Мария Филиппова - Гшер. Части неделимого

— Право слово, дорогая моя…сидеть! — Я, пытавшаяся отползти, от этого рыка дернулась и вжалась в стол, всем своим видом показывая как мне страшно. Дернувшаяся леди Фель нервно стучала каблуком под столом. — Очаровательная моя, вы задаете глупый вопрос! — Продолжил соловьем заливаться Ювентаний, только что оравший как ненормальный. И этот человек мне говорил "позорище"! Кто кого позорит, хотелось бы мне знать?! — Разумеется я здесь по той же причине, что и все остальные — отдаю свое нерадивое чадо на обучение.

— Простите, господин Ювентаний, но разве эта девушка ваша дочь?

— Силы небесные упасли меня от подобной милости! — Закатил глаза Ювентаний, тихо, так, что услышала только я, буркнув: "Небо, ну и где они нашли эту дуру?". — Ученица она моя. Самовольна излишне и самонадеянна без меры.

— Да, современная молодежь пошла совсем, просто совершенно неподобающе невежественна и груба. — Тоскливо вздохнула леди, перестав отбивать нервную дробь. Скрипнуло перо, и зашелестели страницы. — Имя её, пожалуйста, господин Ювентаний, и возраст. В Акарэе из неё вырастят настоящую леди.

Н-да, а я-то, наивная, думала, что в академии магов растят….

— Велария рода Этенл ветви Хорлай, подзащитная ветви Таолай. — Скороговоркой протарахтел Таний, усиленно запихивая почти выплюнутый кляп обратно. — Лет ей почти двадцать, но ведет она себя по-взрослому нагло и развязно.

— Но, господин Ювентаний, — замялась леди Фель, — я не могу, просто не имею права записать её. Нижний порог — двадцать один год!

— Ох, леди, ну что стоит вам, с вашей властью закрыть глаза на какие-то жалкие два года? Сжальтесь, никто кроме вас мне не поможет. Даже я здесь бессилен, но один росчерк вашей прелестной ручки сделает меня несказанно счастливым. — Обворожительно улыбаясь, пропел Ювентаний.

— О, господин маг, вы мне льстите. — Кокетливо констатировала откровенный факт леди Фель, заполняя бумаги. — Вы, с вашим доступом к самому императору имеете власти куда больше чем я.

— Не принижайте себя, дорогая. Написали? Вот и прекрасно. — И не успела леди рта раскрыть, как Ювентаний выхватив регистрационные листки, потащил меня дальше ко второму ограждению, из-за которого уже не возвращались до конца дня, наполненного на мой и многие другие взгляды позором. А некоторые, кому особенно "повезло" и вовсе не возвращались так и сгинув в недрах Акарэи. — Прекрати дергаться, мелкое чудовище! — Вспомнил про меня дядя.

— Это отвратительно! — Крикнула я, отплевавшись от платка.

— Не могу не согласиться, эта Фель не отстанет от меня ближайший месяц со своими зазывными взглядами. — Я почувствовала как передернуло Тания.

— Так тебе и надо! Ты подлый, мерзкий, старый хрыч! Я все всем про тебя расскажу! Какие эксперименты ты на мне ставил! — Разорялась я на радость публике. Дядя только сокрушенно вздохнул и, перехватив меня поудобнее, тихо самому себе сказал:

— Этого и следовало ожидать. — И уже громче: — Велария, будь умницей и заткнись.

— Счазд. Я только начала. — Прошипела я на ухо Танию, извернувшись для этого совсем уж невообразимо. — Люди добрые! Да что же это делается! Вы только посмотрите на этого изверга! Вы только посмотрите на этого старого маньяка! Он меня би-и-ил! Не корми-и-ил! Эксперименты свои мерзопакостные стави-и-ил! Посмотрите и запомните гада этого! Детей своих берегите, а то заберет окаянный!

— Ну все, с меня хватит. — Выдохнул Таний, сгружая меня на землю и удерживая одной рукой за шиворот, принялся распутывать веревки.

— Люди!! — Заорала я пуще прежнего, почувствовав, что сольное выступление подходит к концу. — Люди-и-и! Спасите-е-е! Не дайте сгинуть душе молодой невинной!!

— Небо, какой позор. — Прошипел Ювентаний сквозь зубы. Меня словно подстегнули:

— Да есть ли справедливость в мире этом?! Такое твориться, а никто и бровью не ведет! Несчастную сироту на смерть лютую отправляю-у-ут! Эй, мамаша, — под моим окликом отчаянно молодящаяся мадам неопознанных лет, ведшая к регистрационному столу сына-бугая, затравленно дернулась и вжала голову в плечи, — мамаша не отдавайте сюда свое чадо! Они ж, изверги злокозненные, всю кровь из чадушка, всю до последней капельки выпьют! И не пода-а-вятся!! — Дамочка со страхом посмотрела в сторону меня, уже практически всеми присутствующими признанной порядком рехнувшейся, и опасливо загородила своей тщедушной тушкой сыночка. Тот, не будь дурак, благодарно мне кивнул и поспешил смыться подальше от образования.

Увы, мой бенефис был закончен, когда дядя, сняв последние веревки и спешно запихав их в карман (правильно, нечего антимагическое добро разбазаривать) сунул главному распорядителю документы и придав мне дополнительное ускорение посредством сурового учительского подзатыльника, поспешил затеряться в насмешливо гомонившей толпе. На прощание одарив меня строгим взглядом, Таний рыкнул:

— Только попробуй вернуться!

— И попробую! — Рявкнула я сквозь прутья решетки. — Блин, кажется не услышал веник старый…. Я еще буду являться тебе в кошма-а-арах! — На пробу проорала я в толпу. Ответа не последовало, из чего я поняла: дядя благополучно смылся с позорного места. Предатель.

Поправив растрепавшиеся волосы и одернув куртку, я наконец-то решила посмотреть куда же меня занесло. Пока что ничего опасного или угрожающего моему бесценному здоровью не усматривалось: небольшой, отгороженный перед тремя арками участок был разбит на две части. В самой большой помимо меня находилось еще трое парней и девушка, все четверо — чистокровные люди, не поленившиеся тут же презрительно вздернуть носы при виде моих темных волос и явной смеси крови разных рас. С этими все ясно — гордость учителей, пришедшие на сбор для посрамления прочих участников и рекламы своих педагогов.

Вторая часть, отгороженная от нас тонкой линией, пока пустовала и я решительно не могла понять для чего она нужна. После появления перового обитателя все стало ясно: туда отсылали наемников с магическим талантом. Будущие боевые маги почему-то не должны были общаться с такими вольниками как мы. Да и вообще набирались по особому договору, согласно которому сразу после получения образования шли служить на пользу родине. Все это я узнала в ходе разгоревшегося скандала — темноэльфийский полукровка яростно отстаивал свои привилегии и громогласно, на всю площадь, требовал снижения отдачи долга с десяти, до двух лет. Его убеждали до тех пор, пока парень не выхватил посох и показательно не доказал почему такому умельцу как ему должны пойти навстречу. Благополучно уцелевший во время презентации главный распорядитель согласно покивал головой, что-то перечеркал в документах и, опасливо прижавшись к решетке, пропустил-таки гордое дитя Ночи внутрь.