на совесть. Ведь пробившиеся сквозь сито процедур и этапов инициации девушки и юноши становились не просто полноправными членами сообщества, а еще и будущими женами и мужьями. Поэтому каждый род имел кровную, в прямом смысле, заинтересованность в качестве подготовки 'чужих', но только до поры до времени, женихов и невест.

'Испытание муравьями' было, по сути, простой, но специфической процедурой для проверки юношей на способность терпеть боль. Испытуемый садился голой задницей на муравейник и сидел так некоторое время, страдая от злобных укусов мурашей, пока колдунья соседнего рода не давала отмашку — годится! За отсутствием хронометров продолжительность процедуры определялась колдуньями на глаз и слух. Пока несчастный ерзал на муравейнике, колдунья мерно стучала колотушкой в бубен, прикидывая по внешнему виду и поведению испытуемого: достаточно или еще подождать? Тот из юношей, кто, не вытерпев пытки, соскакивал с муравейника раньше времени, покрывал свою молодую голову позором, а получение статуса мужчины для него откладывалось, как минимум, на год, — до проведения очередного обряда.

Конечно, субъективности при таком подходе хватало, но куда от нее деться? Даже в наше просвещенное, технически развитое время, например, те же футбольные судьи добавляют к времени матча минуты на свое усмотрение — и ничего, терпят футболисты. К тому же, за тем, чтобы субъективно настроенная колдунья не затягивала время испытания, придирчиво следили 'болельщики' из 'своего' рода. Но главная контрмера заключалась не в этом.

Для того чтобы укусы муравьев не воспринимались слишком болезненно, каждая колдунья имела в арсенале рецепт специальной мази, которой и покрывала попу и прилегающие к ней части тела 'своего' парня незадолго до испытания. Некоторые мастерицы исхитрялись изобретать такие вонючие снадобья, что муравьи разбегались при появлении 'объекта', как опытные демонстранты при первых взрывах слезоточивых гранат. Но Сиуку не повезло из-за собственной жадности и глупости.

Поссориться со знахаркой из своего рода юноша умудрился в тот момент, когда она как раз собирала ингредиенты для защитной мази. Обиженная до глубины первобытной души, Воса Ора (Высокая Сосна) решила наказать невоспитанного мальчишку самым изощренным способом: не только оставив его молодую задницу без защитного покрытия, но еще и подговорив Боха Уну, товарку-колдунью из соседнего рода 'черных'. Несмотря на сложные, вследствие суровой конкуренции, взаимоотношения, та согласилась с предложением затянуть процедуру, — а кто бы не согласился, когда в обмен на услугу предлагают такую шикарную коллекцию сушеных жабьих лапок?