Юлия Галанина - ЗвеРра

— Вы не смогли договориться?

Марк нашёл корягу, влажную от тумана, но, всё ж таки, не такую стылую, как камни, снял рюкзак и сел на него. Ныла нога, по которой проехались клыки кабана. Птека сел рядом, прижался тёплым боком.

— Я не собирался договариваться, — повторил неразличимый Лунный волк. — Он же не вёл переговоры с рекой, с туманом, с луной. Он решил, что раз волчата его слушаются, его будут слушаться и камни, и деревья, и восходы солнца.

Из тумана резко вынырнула белоснежная голова с острыми ушами.

Птека вздрогнул.

— Как айсберг в океане! — выругался Марк. — Не пугай нас так, пожалуйста. Мы мирные обыватели, недостойные инфернальных тайн.

— Я нападал на него из тумана вот так, — сообщил Лунный волк, пропустив слова Марка мимо ушей. — Он меня не видел. Как слепой щенок.

Голова исчезла. Вокруг Марка и Птеки остался один туман. Где-то в нём текла ЗвеРра-река, на её берегу лежало тело главаря волков, в котором было, по мнению Лунного зверя слишком много человеческого.

— Остальные волки тебе подчиняются? — спросил Марк у тумана.

— Да. Я не оставил им выбора.

Лунный волк легко заскочил на валун.

— Будут ли светиться по ночам Волчьи Башни?

— Всё зависит от твоих новостей, шестой человек.

— А-а-а… Ну тогда слушай: новости плохие. Артефакт утоплен. Его хранителей убили кислые мыши. Собственно говоря, вот и всё.

Волк молчал. Смотрел на луну.

— Всё к тому и шло, — сказал он, наконец. — Может быть, я зря убил сегодня одного из своих детей.

— А может и не зря! — обозлился Марк. — Он закрыл мне вход в Волчьи Башни, отказал в защите и помощи, и выставил под клыки кабана на верную смерть. Ему, видите ли, нескольких дней до полной луны ждать не хотелось.

— Я сам приду к тебе. Завтра, — сказал Лунный волк. — Сейчас же уходи. Настало время отправляться мне в тёмные поля.

Марк с Птекой слезли с коряги. Туман теперь доходил до груди. Луна стояла высоко, светила ярко.

Они побрели обратно к мосту, не оборачиваясь, оставив Лунного волка на гранитном валуне.

Лунный волк встал над клубящимся белым морем, запрокинул голову к луне и низко, глухо завыл.

Вой потек над рекой, над городом, надо всем миром, заключённым в Круг Безумия.

Услышав этот вой, волки зажгли костры на верхушке Волчьей Пасти. Скоро засветились в ночи и все остальные башни, оба круга замерцали красными огнями. Сверху мертвенно-бледно светила луна.

За мостом туман стал реже, стелился ниже.

Марк шагал по дымчатым разливам и декламировал для Птеки (с выражением) Пушкина:

Сквозь волнистые туманы пробирается луна,

На печальные поляны льёт печальный свет она.

По дороге зимней, скучной, тройка борзая бежит,

Колокольчик однозвучный утомительно гремит.

Стихийный табор у реки приготовился к ночи. Зубры патрулировали территорию. Около каждого костра сидел дозорный звеРрик с оружием (каким-нибудь топором или ломом) в руках. Остальные — отрастив шубы погуще и подлиннее — мирно спали вповалку, тут же, у костров. Проходя мимо, продрогший Марк в который раз позавидовал, насколько просто в ЗвеРре решен вопрос с одеждой.

На мельнице же разразился семейный скандал.

Диса в гневе была очень, просто демонически красива. Яростно горящие глаза, развевающиеся тёмные волосы, белоснежные зубки.

— А если бы он вами закусил после того, как с главарём волков расправился? — шипела она. — Ниса с Илсой соболей трясут! Мы, как дурочки, весь город обежали!

— Жертв и разрушений нет? — поинтересовался Марк.

— Сейчас будут! — пообещала чернобурка.

— Валяй! — разрешил Марк. — А может направить твою энергию в мирных целях? Сходи на тот берег, разберись с мышами.

Диса скривилась и увяла.

— Они воняют противно. Пусть кто-нибудь другой с ними разбирается — вон, полный город желающих.

— Желающих много, но способных реально что-то сделать — единицы, — Марк под прикрытием полога стянул с себя носки, холодные, влажные джинсы, рубашку и жилет, завернулся в подвернувшуюся под руку подстилку и, оставляя мокрые следы на дощатом полу, стал развешивать одежду у теплой трубы для просушки.

Росомаха лежал под кроватью обиженный.

— Меня не взял! — выплёскивались волны гнева из-под нависающего покрывала.

— Графч, ну что ты как маленький! — заглянул под кровать Марк. — Мы просто поговорили с Лунным волком. Тебя бы он съел.

— Птеку не съел, и меня бы не съел! — упивался горем росомаха. — Обманул. Да.

— Я тебя не обманывал! — рассердился Марк. — Что за дурдом, вообще творится? Это уже не триллер, это семейная сага какая-то, мексиканские страсти! Не успел и месяца я тут прожить, как незаметно оброс домочадцами, которые ко мне же и в претензиях. А ну-ка быстро все преисполнились почтения к Полярной Звезде всея ЗвеРры! И отстаньте, я жрать хочу, как самый зверский звеРрюга.

Диса вздёрнула точёный носик, грациозно забралась на кровать и задернула полог.

— Вот там и сиди, — одобрил Марк.

Занавеси разошлись, чернобурка показала язык и снова отгородилась от внешнего мира.

Птека принес сито с остатками стряпни и кувшин с компотом.

Архивариус, единственный из проживающих на мельнице, Марка не тревожил, сцен ему не закатывал, наборот: держа лампу Илсы в руке, открыл дверь, зажег ещё свечей, поставил лампу на подоконник, сел за свои бумаги и работал себе спокойненько, пока Диса скандалила, пока путешественники по туманам переодевались и подкреплялись.

Марк с Птекой ели так, что за ушами трещало.

Росомаха подулся, подулся, но выполз-таки из-под кровати и принялся утешаться пирогом.

Дверь распахнулась, в комнату ворвались Илса с Нисой.

— Вам туда, — ткнул пальцем Марк на задернутый полог.

— Почему? — растерялась Илса.

— Во избежание скандала. Там уже Диса сидит, печалится. Официально сообщаю, что со мной всё в порядке. Мы были у Лунного волка. Рассказали ему про Артефакт. Узнали, что он убил главаря волков. Теперь вот питаемся.

— Тресните его сковородкой! — раздалось требовательно из-за полога.

— Полярную Звезду бить нельзя! — возмутился Марк. — Какая невоспитанная!

— От невоспитанного слышу!

— А там, за пологом, кормят? — спросила Илса. — Я есть хочу.

— И я, — поддержала её Ниса.

Росомаха отломил половину своего пирожка, протянул рыжей. Забрал пирог у Птеки, отломил от него половину и отдал полярной лисичке.

— Ну а я тогда, девушки, вам компоту налью, — галантно решил Марк. — Присаживайтесь. Что нового у соболей?

— Зализывают раны, — сообщила Ниса. — Мы же не знали, что ты ушёл к Могильникам.

— Мне кажется, — заметила Илса, — что они скоро присоединятся к нам. Те, которые в состоянии ходить.

— Мы не стали тревожить их с парадного хода. Залезли на чердак архива и от него, прыгая с крыши на крышу, добрались до соболей, — начала рассказывать Ниса.