Ольга Гайдукова - Светлая королева

— Но неужели ты готова ради собственной прихоти погубить нерожденную жизнь? — вкрадчиво поинтересовалась Терра, пытаясь меня хоть как-то успокоить и привести в некоторое подобие чувств.

— Что? — удивленно уставилась на нее я, впервые чем-то заинтересовавшись. — О чем ты толкуешь?

— Регул оставил в тебе зерно себя, неужели ты упустишь столь шикарный подарок судьбы? — терпеливо объяснила Аква, жестом не позволив вмешаться остальным.

И вся круговерть мигом опала, превращая роскошное убранство Храма в пыльную свалку, как только я осознала услышанное.

— Ты всё ещё считаешь, что тебе незачем жить? — продолжила уговоры Аква.

Хрупкий росток нового чувства взошел в моей душе, загоняя огромную боль и пустоту в самый дальний угол. Да, они постоянно будут со мной, будут терзать меня, но теперь… Хоть что-то оказалось не напрасным.

— Хорошо, — покладисто согласилась я, — но не думайте, что мне удастся это забыть или простить…

С этими словами я развернулась и гордо прошествовала на выход.

— Ноги моей здесь не будет, — бросила я через плечо, не оборачиваясь на замерших Стихий. — Никогда…

И оглушительно хлопнула за спиной створками дверей, поклявшись себе, что это был последний раз, когда я использовала магию, с обретением которой я так много потеряла. Внутри послышался звон стекла, а потом всё стихло.

— Что произошло? — обеспокоенно спросил Шератон, подхватывая на руки оседающую меня, грязную, в прожженной местами одежде, со спутанными в колтун волосами.

— Ровным счетом ничего, — равнодушно ответила я, загораживая израненную душу от всего мира холодно стеной безразличия. Душу, одна часть которой полоумно бесновалась, корчилась от нестерпимо жгущей боли утраты, а вторая выжидательно замерла в тихой светлой надежде, подаренной мне новостью Аквы.

— Тогда не возражаешь, если я отнесу тебя во дворец? Там хоть приведут в порядок.

Я безразлично кивнула, смежая веки и проваливаясь в черноту, полную ужасных чудовищ.

Я периодически выныривала из опутавшей разум, словно липкая паутина, темноты, но потом снова, не желая сопротивляться, проваливалась обратно. Иногда ушей достигали чьи-то голоса, зовущие меня, но откликаться не хотелось, поэтому их я тоже просто игнорировала. Казалось и силы, и жажда жизни совершенно покинули меня, а их место заняло холодное безразличие.

Но всё же в один прекрасный момент я-таки открыла глаза, в которые сразу же ударил ослепительный свет. Пересохшее горло требовало спасительной влаги.

Я ощупала лицо и провела руками по туго перебинтованной груди, не дававшей глубоко вдохнуть морской воздух, врывающийся в распахнутые двери балкона.

— Пить, — прохрипела я, облизывая пересохшие губы и делая неуклюжие попытки встать.

— Лежи спокойно, — услышала я голос откуда-то сбоку и, повернувшись, встретила обеспокоенный взгляд черных глаз Шератона, протягивающего мне бокал с какой-то темно-коричневой мутной жидкостью.

— Что это? — равнодушно спросила я, разглядывая необычное содержимое бокала.

— Отвар из целебных трав, поможет тебе быстрее набраться сил, — ответил он, не спуская с меня обеспокоенного взора. — Как ты себя чувствуешь?

Я неопределенно пожала плечами, выпивая предложенный напиток до дна и снова откидываясь на подушки и впиваясь равнодушным взглядом в потолок.

— Имирэль, послушай меня, — осторожно начал Шератон, пересаживаясь ко мне на кровать и накрывая мои руки своими ладонями, — я понимаю, что тебе сложно принять смерть Регула.

Я поморщилась от снова возникшей в груди тупой боли, которую, казалось, выгнала на задворки сознания, но она снова, глухо рыча, попыталась вернуться.

— Не надо… — оборвала я его, — пожалуйста.

— Хорошо, — покорно замолчал Шератон.

— Спасибо тебе за всё, — прошептала я и снова, едва смежив веки, провалилась в сон.

Три месяца спустя…

Часами сидеть на балконе и смотреть на безмятежную морскую гладь с недавних пор стало моим любимым занятием. Отвлекали от этого только особо важные государственные дела, пренебречь которыми я не могла, как бы ни хотелось. Боль, терзавшая меня в последнее время, так никуда и не пропала, свернувшись тугим комком где-то в районе заледеневшего сердца. И только светлое чувство к еще нерожденному, но уже живому существу, слегка отогревало его. Я грустно вздохнула. А как же радовался весь народ известию, что у королевы скоро появится наследник — словами не передать. Даже устроили массовые гуляния, на которых я присутствовала совсем недолго — не могла выдержать столь заразного всеобщего веселья и побыстрее скрывалась на просторах дворца.

Нет, поначалу, конечно, высказывались сомнения, сможет ли столь юная особа управлять государством, но подобные горячие головы были быстро остужены. Кто красочными описаниями того, как быстро и решительно я разобралась с Цебальраем, испортив ему столь искусно выплетаемый годами план по захвату власти, кто предупредительными мерами Граффиаса. И всё же мне было невероятно трудно. Совет следовал за Советом, делегация за делегацией, каждая из которых стремилась непременно засвидетельствовать мне почтение, своё и правящих там особ. Даже несколько предложений руки и сердца я получила, но все они были вежливо отвергнуты. Пытаясь вникнуть во все тонкости, я едва не сходила с ума от нагрузок и, возвращаясь вечером в свою комнату, падала иногда даже на неразобранную постель без сил и почти сразу же проваливалась в мертвецкий сон. А назавтра всё начиналось заново. Только благодаря памяти предков, переданной мне Стихиями, и поддержке гранда Ректора вместе с Граффиасом, я умудрялась справляться практически со всем.

Переезжать в королевские покои я снова наотрез отказалась, по крайней мере, до появления ребенка, который теперь казался смыслом всей моей жизни.

Эти три месяца я пережила и не сошла с ума только благодаря Шератону. Он, наконец, соизволил открыть свое инкогнито. Нет, то что он — отпрыск Правящего Дома темного королевства, мы выяснили еще во время памятного сражения, но то, что этот интриган еще и наследник престола, о чем и объявил практически накануне… Такого поворота я не ожидала. И очень долго переваривала полученную информацию с неэстетично отвисшей челюстью. Угу, помяни темного, и он тут же появится.

— Не помешаю? — раздался от двери бархатный баритон сразу же после короткого стука.

— Нет, — отрицательно покачала головой я, отрываясь от созерцания красот местной природы. — Проходи.

— Как ты себя чувствуешь? — начал эльф привычную песню.

Именно с этого вопроса начинался каждый наш разговор.

— Прекрасно, — равнодушно пожала плечами я, — впрочем, как и всегда.