Сергей Ковалев - Блюз черной вдовы

Я же говорю — этот парень не устает меня поражать.

Если подумать, то вообще вся эта романтическая история между Отбоем и Рысью была странной. Оборотни и в человеческом облике сохраняют часть привычек тех зверей, в которых превращаются. Волки живут стаей, и оборотни-волки живут обычно большими компаниями-стаями. Рыси же живут парами, и когда я увидел Рысь в стае Отбоя, то был, мягко говоря, удивлен. Впрочем, говорят же — любовь зла.

— Уйдет… — Отбой опрокинул в себя еще один "ерш". Прислушался к себе и с горечью произнес: — А… да и пусть уходит, кошка драная!

— Брось, Отбой. Ты же не думаешь, что Рысь с тобой из-за того только, что ты — вожак стаи?

— А из-за чего же? — искренне удивился Отбой, смешивая очередной "ерш". — Это уж само собой. Вожаку любая самка рада.

— Отбой, она вообще-то рысь, а не волчица…

Но попытка воззвать к остаткам разума провалилась — оборотень целенаправленно добил эти остатки третьей кружкой и уставился мрачным взглядом в зал.

— Опять надрался?

Вернувшаяся Рысь села с другой стороны, оставив между осоловевшим оборотнем и собой "буфер" из меня.

— Ну… у него проблемы, — попытался я вступиться за Отбоя.

— У него проблемы начались, когда он родился! — фыркнула Рысь.

Эльф, заунывно декламировавший со сцены балладу под не менее заунывное бренчание лютни, наконец, заткнулся и стал раскланиваться. Посетители обрадовано захлопали в ладоши — репертуар живущих вечно эльфов выдержан, конечно, в безукоризненном стиле. Единственная проблема в том, что с тех времен, когда этот стиль был выдержан, прошли тысячелетия и сейчас в музыке вряд ли найдется что-то столь же тяжеловесное и усыпляющее. Разумеется, обижать эльфов честными отзывами никто не рискует. Бедняги очень чувствительны и на критику отвечают новыми балладами — вдвое зануднее и слезливее. Лучше уж потерпеть час-другой и похлопать на прощание.

А вот сменившую эльфа Ритару встретили куда более искренними аплодисментами. Сирена потеряла голос еще в раннем детстве и вынуждена была покинуть колонию своих сородичей где-то в Средиземном море. Не представляю, какой же должен быть голос у сирен, если свой Ритара с горечью называет жалким хрипом. Ну да, некоторая хрипотца у нее в голосе присутствует, но, на мой взгляд, она лишь придает пению Ритары особый шарм. Да и не только на мой — в баре затихли разговоры, все затаив дыхание, слушали Diamonds are Forever, с которой Ритара начала выступление. Она вообще неравнодушна к Ширли Бесси, у нее в программе обязательно есть две-три песни этой американки.

Женька, как зачарованная, сползла со стула и подошла к самой сцене. Надо же, я думал, девчонка только современную музыку слушает… Впрочем, Ритара ведь сирена. Пусть она и потеряла голос с точки зрения других сирен, но в нем осталась сила, способная зачаровывать.

Особенно мужчин. Особенно — мертвецки пьяных оборотней.

Я попытался удержать Отбоя, но тот легко вывернулся из моих рук и тоже заковылял к сцене.

— Да черт с ним, пусть идет, — вздохнула Рысь. — Не беспокойся, на сцену он не полезет, Ритара умеет держать мужиков на расстоянии.

— Черт… мне жаль. Он просто слишком много выпил…

Рысь криво усмехнулась.

— Он уже кошкой блудливой меня называл?

— Э-э-э, нет, — честно ответил я.

— Врешь, — вздохнула Рысь. — Ну какой же болван! Вбил себе в голову, что я с ним только потому, что он — вожак стаи. Да плевать мне на его недоумков! По мне так и лучше было бы уйти из стаи, жить вдвоем…

— Он так не сможет, Рыся. Он же волк. Волки уходят из стаи, только если они больные или неполноценные.

— Да все я знаю! — буркнула Рысь. — Но я-то надеялась, что он еще и человек!

Она заказала коктейль из молока с ромом и принялась сосредоточенно слизывать капельки с края бокала. Заметив мой взгляд, хмыкнула и взялась за трубочку.

— Дурацкая привычка.

Я промолчал.

Ритара переждала бурю аплодисментов и запела новую песню. Little Queen of Spades. Похоже, у Ритары сегодня минорное настроение. Да и не только у нее.

— Обычному человеку трудно представить, что такое быть оборотнем, — после недолгого молчания произнесла Рысь. — Да и необычному… Мы постоянно балансируем на грани между человеком и животным. Человеческая часть тянет в одну сторону, звериная — в другую. И звериная часть сильнее, зверем быть и проще, и приятнее. Захотела есть — выследила добычу, прыгнула на спину, вонзила клыки… Что такое кровь только что убитой добычи — ты ведь этого не знаешь, а я не смогу объяснить. Захотела спать — нашла нору или гнездо, или просто развилку на дереве, свернулась и спишь себе. Никаких забот, никаких мыслей о будущем, никаких тревог…

— Но оборотни остаются людьми.

— На самом деле, многие не возвращаются из леса. Просто об этом не любят говорить. Люди ведь тоже не любят говорить о самоубийцах.

— Это разные вещи.

— Тоже самое, поверь. Ты отказываешься от разума, от своей личности. Тело с куцым сознанием зверя остается жить, но это уже совсем другое существо. Самоубийство, как ни крути.

— Ну, Отбой кто угодно, только не самоубийца!

Рысь мельком взглянула на Отбоя. Оборотень уселся перед сценой прямо на пол и не сводил с Ритары глаз.

— Всем кажется, что он очень сильный. Мне когда-то тоже так казалось. Я подумала, что его силы хватит удерживать нас обоих. Я хотела оторваться от семьи. Чтобы не жить как они, чтобы не было соблазна. Ты знаешь почему мало таких как я? Рысей, тигров, медведей? Мы чаще не возвращаемся. В стае проще оставаться человеком. Только Отбой на самом-то деле слабый… его сила как раз в его слабости, в том, что он легко выпускает своего зверя. Он даже когда в человеческой форме чаще всего ведет себя как волк.

— Поэтому он и побеждает.

— Да. Но ему все труднее возвращаться. Да он и не особо-то старается. И это мне приходиться держать нас обоих. Когда начались проблемы, Отбой сильно сдал. Он умеет справляться со знакомой ситуацией — когда достаточно показать клыки, ударить, вцепиться в горло. Но сейчас он ничего не может сделать, и это его совсем раздавило.

— Я поговорю с Ивором…

— Не знаю, есть ли в этом смысл. Не знаю даже, хочу ли я, чтобы этих проблем не стало. То есть, хочу, конечно, но… я не знаю, что мне делать. Я устала держать двоих, а Отбой — он ведь не изменится. Он не хочет меняться. Я так устала…

По щеке Рыси скатилась слезинка и канула в недопитом коктейле. Девушка закусила губу. Я машинально потянулся, что бы погладить ее, но вовремя остановился и, чувствуя неловкость, вернул руку на стойку. Рысь благодарно кивнула.

— Эй! Какого черта?!

Между нами возникла разноцветная всклокоченная шевелюра. Женька гневно воззрилась на меня.

— Ты чо ей сделал?!