Татьяна Турве - Испытание на прочность

Тут следует заметить, что Галька в последние дни осваивала новый трюк, который должен был, по идее, прибавить Андрею ума-разума. План в течении недели скрупулезно разрабатывался всей бандой и казался предельно простым, как всё гениальное. Во-первых, Галя, сделав над собой нечеловеческое усилие, перестала названивать Андрюше по вечерам. На третий день молчания позвонил он сам, осведомляясь, не случилось ли вдруг чего. Галина батьковна ответила весьма уклончиво, ожидая в нетерпении, когда же он первым предложит встретиться. Андрэ не предложил, съехал на обычные свои хохмы и поддевки, после чего всей бандой единогласно было принято решение приступить ко второму этапу операции "Укрощение строптивого" (согласно Юлькиному определению). Каждый день Галя отпрашивалась с занятий минут на десять пораньше в надежде, что Андрюша заволнуется и начнет ее разыскивать. Два дня прошли впустую без какого-либо результата, в вот удалось в конце концов! Их славный план сработал во всем блеске своей скромной гениальности.

— Не знаешь, где она? — порядком озабоченным тоном спросил у Янки Андрей, нахмурясь дальше некуда и не обращая внимания на хихикающих девчат, окруживших его со всех сторон. Кажется, всерьез переживает… Уж не перегнули ли они палку?

— Позвони ей вечером, — поддавшись внезапному порыву, посоветовала Яна. Девчонки с негодованием на нее зашикали и задергали сразу за обе руки, призывая к порядку. Ничего не понимающий Андрэ удалился не прощаясь, не отколов ни одной хоть самой захудалой шутки, что было совсем для него нетипично…

"Пусть они как хотят, а я Гальке вечером скажу, что игра затянулась, пора уже закругляться, — твердо решила Яна, ощущая внутри нечто похожее на угрызения совести. — Здесь важно не переиграть. А то они и в самом деле расстанутся, и я потом буду виноватой, никто другой…"

Воздав должное благодатной теме "Особенности мужской психологии в осенне-зимний период", девчонки медленно двинули в сторону остановки. Отстав от подруг, Яна застыла в воротах лицея, как Илья Муромец на распутье: что же делать, куда ей сейчас податься? Вариант номер один — топать на автобусную остановку, откуда ходят маршрутки на Измайлово, возвращаться под бабушкино крыло, вариант номер два — наведаться к маме, посмотреть, что там нового. Как бы там ни было, а Яна по ней уже соскучилась, да и тревожно что-то стало на душе — почти две недели не виделись… С другой стороны, если она, Яна, проявит инициативу и сделает первый шаг к примирению, то мама воспримет это как должное. Кто знает, не начнет ли через пару-тройку дней скандалить по второму кругу, ощущая свое моральное превосходство?

"Я с ней не ссорилась, так что пускай теперь сама думает, как помириться! Ей и карты в руки", — приняла решение Янка и со вздохом побрела к автобусной остановке, сунув окоченевшие руки в карманы и накинув на голову капюшон. (Вот где пригодился ее туристический прикид!) Снег давно растаял, оставив после себя мутные лужи и слякоть. Зима опять отступила под натиском дождливой южной осени, что порою длится у них до самого Нового года.

— На конечную? — услышала вдруг за спиной. Обернулась: Капля спешил следом на своих длинных ногах-ходулях и, поравнявшись, замедлил шаг, примериваясь к ней. (И этот тоже долговязый, смотрит сверху вниз, как на мелкую козявку. Ну почему ей каждый раз стабильно попадаются парни в два раза выше нее? Или она сама таких выбирает, как знать…)

— Ага, на конечную, — кивнула Яна, от изумления не сразу сообразив, о чем это он. Ну и новость… Кажется, Капля воспринял их удачное деловое партнерство на лабораторке (которое, собственно, ничего из себя не представляло) как начало крепкой дружбы. А то и чего другого посерьезней…

"Ну здрасьте, только этого мне не хватало! О чем я буду с ним беседовать, спрашивается? У нас ведь общих тем для разговора ноль…" — забеспокоилась Янка, чувствуя себя рядом с Каплей достаточно неловко. Прежней ярко выраженной антипатии к Стасу она больше не испытывает, что тоже хорошо, если так подумать… Но и особенной симпатии тоже — одноклассник как одноклассник, не хуже и не лучше других. Наверное, они вдвоем уже что-то отработали из своего совместного драматического прошлого (о котором Капля и не догадывается), и теперь могут относиться друг к другу спокойно. Да только вряд ли его устраивает такое положение дел, чует ее интуиция…

"Надо ему сказать, только как-то помягче, чтоб не обидеть. Или пока не нужно? Ну, пройдемся вместе до конечной, невелика беда… А вдруг Богдан нас случайно увидит и решит?.. Их универ ведь совсем рядом", — придя в ужас от этого предположения, она набрала в грудь порядочную порцию морозного воздуха, чтобы начать объяснение, но совсем рядом запиликала знакомым сигналом машина. Папин "Опель" со включенными в сумерках желтыми фарами стоял на обочине, как сказочный Сивка-Бурка, вещая каурка. А это означает, что ей не придется трястись в промерзшей старой маршрутке по ухабистой загородней трассе, йес!

— За мной приехали, пока! — взмахнув на прощание рукой, сообщила она Капле и, не дожидаясь его ответа, побежала к машине. Еле нащупала замерзшими пальцами на дверце ручку и плюхнулась рядом с отцом на переднее сидение. Внутри было тепло и уютно: загадочно подмигивало в полумраке синими вспышками радио, бормоча знакомую мелодию, и приглушенно гудел мотор — красота…

— Привет! Как хорошо, что ты меня забрал, — она от всей души чмокнула отца в свежевыбритую щеку. От папы слабо и приятно пахло каким-то фирменным мужским одеколоном — что ни говори, а в последнее время он всегда выглядит на все сто. Одет с иголочки, гладко выбрит, машина сверкает, будто только что сошла с конвейера — приятно посмотреть! Сидишь с ним рядом и от гордости распирает, что у тебя такой отец…

— Что это за рыцарь печального образа? — потрепав ее по голове, осведомился папа. Скорей всего, имел в виду Каплю. Янка не посчитала нужным объяснять: в конце концов, каждый имеет право на свою личную жизнь! Вместо того спросила:

— Ты давно уже ждешь?

— Минут десять. Проезжал мимо вас, решил: нечего телепузику на холоде стоять.

Оказывается, он не специально за ней заехал, а просто проезжал мимо! Оказывается, у него есть какая-то своя, неизвестная ей жизнь, о которой он предпочитает дома не распространяться…

После ужина Янка на целый вечер окопалась в своей комнате. Забеспокоившись, Володя заглянул к ней проверить, все ли в порядке, откуда эта тишина — ни музыки, что играет у нее обычно с утра до вечера без умолку, ни болтовни по телефону? Но для тревоги не было никаких оснований: малая в изрядно перепачканном рабочем свитере, со свежими следами синей краски на щеке колдовала перед мольбертом. "Индеец, вышедший на тропу войны", — подумал Володя с улыбкой. Янка на него не обернулась, настолько увлеклась, что не расслышала его шагов.