Наталья Котрасева - Город

Она с некоторым трудом вытащила упирающегося кота и положила его на стол. Кот не был рад. Он выгнул спину и зафырчал, подняв шерсть, отчего стал в два раза больше.

— А ты знаешь, — неожиданно вмешалась в разговор молчавшая до этого рыжая, — я ему верю.

— Кому ты веришь, — поразилась хозяйка кота. — Ты сумасшедшей обезьяне веришь?

— Ну, не такая уж она и сумасшедшая, — пожала плечами рыжая. — А кот твой мне всегда казался подозрительным.

— Чем же это?

— Ну, во-первых, разве может быть нормальный кот похож на помесь совы и золотой рыбки? При этом, покрытую коричневым мехом?

— Может! Он же персидский!

— Это не оправдание. Во-вторых, я давно подозревала, что с ним что-то не так, у него все время такое выражение лица… то есть, морды, как будто он котом только притворяется.

— Притворяется? Да он у меня с самого детства, я же его сама вырастила!

— Это не аргумент! Может, в прошлой жизни ты кому-то оказала услугу. И он специально перевоплотился в кота, чтобы тебе отплатить добром.

— И где логика? Это ж тогда значит, что он и правда кот! — возразила блондинка, внезапно присоединяясь к дискуссии. — Какая разница, кем он был в прошлой жизни, если в этой он кот?

— Но ведь не просто кот, а кот с миссией! — пояснила рыжая.

— Да никакой он не кот, — не выдержала обезьяна. — Уж не знаю, кем он был в прошлой жизни, а в этой он оборотень! И украл моего монаха!

Внезапно в лапах у обезьяны появилась большая палка. Кот молча забился в руках хозяйки, пытаясь спуститься под стол.

— Сиди спокойно! — сказала девушка, изо всех сил держа кота.

— Видите, видите! Он-то знает, что виноват!

Коту наконец удалось вырваться, и он быстро спрыгнул со стола хозяйке на колени.

— Я вот ни в чем не виновата! — сказала блондинка. — Но если бы у меня стали махать палкой перед носом, я бы тоже решила спрятаться под стол!

— Нет, мне это надоело! — закричала обезьяна. — Пора применить силу!

Она замахнулась своим шестом на кота, и тут одновременно произошло несколько вещей.

Блондинка и рыжая вскочили, обезьяна со всей силы стукнула палкой по столу, а кот вдруг начал меняться: длинная шерсть куда-то пропала, а кот раздулся так, что из-за него хозяйки почти не стало видно, и как-то весь очеловечился.

— Ой! — сказала девушка, придавленная тяжестью.

— Ого! — выразили свое мнение все остальные.

Теперь стало ясно, что в словах обезьяны была какая-то доля истины, потому что у девушки на коленях сидел полный волосатый мужик лет тридцати, в набедренной повязке, и крупно дрожал.

— Не бейте меня, не бейте, я все верну! — взмолился он жалобно.

— Вначале с коленей встань! — прохрипела хозяйка.

Мужчина неуклюже сполз на мостовую, на четвереньки.

— Вот черт! — изумилась наконец-то вздохнувшая полной грудью брюнетка.

Две ее подруги смотрели на кота со странным выражением восхищения и брезгливости одновременно.

— Ну как, теперь верите? — спросила обезьяна нахальным голосом. Она повернулась к мужчине. Тот задрожал еще сильнее и весь сжался. — Монаха верни!

— Верну, верну, только не бей меня!

Мужчина задвигал челюстью, а потом плюнул. Изо рта у него выскочило что-то маленькое, но пока летело до булыжников, заметно подросло, и на камни свалился уже человек, этот чуть более прилично одетый, да и вида более благообразного, но зато весь мокрый от густой кошачьей слюны.

— Ученик! — радостно воскликнул он, увидев обезьяну. — Ты вернулся! Ты меня спас!

— Не спасешь тут, — пробурчала та, поправляя обруч на голове, — когда чуть что, ты сразу сутру боли читаешь.

Монах смутился и промолчал, поднимаясь на ноги и пытаясь отряхнуться. Девушки изумленно смотрели на бывшего кота.

— И этого типа я кормила шесть лет! — наконец нарушила тишину шатенка.

— Пять с половиной, — поправил ее кот, — но все равно, спасибо, было очень вкусно.

— Да тут дело не в том, вкусно или нет. Дело в том, что ты нагло втерся мне в доверие…

— Никуда я не втирался! — каким-то мяукающим голосом возмутился мужчина. — Я ведь и правда кот! Я был совершенно обычным котенком, когда ты купила меня у бабки в переходе. Но потом, когда я попал к тебе в дом, я понял, что быть человеком гораздо веселее. У кота всего веселья только за мышкой погоняться, а у человека столько возможностей! С тех пор я очень хотел стать человеком, и однажды мне удалось превратиться. Правда, в первый раз вышло не очень удачно, поэтому я тренировался по ночам.

— По ночам? — трагично спросила хозяйка. — И как же ты тренировался?

— Ну, я превращался в человека, надевал твои штаны и рубашку…

— Мои штаны? То-то я думаю, они так растянулись! И как ты в них только влез, я же в два раза меньше!

— Ну, я очень старался. И потом, мы, коты, гибкие, даже когда мы люди. Ну вот. Я надевал штаны и ходил гулять через окно.

— Это с пятого этажа через окно?

— Да. Мы, коты, еще и ловкие. И оказалось, что я не один такой оборотень! Я встретил во дворе целую компанию котолюдей, и они приняли меня в свой круг, — кот гордо улыбнулся.

— И чем же вы занимались в этом кругу? Читали книги по философии?

— Не, мы ходили пить водку. Весело было, но потом мне надоело, и я понял, что и человеком может быть скучно. Всего-то у человека развлечений, что водки выпить и собаку пнуть… И тогда я решил стать небесным котом. Мне один кот рассказал, что этого можно достичь двумя способами. Либо вести праведную жизнь, дожить до тысячи лет, и тогда меня возьмут на работу в Небесную Канцелярию. У них там ограничения по возрасту — младше тысячи лет никого не берут! Но ведь это так скучно — при праведной жизни собак не попинаешь! И тогда я решил воспользоваться вторым способом.

— Не говори, дай я угадаю, — мрачно перебила его хозяйка. — Ты решил съесть праведного монаха, потому что его мясо увеличит твои духовные заслуги без особых усилий с твоей стороны.

Бывший кот скромно повел ножкой:

— Ну да. А что делать-то, не ждать же тысячу лет?

Обезьяна гневно хмыкнула. Монах печально покачал головой. Остальные просто смотрели на оборотня с явным неодобрением.

— А что? — начал он оправдываться. — А я что, я ничего! Я же ничего плохого не сделал! А меня еще и эта… обезьяна шестом своим избила, еле убежал!

— Захотелось легкой и красивой жизни, значит? — угрожающе сказала обезьяна, помахивая только что упомянутым шестом. — А вот сейчас я тебе…

— Нет, нет, — вмешался монах. — Не надо его бить, он же скотина глупая, неразумная.

— Не такая уж и глупая, если умудрился тебя выкрасть! — спорила обезьяна. — Прости, наставник, но ты слишком мягкосердечен.

— Да это просто у него остаточные охотничьи инстинкты, — не согласился монах. — Вот побудет немного человеком день и ночь, они сами пройдут. Ему только нельзя обратно в кота превращаться!