Диана Джонс - Дом ста дорог

Волшебник Норланд так разволновался, что я решил сменить тему.

— А не могли бы вы рассказать о своём доме? — спросил я. — Вы сами его построили или нашли?

— Ох, я нашёл его, — сказал он. — То есть купил, ещё начинающим волшебником. Маленький и дешёвый домик — чего ещё желать, когда ты молод и за душой ни гроша? Позже я обнаружил, что дом не так прост: по сути, это лабиринт магических дорог. Я пришёл в полный восторг от своего открытия. Похоже, дом некогда принадлежал волшебнику Меликоту, тому самому, который зачаровал крышу королевского дворца, создав иллюзию золота. Я очень надеялся, что одна из волшебных дорог дома приведёт меня к настоящему золоту, которое некогда хранилось в королевской сокровищнице. Король ведь ищет его уже много лет.

— Я слушал во все уши, — говорил Питер, — особенно, что касалось королевского золота. Но не стал его расспрашивать, потому что он посмотрел на вазу с цветами и заговорил о другом:

— Так значит, эти цветы из будущего? Не подскажешь, как они называются?

Меня поразило, что он не узнал свои любимые гортензии. Я рассказал ему о цветах в его саду, а он заметил:

— Кобольды непременно вырубили бы все кусты, они признают только синий цвет.

Волшебник Норланд смотрел на гортензии и бормотал под нос, что они просто очаровательны, особенно из-за цветовой палитры.

— Собственноручно начну выращивать их, — решил он в итоге. — Они чудесней и разнообразней роз.

— Вы можете выращивать даже синие, — заметил я. — Моя матушка использует заклинание с медным порошком для наших кустов гортензии.

Пока он обдумывал эту идею, бубня себе под нос, я спросил его, можно ли забрать вазу с цветами, чтобы доказать тебе, что я и правда встречался с ним.

— Конечно, конечно, — ответил он. — Хорошее доказательство. И передай своей подруге, которая разговаривала с огненным демоном, что я надеюсь полностью закончить план дома к тому времени, когда он ей понадобится.

— Вот так, — закончил Питер, — я взял цветы и вернулся обратно. Невероятная история!

— Совершенно невероятная, — откликнулась Чармейн. — Он не взялся бы выращивать гортензию, если бы кобольды не обрубили их, а я не собрала их, а ты не заблудился… Голова кругом идёт.

Девочка оттолкнула тарелку с противной капустой и репой. «Нужно быть доброй и приветливой. Приветливой и доброй. Непременно!» — напоминала она себе.

— Питер, а давай я завтра забегу к отцу в пекарню и одолжу поварскую книгу? У него их сотни, он ведь лучший пекарь в городе.

— Хорошая мысль, — радостно улыбнулся юноша. — Матушка никогда не учила меня готовить, стряпала всё сама.

«И не стану ему припоминать того, что он наплёл про меня двоюродному дедушке Уильяму, — поклялась себе Чармейн. — Я ведь добрая. Сама доброта. Но если он ещё хоть раз…»

Всю ночь Чармейн преследовали тревожные мысли. Если в доме двоюродного дедушки Уильяма есть путь, ведущий в прошлое, то каково будет прийти завтра к королю и узнать, что он её вовсе не ждал, потому что она нечаянно попала в прошлое на десять лет назад? А если на десять лет в будущее? Тоже хорошенькое дельце, прийти и увидеть на троне принца Людовика. Нет-нет, Чармейн для себя твёрдо решила, что завтра отправится во дворец пешком.

Утром девочка щёлкнула воротцами и отправилась в путь, а Бродяжка семенила следом. Когда они дошли до скалистой гряды, над которой возвышался горный луг лаббока, собачка окончательно выдохлась и едва плелась, поэтому Чармейн ничего не оставалось, как взять её на руки. «Опять и снова,» — пронеслось в голове у девочки. Чармейн деловым шагом направлялась к городу с довольной Бродяжкой на руках, которая то и дело пыталась лизнуть ей щёку. «Чувствую себя совсем взрослой и самостоятельной девушкой, которая привычно шествует на работу», — подумалось ей.

Ночью снова шёл дождь, однако теперь небо напоминало чистый голубой океан, по которому неслись белоснежные ватные облака. Горы оделись в лоснящиеся шелка синих и зелёных оттенков, город сверкал мокрыми мостовыми, а на волнах широкой реки танцевали солнечные блики. Чармейн чувствовала себя умиротворённой и счастливой. Она предвкушала ещё один интересный день, полный документов, писем и дружеских разговоров с королём.

Когда Чармейн ступила на Королевскую площадь, сиянье золотых крыш ослепило её, и пришлось опустить глаза. Бродяжка моргала и жмурилась, а затем вздрогнула, так как на дворцовой крыше неожиданно раздался крик:

— Посмотри на меня! Посмотри на меня!

Чармейн подняла голову — её глаза заслезились. Тогда она прикрыла их свободной рукой и снова посмотрела наверх. На торце крыши, в тридцати метрах над мостовой, сидел Блик и весело махал ей рукой, норовя вот-вот потерять равновесие и сорваться вниз. Чармейн в раз забыла все свои вчерашние мысли о детях, опустила Бродяжку на землю и кинулась к парадному входу. Она яростно стучала в двери и дёргала шнур колокольчика.

— Тот малыш! — выпалила девочка Симу, открывшему, наконец, ей дверь. — Блик. Он сидит на крыше! Его немедленно надо снять оттуда!

— Неужели? — спокойно проговорил Сим и неторопливым старческим шагом направился на площадь. Чармейн пришлось прождать несколько минут, прежде чем лакей дошёл до удобного места и разглядел сидящего на крыше мальчишку.

— Совершенно верно, мисс, — покивал он. — Вот бесёнок. Он же упадёт. На крыше ведь скользко, как на льду.

— Так пошлите кого-нибудь, чтобы снять его! — нетерпеливо переминалась Чармейн. — Быстрее!

— Я не знаю, кого можно послать, — размеренно произнёс лакей. — Во дворце никто не умеет лазить по крышам. Можно попросить Джамала, но у него только один глаз, едва ли он удержит равновесие.

Бродяжка суетилась у ног девочки и просилась на руки, но Чармейн не обращала на неё внимания.

— Тогда пошлите меня, — решительно заявила девочка. — Скажите только, как туда забраться. Ну же! Этот мальчишка вот-вот свалится.

— Хорошая мысль, — кивнул Сим. — Идите по коридору, мисс, и в конце увидите лестницу. Последний виток приведёт вас на деревянную площадку, там будет низенькая дверца…

Чармейн не дослушала и побежала, предоставив Бродяжку самой себе. Девочка пронеслась по каменному коридору и влетела в вестибюль с широкой лестницей. Она начала взбираться по ступеньками, проклиная всё на свете. Её очки на цепочки постоянно подпрыгивали и мешались, а стена быстро кружилась перед глазами. Преодолев два пролёта, девочка начала бояться, что уже опоздала. Её взору представилось хрупкое тельце мальчика, летящее вниз к каменной мостовой и… и… шлёп! А ведь рядом ещё может оказаться Бродяжка. Задыхаясь, Чармейн проскочила третий пролёт. Казалось, им не будет конца. Наконец, каменные ступеньки сменились деревянными, но и они оказались бесконечными. Девочка почти выбилась из сил, когда ступила на деревянную площадку и открыла низенькую дверцу. Сиянье золота ослепило её. Надеясь, что она успела вовремя, Чармейн сделала шаг на крышу.