Ярослава Кузнецова - День цветения

Что же затеял Каоренец? Даже представить себе не могу. У парня такой уровень, что старые мозги дознавателя городской стражи за ним просто не поспевают. Какая маска у него, господа! Как безупречно подогнана легенда! Куда нам, кочерыжкам круглоголовым, на Каоренскую Сеть заглядываться!

Что ж, парень, дерзай. Я тебе доверяю. Мы с тобой, слава Богу, не враги. На одной стороне работаем. Я в политику не лезу, тебе же лишняя забава, лишняя тренировка тоже не помешает. Не сомневаюсь, ты знаешь, что делаешь, и не зря позволил сторожевому псу себя захапать. И опасность, грозящую женщинам, ты просчитал и учел. И устроишь так, чтобы Арамел в первую очередь занялся Гелиодором.

Действуем, как договорились. Я буду сидеть возле трупа в засаде, а ты гони зверя на меня.

Эрхеас сказал — сделаю дело и приду. Сказал — подожди, маленькая. Скоро уйдем отсюда. Совсем уйдем. И мы ждем Эрхеаса. Мы приготовили вкусное в дорогу. Сняли мясо с костей и распустили на полоски. Эрхеас придет — сможет жарить. Над огнем, да. Мы пожевали сладкую палочку. В последний раз здесь. Скоро уйдем отсюда. Уйдем совсем, так.

А Эрхеас не пришел. Мы ждали — Эрхеас придет, пока есть солнце. Нет. Не пришел. Может — Эрхеас не доделал дело? Тогда придет только с новым солнцем. Да.

Два солнца, Эрхеас. Два солнца — это мало. Это очень много — два солнца, Эрхеас. Очень-очень. Нам грустно. Нам хочется быть эрса. Хочется, чтобы дело — кончилось, и мы ушли отсюда. Ушли в землю Маленького Учителя. Маленький Учитель любит Эрхеаса. И в землю Маленького Учителя идти можно. Можно. И это хорошо.

Мы подождем, Эрхеас. Мы не любим ждать, но мы подождем. Мы просто подойдем поближе к глупому вессарскому большому дому. Глупый дом, на дом не похож. Не похож совсем. Мы походим вокруг, Эрхеас. Может, мы услышим тебя?

Нет, не услышим. Слишком много вессаров. Слишком далеко. Вессары сидят на стенах, пф. Вессары нас не видят. Мы можем подойти ближе. Но Эрхеаса мы все равно не услышим. Эрхеас не зовет нас. Эрхеасу не плохо. Эрхеас не дерется. Эрхеас закрыт, и его не слышно из-за вессаров. Вессары гомонят, путаются, мешают друг другу. И нам мешают.

Мы пойдем в ту дырку в земле, куда ходил Эрхеас. Да, мы пойдем. Мы придем в дырку и подождем там. Мы не будем мешать, Эрхеас, мы просто подождем. Подождем поближе, Эрхеас. Мы не будем тебя звать, не будем отвлекать, нет. Мы тихо посидим.

Альсарена, сестренка, что же будет теперь? Нас ведь всего трое осталось, Треверров. Не считая тетю Кресталену с Канелой, Улендировых дочек да деда Мельхиора. Ты, я да Рейгред…

Спишь. Еще бы тебе не спать, сестренка, мы же в тебя опять какой-то дряни влили. А как бы ты сама поступила, если бы себя увидела? Вон Невелову Амилу-то ты спать укладывала. А ты, уж поверь мне, выглядела вчера не лучше. Я же тебя в коридоре поймал, ты на ледник шла. Что тебе на леднике делать, а? Ну, вот я на свой страх и риск и уложил тебя спать. Ты уж извини…

Что это, Господи? Грохот — там, за ширмой…

Я выскочил, а это Герен. Дверь ногой открыл, вошел, перевязь с мечом с себя содрал и через комнату швырнул.

— Ты что? Альсарена спит! — получилось, кажется, немножко громко.

— Извините, — задавленным голосом ответил Герен.

Прошел к своей кровати, сел. Посидел немножко, а потом бухнулся, руки за голову, прямо в сапогах, на покрывало. Сам бледный, губы мрачно сжаты, веко дергается…

— Герен, что случилось? — спросил я шепотом, — Что с тобой?

— Где у нас тут… выпить чего нибудь…

Я кинулся к столу, ухватил кувшин, налил ему. Ульганар взял кубок, отпил, сморщился, словно вино слишком кислое попалось:

— Арваранского дай.

Арваранского? Он же крепкое не любит…

— Господи, да объясни ты, в чем дело! — полез в шкафчик, достал пузатую флягу, вылил на пол Гереново вино, плеснул прозрачного пахучего пойла, — На.

Герен медленно, не отрываясь опустошил кубок, выдохнул и сказал:

— Распорядись там, чтобы снимали посты.

Что?

— Посты? Зачем?

— Все, — сказал он. — Балаган окончен. Финал. Финиш. Амба, — и выругался.

— Герен… я ничего не понимаю… — о Господи! — Что с Рейгредом?!.

Нет, только не это, Боже мой, братишка…

— При чем тут Рейгред? — раздраженно буркнул Ульганар.

Уф, слава Богу, от сердца отлегло. Альсарена жива, Рейгред — тоже…

— А кто?

Может, отец Арамел? Или кто-нибудь из кальсаберитов?

— Все. Успокойся, — сказал Герен, — Никого не убили, и больше не убьют. Убийца под стражей.

Что?

Я не ослышался?

Это — не сон, Господи?

— Так это же… хорошо? Мы — живые… а он — под стражей…

— Налей еще.

Что-то не вижу я у него особенной радости. По правде говоря, никакой я у него радости не вижу.

— Это ты его взял? — снова наполнил его кубок.

— Это я его взял, — перекосился от отвращения.

— Герен… Спасибо, Герен, я никогда тебе этого не забуду, ты… Господи, Герен, за это надо выпить! — налил и себе, во второй кубок, до краев.

Мы живы, Боже мой, и я, и Альсарена, и Рейгред, и Герен — живы!!!

— Я тоже этого никогда не забуду, — проговорил он мрачно.

Да что с ним такое? Может…

— Герен, ты ранен?

Ну, конечно — позволил убийце зацепить себя. И теперь злится. Очень на него похоже. Крови вроде бы не видно…

— Сядь, не суетись. Я устал.

Точно. И не хочет, чтобы я его трогал. Надо Адвана позвать, перевязать его, а то Альсарена спит и проснется еще нескоро…

Пауза.

Тишина.

Герен мнет в руках кубок.

Я сижу на табурете и обдумываю, как бы уговорить его не валять дурака, а пойти сделать перевязку… А может, его уже перевязали, это ведь я тут над Альсареной сижу… Ну да, а Адван, небось, — над Гелиодором. А Герен не хочет его от Гелиодора выдергивать. Гордость драконидская, господа.

— Ну, что? — обратился ко мне драконид ледяным тоном. — Почему ты не спрашиваешь, кто это?

Какая разница, Господи?

— Ну, этот… наследник крови…

Неужели — кто-то из своих, из замковых?.. Кормился от нас и — предал. Убил отца, убил дядек, Иверену убил, Майберта…

Герен смерил меня странным взглядом.

— Герен, — спросил я тихо, — кто он? — Герен молчал. А может… нет, только не это… — Только не говори, что это старуха Радвара…

Герен закинул голову, словно рассмеяться собирался, но — раздумал. Глаза в глаза — как две льдинки, в голосе — угроза:

— Шутишь?

Я не выдержал, вскочил:

— Слушай, я ничего не понимаю, черт побери! Приходишь, как будто кого-то убил, говоришь, что арестовал преступника, хочешь, чтобы я спросил, кто это, а сам не отвечаешь!..

Он посмотрел мне в лицо снизу вверх и сказал:

— Это Адван Каоренец.

— Чего?

Где Адван?

Что Адван?

— Ты не ослышался. Я его арестовал. Его увел отец Арамел. И запер. Кажется, в Ладараве.