Мария Филиппова - Гшер. Части неделимого

— Это каких же? — Кряхтя, поднимаясь сам и поднимая мою окончательно пропыленную тушку, спросил Риан.

— Для начала мне бы хотелось знать, кто сподобился оставить зелье непонятного назначения не просто без присмотра, да еще и на огне. — Задумчиво произнес Таний, глядя на нас и, судя по взгляду, пытаясь понять: как же можно было так испачкаться в доме, всегда блистающим безукоризненной чистотой.

— Ой. — Только и смог выдавит враз сникший братишка.

— Вот именно. — Так и не постигнув тайны, кивнул дядя. — Иди, разбирайся с ним.

— С ним? — Опасливо переспросил Риан.

— С зельем, дубина. — Закатив глаза, вздохнул Таний и подтолкнув заметно расслабившегося племянника в сторону лаборатории, бросил вдогонку: — И не забудь, о сегодняшнем мероприятии.

— Да ладно, Ирольталь и сам справится. — Отмахнулся брат.

— Не справится, я его отправил по одному важному делу.

— Таний, это вообще-то мой секретарь! — Сделал попытку возмутиться Риан.

— Вот по твоему важному делу я его и отправил. Сам бы ты и не почесался, пока тебя во второй раз не похитили бы.

— А, тогда ладно. — И вздохнув на прощание особенно тяжело, Вирлан мужественно отправился разбираться со своей оплошностью.

— Так, теперь ты. — Мне стало неуютно под внимательным взглядом дяди. — Тебе через пол часа надо быть возле Акарэи, а ты выглядишь так, словно половой тряпкой работала. Не позорь меня — иди, переодевайся.

— Как через пол часа?! — Возопила моя светлость на весь дом. — Ночь на дворе! И вообще никуда я не пойду!

— Не ночь, а рассвет. — Поморщившись, и потерев слегка пострадавшие от моего бурного выражения эмоций уши, Таний продолжил: — Не пойдешь — дотащим.

— Ну это мы еще посмотрим!

— Непременно. — Кивнул дядя.

— Таний, — чтобы хоть как-то потянуть время я решила задать очень любопытный лично мне вопрос, — а не объяснишь, с какого перепуга я вдруг стала видеть глазами Вирлана?

— Видимо с очень сильного. — Подтолкнув меня в направлении моей спальни, ответил маг.

— Нет, а если серьезно?

— До "серьезно" ты еще не доросла. Марш в свою комнату умываться, позорище.

— Ну Та-а-аний! — Гундосый вопль был закончен мною уже в моей спальне. Вредный дядя, этот…старый веник, избавился от объяснений, просто зашвырнув меня персональным перемещением с глаз долой в апартаменты. Сердито пнув резной столбик кровати, и свалившись на кровать, зажимая пострадавшую конечность в ладонях, я зло подумала: позорище, значит? Он еще не знает на что я способна в гневе!

Процесс моих проводов в кем-то, наверное, все-таки благословляемое учебное заведение затягивался. Добрых десять минут было потрачено на то, что бы вскрыть забаррикадированную дверь, еще пять ушло на то, чтобы загнать меня в угол и дотащить до выхода. К несчастью для порядком утомившегося Тания наши парадные ворота были из изумительной красоты кованой решетки, в которую я вцепилась всеми четырьмя конечностями и отчаянно вопя на всю улицу наотрез отказывалась отцепляться. Дядя перепробовал все: начиная с примитивного силового воздействия (пытаясь упереться в землю потянуть орущее тело на себя за талию) и заканчивая целой серией заклинаний. Все, предусмотрительно одетые мной амулеты исчерпали себя на пятнадцатой минуте боя и уже только после этого слегка озверевший Ювентаний все-таки смог снять меня с ворот. После уже почти символического, но очень громкого звукового сопровождения я была запихнута внутрь кареты и прочно связана по рукам и ногам, с особым наслаждением на лице Таний заткнул меня кляпом и, откинувшись на сидения, блаженно прикрыл глаза.

Платок, основательно мною пожеванный полетел на пол уже на подъезде к площади Памяти. Не знаю, кто додумался строить порталы в академию на бывшем лобном месте, где пролились неимоверное количество крови, но мне определенный символизм проглядывался — ничего путного из дела с таким началом не выльется.

В окружении домов премило-уютного вида на довольно большом пространстве в обычное время не было ничего, кроме трех арок — двух поменьше и одной раза в полтора выше товарок. В любое другое время кроме дней Набора порталы были запечатаны и ничем не отливались от памятников авангардного вида. Но вот каждую осень и раз в два лета они торжественно распечатывались и работали до самой глубокой ночи. Разумеется, кого попало туда не пускали. Чтобы удостоиться, прости Небо, чести попасть на территорию головного корпуса Акарэи нужно было еще доказать свою способность либо недюжинный талант в обращении с магией. Ну или получить поручительство какого-нибудь особо уважаемого мага.

Осенью желающих было хоть отбавляй — родители пытались спихнуть отчаянно колдующий молодняк в престижное учебное заведение, дабы не маяться с поисками подходящих учителей. Некоторые романтически настроенные, плохо информированные и просто тотально неместные шли сами. Редко, но все же появлялись в такие дни на этой площади взрослые, вполне состоявшиеся маги, желающие либо проверить правдивость слухов, либо получить необходимую бумажку с помпезной печатью.

А вот во время Летнего Набора…. Тут дела обстояли несколько сложнее. Летом, помимо общего числа добровольно желающих, "на убой" выставлялись ученики магов, волшебников и прочих учителей вне жестко регламентированной системы образования. Подобные "частники" были вовсе не обязаны участвовать в данном мероприятии, но ведь всякое в жизни может случиться. Ученик оказался полным бездарем, ну или просто до печенок достал… Опять же, обратная ситуация: учитель ничему не учит только веником гоняет, да за вином на базар носиться заставляет, или вовсе заучил до сумасшествия бедного ребенка. Некоторые выставляли своих учеников просто в наказание за какие-нибудь огрехи — позор участия в подобных сборах был порой куда действеннее, чем подзатыльники и часы нравоучений. А некоторые паразиты, вроде сидящего напротив меня Мага Ювентания сплавляли своих несчастных учеников в подобные заведения, поддавшись давлению обстоятельств и каких-то там паршивеньких Комиссий!

Прежде чем быть вытащенной на утренний свет я успела-таки пару раз пнуть раззевавшегося дядю, тот ответил невозмутимым запихиванием нового платка в мой раскрытый для очередного вопля рот. Гордо пронеся меня отчаянно извивающуюся на плече сквозь выставленное на сегодня ограждение, Ювентаний сгрузил мою несчастную светлость перед столом регистратора и, прислонив к узорчатой стенке, сказал:

— Доброе утро, леди Фель.

Женщина средних лет, сидящая на почетном месте отвела недоуменный взгляд от моих связанных конечностей, и чуть запнувшись, ответила:

— Д-доброе, господин Ювентаний. Что вы здесь делаете?