Веда Корнилова - Эрбат. Пленники дорог

Войдя, он сразу же бросил взгляд на сохнущую на печи одежду, и на нас, сидящих кружком на полу и с удовольствием прихлебывающих горячий травяной чай с медом.

— Что ж такое, скоро утро, а вы еще не спите? — преувеличено бодро начал он. — Дар, я чего пришел… Хотел днем позвать тебя на…

— Нет, спасибо — Кисс не стал дослушивать. — Благодарим за гостеприимство, загостились мы у вас. С рассветом уходим. Пора гостям незваным и честь знать.

— Да с чего бы это вам…

— Насчет причины можешь не спрашивать. Сам знаешь, что сегодня произошло.

— Остались бы вы у нас, а? — без особой на то надежды вздохнул староста. — Понимаю: дура-баба устроила тут невесть что… Слыхал и то, что она говорила по твою девку…. Ну, Сая, взгреть бы тебя хорошенько вожжой по том самому месту, на котором сидят!.. Да только что с нее, с дуры безголовой, возьмешь? А я хороших людей не хотел бы отпускать. Ты — парень толковый, да и девка твоя, как лекарка, далеко не из последних. Зачем вам уходить? В нашей деревне будет вам спокойное житье, покой и уважение. Дом вам поможем поставить, пацаны при деле будут… Абы кому остаться я бы и предлагать не стал…

— Спасибо на добром слове, только мы уже решили: уходим с утра. И дело не только в том, что кое — кто тут у вас потчует гостей молоком со змеями. Это неумно уже само по себе…

— Да я ее…

— Дело в другом. Просто там, в Стольграде, у каждого из нас есть свои дела, большей частью недоделанные. Так что извини, но остаться мы не можем. И так злоупотребили вашим гостеприимством. Нам к себе возвращаться надо, да и в Стольграде не помешает рассказать кому надо, какие у вас в Сером Доле непонятные дела творились. Еще бы не худо выяснить, отчего ваши жалобы до столицы не доходят.

— Да я понимаю… Только как вы пойдете? Пешком, что — ли? У нас сейчас даже лошади свободой нет! Как до места добираться будете? Или, думаете, подвезет вас кто из приезжих, что завтра домой возвращаются, в свои деревни? Так и без вас на телегах сесть некуда… Вон сколько народу понаехало! Обождите еще недельку — другую, поможем…

— А чем плохо идти пешком? — пожал плечами Кисс. — Да и до соседней деревни не более пятнадцати верст. Дойдем, и даже не успеем утомиться.

— Жаль, что вы от нас уходите…

Мы покидали деревеньку когда едва стало рассветать. Что про наш уход знали все жители — в том можно не сомневаться. Староста рассказал. Думаю, не одна девица уронила горькую слезу, вспоминая о красивом парне, уходящем из этих мест… Во всяком случае, наша хозяйка была очень расстроена. За то время, то мы прожили в ее доме, старушка успела привязаться к нам, несмотря на то, что наше появление принесло ей немало проблем и хлопот. Чего стоят одни только больные и хворые, постоянно стучащиеся в дверь ее дома. Бедную женщину, кажется, даже не очень порадовал десяток золотых монет, которые Кисс дал ей перед нашим уходом как благодарность за гостеприимство. Хотя она и пыталась нам улыбаться, тем не менее на ее глазах блестели слезы…

Что же касается моей обидчицы… Эх, Сая, Сая, я тебе заранее не завидую. Долго еще тебе придется ходить по деревушке под насмешливыми взглядами односельчан. Да и девицы местные тебе не простят содеянного: многие из них в глубине души надеялись на то, что Кисс выберет именно их, а ты вылезла вперед всех… Вот и получила, правда, не то, на что рассчитывала. И гости приезжие эту историю далеко разнесут… Извини, дорогая, но во всем вини себя одну — незачем пытаться унизить другого, да еще при таком стечении народа…

Свар ждал меня у калитки. Я знала, что увижу его. Интересно, давно он здесь стоит? И почему в дом не зашел? Что ж, надо хотя бы попрощаться с парнем.

— Лиа…

— Мы уходим, Свар. Я рада, действительно рада, что перед уходом увидела тебя. Ты хороший парень, и твое вчерашнее предложение… Веришь, или нет, но мне было очень приятно его услышать. Спасибо тебе за все то, что ты вчера сказал мне. Видишь ли, бывают слова, которые женщины помнят всю жизнь.

— Я хотел…

— Свар, не надо ничего говорить. Ты и сам понимаешь: остаться здесь я не могу.

— Оттого, что Сая — моя родственница?

А ведь и верно: вдовушка приходится двоюродной сестрой Свару. Ох уж эти небольшие деревни, где каждый кому-то родственник!..

— Дело даже не в ней. Дело во мне…

— Ты не знаешь всего. Это я поймал тех ужей, что Сая сунула в горшок…

— Что?!

— Хочешь — верь, хочешь — нет, но мне в голову не могло придти, что она задумала такую гадость! Когда я ее спросил, для чего ей в хозяйстве понадобились ужи, Сая ответила, что, мол, потом объяснит. Пошутить, мол, хочет… А я больше спрашивать не стал… И ведь она прекрасно знала, что ты мне по сердцу!.. Никогда ей этого не прощу! И себе тоже…

— Перестань. Здесь нет никакой твоей вины. Просто так сложились обстоятельства.

— Я пойду с тобой.

— Нет. Ты вырос здесь, в лесу, и любишь его куда больше людей. Здесь твоя жизнь. Без леса тебе придется очень тяжело. Да и если что с тобой произойдет в дороге, то я себе этого никогда не прощу.

— Останься…

— Это невозможно. И потом, из меня выйдет плохая жена.

— Нет! Лучше тебя не найти!..

— Свар, не говори так! — не поверите, но у меня от таких слов сжалось сердце. — Я скажу тебе правду, которую говорить тяжело и непросто, и о которой знают немногие. Дело не в тебе, и не в Сае, хотя у нас с ней мира все одно никогда не будет… Суть в том, что мне отмерен очень короткий жизненный путь, и, если ничего не изменится, то мне осталось чуть более двух лет жизни. И, боюсь, я ничего не смогу сделать для того, чтоб этого не случилось, будь я хоть трижды лекаркой… В поселке, оттуда я родом, в таких случаях говорят: не стоит завешивать чужой век… Я не хочу никому портить будущее, и уж тем более такому славному парню, как ты!

— Это неправда! То, что ты сказала про себя…

— Увы, правда. Такими вещами не шутят… Свар, тебе нужна хорошая жена, крепкая семья, здоровые дети. Я знаю — все это у тебя будет. Но с другой девушкой. Так что, прости, но я должна уйти. Так будет лучше для всех. Но я никогда не забуду тебя, и эти воспоминания будут одними из самых светлых в моей жизни…

Уже когда деревенька скрылась из вида за высокими деревьями, Кисс произнес с непонятным то — ли сочувствием, то — ли досадой:

— Бедный парень. Здорово он к тебе присох…

— С чего ты так решил?

— Да он ко мне подходил вчера. Поговорить… Иногда я удивляюсь, как вы, бабы, умудряетесь так лихо сбить нас с пути истинного.

— Ты про Свара?

— И про него тоже…

Свар, — подумалось мне, — Свар, я знаю — ты еще будешь счастлив. Я буду молить о том Великие Небеса. Во всяком случае, от себя я сделала для того все, на что способна в силу своих новых способностей: поставила тебя на волну удачи, и постаралась оградить от будущих бед. Не знаю, что из всего этого получится, но Койен, кажется, моим поступком остался доволен…