Юлия Боровинская - Лисьи листы

— В общих чертах.

— Так вот это еще цветочки. В том мире женщина вообще ни на что права не имеет. В частности, женщина, оказавшаяся на улице одна, без мужчины, рассматривается просто, как потерянная вещь, которую любой может прибрать к рукам. Дескать, в хозяйстве пригодится. А станешь рыпаться — убьют на месте, причем никто это даже не осудит. Ну как, рискнешь?

— Беру свои слова обратно, — поспешила заявить я и тут же выдвинула контрпредложение, — Так, может, тогда он, напарник этот, туда один, без меня смотается? Раз я там и рта раскрыть не смогу, чего ему меня таскать, как чемодан без ручки?

Старик допил чай и коротко глянул на меня:

— А вот это, к сожалению, невозможно. Потом объясню, почему. И вообще, хватит пререкаться. День тебе на сборы, а завтра утром мы выезжаем.

— Выезжаем? — удивилась я.

— Да. На сей раз дверь достаточно далеко, так что придется на поезде прокатиться.

Голому собраться — только подпоясаться. Лично я чемоданы вещей за собой таскать не люблю. Были бы сигареты и плейер… Так что к назначенному часу я уже ждала Лао на вокзале, помахивая необременительной сумкой. К моему удивлению, билеты у нас оказались не в CВ (а ведь финансы позволяли!), а в обычное купе.

— В спальном вагоне назад поедешь, если уж так хочется, — объявил Лао, — Лично мне там тесно. А без умывальника в купе мы уж как-нибудь переживем.

Соседей у нас не оказалось. Уж не знаю, закупил ли старик все четыре места, договорился ли с проводником, или просто не нашлось желающих поздней осенью ехать в лесистое курортное местечко, куда мы направлялись. Впрочем, курорт это только на три летних месяца (да и то в августе уже холодновато!), а всё остальное время — глушь захолустная…

— У меня там собственный домик, — объяснил Лао, — Специально купил поближе к двери. Я ведь с этим миром давно уже работаю. Правда, пока то, что мне нужно, добыть так и не удалось.

Ехать нам было почти сутки, и я решила, наконец, выяснить давно интересовавший меня вопрос:

— Лао, а почему у меня никак не получается обернуться драконом? Пробую-пробую — всё без толку…

Старик наморщил нос, что у него заменяло раскатистый хохот:

— Так сразу и в дракона? Хорошие у тебя амбиции! Впрочем, я же тебе ничего толком пока еще не объяснил. Печать помнишь? Так вот, каждый оборотень может быть в одном из четырех состояний: человек, лис, волк или дракон…

Я открыла было рот, но Лао отмахнулся — дескать, вопросы потом.

— Лис и волк — это так называемые естественные направления. Вернее, для каждого оборотня естественно только одно из них. То есть, грубо говоря, мы делимся на вервольфов и кицунэ. Оборачиваться в своем естественном направлении очень легко, иной раз этому и без посторонней помощи учатся. Освоить другое состояние уже значительно сложнее. У лисицы годы, даже десятилетия могут уйти только на то, чтобы научиться превращаться в волка…

— Ну, в волка-то я умею, — выпалила я и тут же продемонстрировала свою светло-серую шкуру.

Кажется, впервые за всё время мне удалось удивить алхимика. Он внимательно выслушал всю историю с наглым котом и покачал головой:

— Да, такого на моей памяти еще не было! Не удивлюсь, если ты через годик и в дракона перекидываться научишься…

— А сколько на это обычно времени требуется? — гордо осведомилась я.

— Ну, лет 50–70…

— Сколько?! Это ж помрешь раньше!

Старик улыбнулся:

— Не помрешь. Ты что, сказок не читала? Лисы (и волки, кстати, тоже) живут, как минимум, вдвое дольше обычного человека. Правда, состояние дракона всё равно осваивают далеко не все. Единицы. Зато сколько живут драконы, никто не знает.

— То есть?

— То есть никто из драконов пока еще не умирал естественной смертью.

Сказать, что он меня ошарашил, было бы слишком слабо. Я даже вдохнуть забыла.

— Зачем же Вам тогда эликсир бессмертия? Вы же и так…

— Я — и так. А ты думаешь, всё делается только для себя?

И такая тоска вдруг просквозила из глаз Лао, что я невольно представила себе, каково это — жить, и жить, и жить, обречённо хороня близких и любимых, какая это печаль и какое одиночество…

Тут, к счастью, завопил в коридоре проводник, предлагая желающим чай, и я смылась в тамбур покурить.

Свинья я всё-таки самая натуральная! Вот оно и пятое состояние! Так что хорошо бы мне до дракона еще и в человека научиться превращаться! Ладно, замнем на сегодня эту тему. Пора бы уже поинтересоваться, что за типа мне в напарники сватают, и где он, собственно говоря…

Когда я вернулась в купе, старик, к моему удивлению, сам заговорил о том, с кем мне предстояло работать:

— Личность он уникальная. Феномен. Не оборотень, но, кажется, и не человек. Превращаться он ни в кого не умеет, дверей тоже не видит, но! — тут Лао сделал многозначительную паузу, — Может сквозь них проходить, если при этом держит за руку кого-то из наших.

— А разве у обычных людей… — начала было я.

— …никогда так не получается. Для них дверей попросту не существует — тысячу раз проверяли. Я, помнится, в своё время пытался одну девицу даже на руках сквозь дверь пронести…

— И что?

— Что-что… — проворчал Лао, — Она только задницу себе отбила. И долго потом на меня за идиотский фокус ругалась. А он — единственный — запросто проходит. Рассказывал, что в первый раз это у него случайно получилось. Погнался за воришкой — тот у него золотые часы стащил. А вор, балбес, оказался из наших, ну, и решил оторваться, благо дверь рядом была. Так и втащил за собой напарника твоего будущего. Тот от растерянности руку, естественно, разжал и несколько лет потом в этом мире мыкался, пока случайно не встретил оборотня, который его назад переправил. Но с тех пор ему путешествовать очень понравилось. Парень он обаятельный, к себе располагающий, так что его в попутчики охотно берут. Его даже и называют-то обычно Хитч — сокращенное от Hitchhiker. Он, кстати, своё настоящее имя называть не любит почему-то.

— Он хоть по-русски-то говорит? — поинтересовалась я. Не хватало мне еще с напарничком на пальцах объясняться!

— Он практически на всех европейских языках болтает, — усмехнулся старик, — Поднатаскался за долгую жизнь.

Я тут же представила себе почтенного дедушку-полиглота с радикулитом и артритом, перед которым мне придется почтительно открывать двери. Ох, мало мне было Лао!..

— И сколько же ему лет?

— А вот это самое интересное, — оживился алхимик, — Точно никто не знает, но не меньше ста пятидесяти — это точно.

— Сколько?! Вы ж говорили, что он не оборотень!

— Я же сказал уже — феномен! Он когда впервые прошел через дверь, перестал стареть. Совсем. Как бы заморозился в том возрасте. А ему и был-то 21 год. Так что пускай тебя его пацанячья внешность не обманывает: жизненного опыта у него раз в пять побольше твоего.