Веда Корнилова - Эрбат. Пленники дорог

— Перестань! Никуда ты меня не тащил! Я, если ты помнишь, сама пошла, своей волей! И не думай ни о чем плохом: все идет как надо! Я верю, и знаю — вы мне поможете… И вот что еще хочу тебе сказать — мне очень понравилась твоя невеста! Я тут вспоминала на досуге девушек, стоящих у трона Правителя… Давай угадаю, которая из них твоя невеста, и надеюсь, что не ошибусь! У нее длинные светлые косы. Так? И на том празднике они…

— …были перевиты жемчужными нитями! Угадала! Да, это она. Хочешь, открою страшный секрет? Она мне тоже понравилась! Я раньше видел ее только на портрете, и он был неплох, но в жизни она куда красивее!

— Ой, как хорошо! Нет, я, правда, рада за тебя! Значит, все было не напрасно…

— Господин, время вышло — снова встрял в наш разговор стражник — Простите, но вновь вынужден вам напомнить — вы дали слово…

— Хорошо. Еще минута — и я ухожу! Лия, — снова обратился он ко мне, — тебя тут как, не очень обижают?

— Нет, что ты! Со мной все в порядке, не думай ни о чем плохом! Да, а что там насчет твоей бабушки? О Мариде есть какие — либо известия?

— Нет. Пропала… Только вот куда? Но Вояр обещает искать, и…

Тут взгляд Дана упал на соседнюю камеру, а вернее, на Кисса, который стоял у решетки и с насмешливо — непроницаемым лицом смотрел на нас. О, Темные Небеса, ну почему этому облезлому коту в глубине камеры спокойно не сидится? Не видят его, нахала, и хорошо! Ведь должен понимать, балда, что лицезрение Даном его ехидной физиономии вряд ли обойдется без замечаний! Так нет же, обязательно надо разозлить всех своим появлением?! Увидев его, Дан, и верно, на секунду замолчал, а затем с почти незаметным презрением в голосе протянул:

— Всеблагой, вот это встреча! Кого я вижу! Не ожидал… Рад, весьма рад!

— Ну, это с какой стороны посмотреть! — чуть сощурил свои светлые глаза Кисс. — Если говорить честно, то лично я был бы рад расстаться с вами куда раньше, или же вообще никогда не встречаться.

— Лия, — обратился ко мне Дан, — я распоряжусь, чтоб тебя перевели в другую камеру, подальше от этого…

— Интересно, а с чего это ко мне такое недоверие? — снова подал ехидный голос Кисс. —

Как вы изволите вспомнить, господин Как — Там — Вас, за время нашего совместного путешествия я ни разу не тронул даже пальцем ни одного из вас двоих. Разве не так? Все претензии за кнут и зуботычины — к вашему персональному охраннику, хотя, думается, и след его давным-давно простыл! Вот кого даже змеи не берут, так что уж вам-то до него точно не добраться! А что касается всего остального — так в караване вы оба, вместе с приятелем, находились в таком же положении, что и остальные невольники! Если вам что-то не нравится, то следует помнить, что рабский караван — это не то место, где отдыхают или развлекаются! Если вы сами, еще до того, как попасть под мое крылышко, в чем-то допустили оплошность и прохлопали тех, кто точит зубы на ваше место, то не стоит скидывать вину за свое ротозейство на других. Что касается меня, то я просто честно исполнял свою работу. Так что не стоит обвинять палку, что она больно бьет. Ищите руку, которая держит ее, ту палку…

Дан не успел ответить. Все тот же охранник вмешался в их разговор:

— Господин! Все, свидание окончено! Время вышло. Вы обещали вернуться без задержек. И прошу вас не вступать в разговор с другими заключенными.

— Дан, не беспокойся за меня — заторопилась я. — Иди, и не думай ни о чем плохом… И передай от меня привет Вену!

— Конечно…

Но прежде чем уйти, принц бросил несколько слов Киссу на неизвестном мне языке. Тот, в свою очередь, что-то ему ответил, и Дан, посмотрев на Кисса, как на пустое место, ушел. Я снова осталась одна, в темноте, рядом с самым отвратительным в мире человеком…

Медленно текло время, а мне все не спалось. Нет, надо же такому случиться: раньше у меня постоянно смыкались глаза, и я, как о несбыточной сказке, мечтала о том прекрасном времени, когда смогу спать, сколько захочу… Ну и вот, пожалуйста — лежи, отдыхай, сколько моей душе угодно, а сон не идет! Может, я уже отоспалась за все эти дни, пока сижу здесь, в застенке, а может, еще какая тому причина, да только вот напала на меня бессонница. Ну что же, хоть буду иметь представление, что же это такое…

Время тянулось медленно, в голову, несмотря на успокаивающие слова Дана, лезла разная чушь… Все время вспоминалась сестрица — как она поживает там без меня, со своим бездельником? Он же ей не помощник и не опора! Думаю, несладко ей приходится — на одно хозяйство сил сколько требуется! А она совсем к жизни не приспособлена…Бедная! И меня рядом нет, чтоб ей помочь…

Я уже была готова от жалости к ней начать хлюпать носом, но в этот самый момент чья-то сильная рука сжала мое горло с такой силой, что у меня, казалось, глаза выскочили из орбит. Моя попытка закричать ни к чему не привела — сквозь безжалостно сдавленное горло не проходило ни звука… Не думая ни о чем, я в панике пыталась отодрать чужие пальцы, но напрасно… Сил у того, кто душил меня, было просто немеряно, а его пальцы — те вообще обладали бездушной мощью стальных тисков… С таким же успехом я могла бы разгибать железную подкову… Нет, подкову бы я сумела разогнуть куда быстрее… Перед глазами поплыли цветные круги, сознание стало меркнуть… Уже проваливаясь в беспамятство, успела отстраненно подумать: Кисс, собака такая, это он, больше некому… Выполняет свое обещание…

Я снова сидела в кабинете дознавателя, причем привели меня сюда уже давненько. Только что отсюда ушли Дан и Вен. Они обрушили на меня целый ворох новостей, а я даже порадоваться за них не могла от души. То есть я, конечно, радовалась, но много говорить не могла — все еще немилосердно болело горло, и то и дело перехватывало голос.

Удивляться нечему: тогда, ночью, в камере, Кисс едва не придушил меня. И ведь все бы у него могло получиться: мне даже в голову не пришло, что на человека можно напасть вот так, молча, как хищник из-за угла! Видно, выжидал, пока я усну… И предок отчего-то промолчал! Мог бы и предупредить… А может, дело в другом? Наверное, стоит посмотреть правде в глаза: по всему видно, надоела я ему, предку моему, вот и решил он махнуть на своего потомка рукой — что суждено, то пусть и будет с этой девкой! Если меня не будет, то его душенька снова покой обретет! Стоит ли бранить его за это?..

Когда в ту ночь я через какое-то время очнулась, то первое, что увидела, придя в себя — это светлые глаза соседа, с неподдельным интересом глядящие на меня сквозь прутья решетки. Примерно так же, как уличная шпана смотрит на подбитую ими же собачонку — сдохла или выжила… Он, кажется, желал посмотреть, как я поведу себя после пробуждения. Не знаю, на что именно он рассчитывал — порадоваться, глядя на мой страх при виде его усатой физиономии, или же надеялся еще разок поглазеть на то, какой бывает приступ у эрбата… Думаю, второе вернее… Вот рожа наглая! Впрочем, кто его знает: может, он все рассчитал правильно, и, вполне вероятно, дождался бы еще разок такого незабываемого зрелища, как безумный эрбат, если бы не предок… Наконец-то объявился!..