Юлия Галанина - ЗвеРра

Марк после ухода росомахи промыл чан и заново налил воды. И долго плескался в ванне сам. Сидеть в тёплой воде и смотреть на реку было удивительно приятно. А неотвязное ощущение, что это, может быть, одна из последних ванн в жизни вообще, придавало купанию дополнительную остроту.

Птека ушёл стряпать ватрушки, то есть местный их аналог.

Марк смотрел на яркие радуги, пляшущие над водопадом, и лениво размышлял.

Утром, как раз перед мытьём звеРрюги, зубры сняли охрану и ушли. На прощание они сказали, что пару ночей подряд к мельнице приходил Лунный волк из Волчьих Могильников, бродил неподалёку, что-то высматривая, но не приближался. Добровольно подходить к нему дураков тоже не нашлось и что ему было нужно, осталось загадкой.

Марк не знал, хочется ему прилагать какие-нибудь усилия для встречи с волком и пустить всё на самотёк, посмотреть, что из этого выйдет. Пока желание было одно: отведать птековых ватрушек с пылу, с жару.

Вода понемногу остыла, и он собрался вылезти, но за спиной чарующий женский голос мурлыкнул:

— Голая Полярная Звезда ЗвеРры… Как интригующе.

— Леди, вы испортили мне всё удовольствие от купания! — рассвирепел Марк.

Чернобурую красавицу это только развеселило.

— Получить удовольствие в том же тазу, где отмывали звеРрюгу? Поистине человеческая прихоть.

— А ты откуда знаешь, что мы росомаху стирали?

— Тоже мне новость! Я с утра наблюдаю, видела, как зубры ушли. Да и не одна я такая любопытная. Много посторонних глаз следят за мельницей в последнее время.

Марк покраснел, вспомнив, как раздевался на безлюдном, казалось бы, берегу.

Диса грациозно кружила вокруг чана, как косатка, приближающаяся к жертве. Марку эти суживающиеся с каждым разом круги очень не понравились.

— Ты тоже сполоснуться хочешь? — поинтересовался он воинственно.

— После звеРрюги и шестого человека?

— Я бы предложил тебе разделить эту лохань вместе со мной, но боюсь, места маловато.

— Нет уж, благодарю!

— Ну-у, если мыться ты не желаешь, то сходи, пожалуйста, к Птеке и узнай, скоро ли пироги испекутся.

— Ладно, только ради тебя….

Диса загадочно усмехнулась и неторопливо ушла.

Марк выбрался из остывшей воды, оделся и прогулялся по берегу. Таинственных соглядатаев не обнаружил. Визит Дисы насторожил, хотя и выглядел вполне обыденно. Но кто знает, что произошло за дни, пока он лежал…

— Готовы! — крикнула чернобурка, свесившись из открытого окна мельницы, как русская народная девица из терема.

Марк поскрёб колючую щетину на щеках, разросшуюся за время болезни прям-таки бурьяном на пустыре. Решил, что побреется потом, и отправился пробовать стряпню Птеки.

Птека выставил на южный стол целую гору ватрушек. И с морковкой, и с капустой, и с грибами (а как же!), и ещё с много чем. В качестве питья прилагался компот. Марк погрустил о чае и кофе, но деваться было некуда, помимо праздничного вина ЗвеРра пила в будние дни либо травяные настои, либо отвары фруктов и ягод и оба варианта давно стояли у Марка поперёк горла.

Ватрушек у Птеки получилось так много, что не хватило посуды, привезённой домочадцами. Поэтому часть напеченного Птека уложил в круглое, выстланное вышитым полотенцем сито.

Диса, не чинясь и не заботясь о фигуре, подвинула это сито целиком к себе и занялась яростным истреблением стряпни (на взгляд Марка несовместимым для девушки с такой тонкой талией).

— А почему ты зубров избегаешь? — спросил Марк, наблюдая за ней.

— Я? — театрально удивилась Диса.

— Ты, — подтвердил Марк, отодвигая почти пустое сито.

— Начнём с того, что их все избегают, — заявила с невозмутимым видом Диса, придвигая компот. — Будь они менее сильными, или более умными — и к ним бы потянулись.

— Ты, как я погляжу, куда умнее зубров и силой их не наделена, многие к тебе тянутся?

— Не твоя печаль, Полярная Звезда, — ехидно усмехнулась Диса. — Твоя печаль — Артефакт вернуть, чтобы живым остаться.

— Спасибо, что напомнила. Подскажи ещё — как, и получишь двойную благодарность.

— Даже тройная благодарность не заставит меня сделать это.

— Говорят, Лунный волк бродил здесь последние дни.

— Я думаю, это плохо, — перестала улыбаться чернобурка. — Может быть, он решил, что твои внутренности значительно больше подойдут для его целей, нежели потроха третьего человека? Время идёт, луна убывает…

— А какие у него цели?

— Такие же, как у всех. Найти выход. Какой-нибудь. С Артефактом или без.

— И почему мои внутренности покоя никому не дают?

— Ну какая-то хоть польза с тебя должна быть? — округлила глаза чернобурка. — Лежишь бревном несколько дней, Артефакта не нашёл. Вот он и…

— Ну так время, мне отпущенное, ещё не вышло! — возмутился помимо собственной воли Марк.

— Маленькая ошибка, — лучезарно улыбнулась Диса и небрежно взяла ватрушку с тарелки Птеки. — Ещё не вышло время, отпущенное ЗвеРре. Твоё личное может закончиться значительно раньше. Это к первым людям здесь относились с трепетом и надеждой, в то, что шестой человек найдёт Артефакт никто уже не верит.

— Никто-никто? — задумчиво подпёр щеку рукой Марк.

— Почти никто. И, видимо, Лунный волк считает, что тебя можно употребить с большей пользой в э-э-э разделанном, так сказать, виде… — жизнерадостно заключила Диса, аппетитно вгрызаясь в ватрушку. — Я так думаю, — добавила она с набитым ртом.

Птека гневно нахмурился.

— А я так не думаю! — пискнул он, собрав волю в кулак.

Диса, как обычно, величественно его проигнорировала.

— Не знаю, заметил ли ты, Марк, сражаясь со звеРрюгами и собирая клочки бумаг по подземельям, — продолжила она, расправившись с ватрушкой, — но кроме зубров никто не рвётся тебе помогать. Ни волки, ни лисы, ни соболя не изъявили желания тебя видеть. Не пригласили в свои дома. Я уж не говорю о лосях.

— Я заметил, — спокойно подтвердил Марк. — Уже одно только назначение тебя телохранителем о многом сказало.

— Верно. В тебя и раньше-то никто не верил, а после твоего загадочного столкновения с шиповником Круга Бессмертия — и подавно. Все думают, ты пытался бежать из ЗвеРры. И не смог. Только поддержка зубров и охрана мельницы спасла тебя от растерзания на мелкие клочки, пока ты был без сознания. Сегодня зубры ушли. А луна убывает… Весёлая будет ночь.

— Ну вот, помылся не зря, умру чистым. И объевшимся, — усмехнулся Марк. — Но ты сама себе противоречишь. Если в человека не верят с самого начала, то, обычно, не растерзывают с таким гневом. Картинка, которую ты нарисовала, происходит под лозунгом "Мы ему так верили, — а он…".

— Многие думают, что будет легче захлебнуться в Безумии ЗвеРры с мыслями о том, как славно расправились с последним человеком, выместив на нём всю горечь бессилия.