Константин Кузнецов - Долина звезд

— Я ищу среди нас тех, кто владеет силой, или владел ей в недавнем прошлом, колдун. К примеру, Гардиус. Скажи, много ли ты знаешь об этой довольно таки странной личности.

Неро задумчиво пожал плечами.

— Вот и я, собственно говоря, про это же, — откликнулся Нав.

— Прямо арифметика: задачка с множеством неизвестных.

Оборотень согласно кивнул:

— Так что на счет главы королевских магов?

Неро разочарованно развел руками:

— Иваре не даст соврать, но о смерти Гардиуса мне известно не больше твоего, Нав. Возможно, его кончина и вызвала массу недомолвок, но лично я склонен предполагать, что это случайность, нежели что-то из ряда вон выходящее.

— По-моему, ты слишком наивен в этом вопросе. Смерть главы ордена, по своему определению, не может быть обычной случайностью.

Партилье уже решил, что слова оборотня задели его вспыльчивого господина, однако Неро даже и не думал таить на собеседника обиду. После недолгой паузы, разговор продолжился:

— Я сам видел его тело, и поверь мне, Гардиус Крей выглядел мертвее мертвого, и с этим определением тогда согласился бы любой могильщик. Он просто не смог бы одурачить всех нас, разыграв свою смерть, — твердо заверил Нава колдун.

— Что ж тогда возникает следующий закономерный вопрос: если не он — то кто? — оборотень внимательно посмотрел на Неро.

— Я теряюсь в догадках. Звездочет и его сбрендивший учитель — не в счет. Индина Гарна и Акр Савали — благодаря тебе, горят в огненных реках Сарда, — с некой грустью промычал колдун. — А стало быть, список закончился, Нав…Никого не осталось…

— У тебя слишком короткая память, Неро. А как на счет 'Стальных волков'? Эти бестии уже встали нам поперек горла, до тошноты доводят своей заботой о королевском троне. Я признаться нисколько не удивлен тому факту, что эти проныры приняли в свои ряды деревенского увальня, который раньше услуживал Глиду.

— Ты считаешь, это всего-навсего королевский заговор?! — Неро чуть не вывалился из седла от удивления.

— Я не могу этого утверждать, но…

Однако оборотень так и не успел договорить. Где-то на северо-западе в небо взмыли сонмы разноцветных молний, и разлетевшись в разные стороны, затерялись среди облаков. И земля зашевелилась, словно под трактом прополз огромный земляной червь. Мир всколыхнулся. Задрожали поля и леса под тяжестью чужой, неведомой силы. На верхушки исполинов опустилась огненная пелена, расколов кроны деревьев надвое и небо раскрасили разноцветные сполохи.

Частичка невиданного волшебства отразилась в глазах Неро и Ирта, утонув в них ярко-рыжим отражением.

Совсем неподалеку, возле портового городка Лина проснулась давно забытая и вновь ожившая древняя магия.

Бесцветные небеса, скрытые плотными свинцовыми облаками, сливались с серой глубиной бесконечного плато, словно ловкий фокусник, обманув всех, скрыл линию горизонта. Растрескавшаяся, уходящая вдаль поверхность высохшего дна моря; ржавые рыбачьи баркасы, стоящие около бывшего прибрежного посёлка; барханы, скрывшие от постороннего взора полуразрушенные коттеджи привилегированных богачей — и солончаки, солончаки, солончаки… Образовавшиеся на месте хлопковых полей в низовьях рек Риина и Заари. Жуткое зрелище: ни травы, ни деревьев, ни единой живой души.

И было в этом ужасном пейзаже, нечто кошмарное, словно новая жизнь, которую должна была принести в здешние края будущая весна, уже не наступит никогда. И опустевшие деревушки Лина, стали тому лучшим подтверждением.

Наскоро собранные обозы уходили на запад — путаясь в дремучих лесах Итарги, они пытались схорониться от удушающей жары 'красной' смерти. И пускай беда наступала им на пятки, и нельзя было укрыться от нее даже в глубоких подземных чертогах Рулла — люди продолжали бежать. Гнавший их страх неудержимо нарастал, обращаясь в невероятный хаос. И лишь истинные безумцы бежали совсем в другую сторону: туда, где граница Итарги была призрачнее пыльного горизонта, а за запретной чертой, не существовало слова 'жизнь'.

Две скрипучие повозки растерянно застыли на берегу Мертвого моря. Дорога, резко обрываясь, уходила вниз, туда, где среди илистого дна красовались останки некогда великих трехмачтовых галер и рыбацких баркасов.

— Оох, благочестивая Ваора, как такое возможно? — запричитал маленький пузатый мужичок.

— Ну, за что мне такое наказание?! — завопила в унисон его сварливая жена. — И за что, зоркий Рок, послал на мою голову такое безмерное горе. Куда ты завел нас? О, праведница Ваора, где были мои глаза двадцать лет назад! Тир, Бир, Кир, посмотрите на этого вислоухого осла нашего семейства. Завез нас в иссохшие земли, на погибель! Что нам делать? Куда идти?

— Да, ладно ма…

— Ну че ты…

— Ну и ляд бы с ним…

Здоровяки пробасили практически одновременно.

— Как же так… здесь же были пашни, а там вон виноградники, — растеряно почесал лысину глава семейства. — И баржи…

— Какие баржи?! Какие виноградники?! Разуй глаза балбес! Все вокруг мертво! Жара и обреченность, вот во что превратилось твое спасительное море?! Высохло как крохотная лужа. Ни одной живой души! Все уже давно за толстенными стенами Альира. Только мы одни-одинешеньки среди всего этого хаоса. — Не унималась склочная женщина.

Муж посмотрел на нее с такой мольбой, что у стороннего наблюдателя слезы потекли бы от умиления и жалости.

— Ты мне это брось! Мямля! Не разжалобишь, — цыкнула она.

— Но я…

— А ну! — замахнулась его вторая половинка. — Завел нас сюда, злыдень! Ни людей, ни живности какой-то…

— Ха, как ни одного. Да вон же! — указательный палец Тира уткнулся в серый пейзаж.

Среди сухих кустов виноградника, от которого остались лишь ощетинившиеся голые ветки, прямо им на встречу, с холма, спускался человек. Еще один безумец, заплутавший в этих бесплодных землях. Путник шел уверенно, слегка прихрамывая на левую ногу.

Спустившись к тракту, он одернул длинный дорожный плащ, расправив его будто воронье крыло, и направился к заплутавшему семейству.

Женщина на миг замолчала, и ее муж был несказанно рад этому приятному факту.

Тир, Бир и Кир открыли было рты, но вовремя опомнились, представив как они глупо выглядят со стороны.

Человек был невысокого роста, и судя по усталой походке и отдышке, редко выбирался из родового замка на длительные прогулки. В том, что он был благородных кровей, сомнений быть не могло — особую стать и дорогой наряд невозможно скрыть, ни под длинным плащом, ни под большим слоем дорожной пыли.

— Ха, бедолага, — усмехнулся Тир, и также как его брат-близнец бесцеремонно ткнул в незнакомца пальцем.