Людмила Астахова - Ничего невозможного

— Я люблю собак.

— Отлично! Тогда у меня получится, — обрадовался маг.

У сержанта Либана в бездонном мешке сыскалась медная проволока, из которой дубеющими руками тот кое-как сплел ошейник, а потом Кинвридж разделся догола… Он был смуглый и призрачно худой, сутулился и косолапил — словом, ничем не напоминал большого белого зверя редкой северной породы охотников. Но отзывался он только на Сва, а в глазах его застыла небесная голубизна. Рога шла за воскресшим из мертвых псом в человечьем обличье всю ночь, а на рассвете Росс в подзорную трубу увидел стены форта Кафалли. Метель задержала дамодарцев, тем самым отдав их судьбы в полное распоряжение капитана Джевиджа и его солдат. Никто не хотел умирать в канун Нового года, в том числе эльлорский командир, щедро предложивший полковнику Мирринье сдаться в плен. Кто же знал, что тот окажется таким дураком и будет стрелять по парламентеру?

После ночного марш-броска Джевидж выглядел не лучше своих солдат — весь обмороженный, с опухшим лицом и струпьями на щеках, он прицепил носовой платок к штыку винтовки и отправился на переговоры. Кусок батиста с вензелем чистым назвать было сложно, но на почти две сотни эльлорцев он оказался самым белым предметом. Жаль, дамодарец не оценил щепетильности капитана.

— Мы не сдадимся! Мы будем драться! — орал Мирринья, плюясь кровавой слюной. — Убирайтесь к демонам со своими мирными переговорами!

— Сударь, подумайте хорошенько, — вздохнул Джевидж. — Подмоги вам ждать неоткуда, никто не придет, война скоро закончится, а сдавшихся без ненужного кровопролития обменяют в числе первых. К концу весны вы и ваши люди будут уже дома.

Говорил он громко, так, чтобы слышали в форте.

— Сегодня Новый год, стоит ли отличным солдатам гибнуть в такой хороший день?

Но, видимо, Мирринье надоело жить, и он решил помереть героически — в бою с превосходящими силами. Хотя вряд ли… убийство переговорщика каралось во все времена трибуналом. Дамодарец выхватил револьвер и выстрелил.

Пуля попала прямо в сердце…

Но вместо вечной тьмы Той Стороны Росс Кайлин Джевидж увидел лицо мага-экзорта Моррана Кила. И свой кабинет в безобразном виде: дымящиеся дыры в бархатных шторах, трещины в оконных стеклах, разбитая в щепы мебель, разбросанные бумаги. Словно по «белому» дому опять стреляли картечными гранатами.

«Какого… дьявола?» — хотел было спросить капитан Джевидж, но вдруг вспомнил, что он уже много лет как в отставке, что покинул армию на вершине славы в чине маршала.

И он тысячу раз думал о том, сколько остался должен судьбе за тот меткий выстрел дамодарского стрелка-рядового, который предпочел чужого милосердного командира своему бесчестному. И еще о том, что однажды настанет час платить по этому векселю. Раньше Россу казалось — он готов честно заплатить… Но, ВсеТворец-Вершитель, только не жизнью Фэйм!

«Такого уговора не было. Я не согласен! Никогда!» — сказал он себе и заставил подняться с пола. Внутри, прямо в грудной клетке, горел костер, паркетный пол качался, словно палуба корабля, в голове звенело, но это не имело никакого значения.

В миг, когда песочные часы перевернулись обратно, Джевидж понял — начался обратный отсчет. Когда на аккуратную горку упадет последняя песчинка — его жена, его Фэйм, умрет. Любящее сердце не обманешь никакими уловками. Оно чует несчастье, как барометр скорое изменение атмосферного давления. Не могла леди Джевидж уйти в неизвестном направлении, ничего никому не сказав, просто так, чтобы вернуться через часок-другой Целой и невредимой с ворохом покупок, как пытались уверить Росса ошеломленные домочадцы. И с Кайром Финскоттом тоже все неблагополучно, раз он исчез вместе с миледи.

— Отставить! — хрипло скомандовал бывший капитан и бывший маршал Джевидж, окидывая свинцовым взглядом попытавшихся пуститься в оправдательные разговоры охранников.

И ничего доброго этот взор парням не сулил. Расстрелять, положим, не расстреляет, но хорошего будет мало. В границах Эльлорской империи повинных не возьмут даже кладбище сторожить, это точно.

— Где Д-деврай?

— Я тут, милорд!

— Д-доложите обстановку, кап-питан.

Говорить Джевиджу было тяжело, непослушный язык через слово сворачивало набок. И пока Морран Кил смазывал ожоги и перевязывал раны, лорд канцлер выслушал сыщика. Тот в свою очередь успел допросить всех обитателей особняка, причем самые важные сведения были добыты у Киридис. Девочка заявила, что в сад залетел камушек, завернутый в бумажку, мамочка ее подобрала и прочитала, а потом ушла вместе с дядюшкой Кайром.

— Их выманили, милорд. Должно быть, кто-то сулил поделиться известиями о Диане, и миледи не смогла устоять, — рассуждал Гриф Деврай.

После этих слов убежденность Джевиджа в своей правоте только окрепла, а решение, принятое еще в рабочем кабинете, созрело окончательно.

— Г'де Кориней?

— Поплохело нашему профессору, — сокрушенно вздохнул бывший рейнджер. — Сердце расшалилось, да так сильно, что едва не помер.

Канцлер и его телохранитель-маг переглянулись. Что такое по- настоящему расшалившееся сердце, они уже прекрасно уяснили. Но поблажки Росс Джевидж ни себе, ни кому бы то ни было еще давать не собирался. Он сунул в рот сразу несколько пилюль, молча оттолкнул от себя экзорта, встал и, пошатываясь, как в стельку пьяный, отправился в апартаменты уважаемого профессора.

— Погодите, милорд! Я вам должен рассказать… — воскликнул сыщик, увязавшись следом.

— П-потом, — отмахнулся Росс.

— Я кое-что узнал…

— Потом, я сказал!

Он без стука вломился к отрекшемуся магу в берлогу. Потому что назвать спальней комнату, заваленную всяческим хламом, нельзя. Это в лаборатории у Ниала Коринея идеальная чистота и абсолютный порядок: каждый флакончик подписан, на каждой коробочке инвентарный номер, не говоря уже о наглядных пособиях. Пожалуй, о любимой гипсовой заднице профессор заботился больше, чем о собственном удобстве. Горничные аккуратно вытирали пыль вокруг стопок анатомических атласов, ботанических определителей и монографий на всяческие противные глазу и слуху медицинские темы, зажмурившись, обметали веничками банки с заспиртованными уродцами, но роптать не смели, помня о главном — профессор не только знаменитый врач, но и маг.

— Вст'вайте, Н-ниал! Вы мне н-нужны!

Морран подозревал, что сейчас полумертвый канцлер станет вытаскивать из кровати ничуть не более живого старика, трясти его, как пыльный мешок, и пытаться втолковать свой безумный план. Тот в свою очередь начнет упираться, а в итоге все выйдет по желанию лорда канцлера. Но профессор Кориней умудрился снова удивить юного коллегу по дару.