Вера Семенова - Имеющие Право

— Если бы я хотел с-с-сообщить о вас в Департамент, я бы д-д-давно это сделал. Мне п-п-понятна ваша цель, — он покосился на Лафти, но задерживать взгляд не стал. — Я бы с удовольствием п-п-помог вам, но теперь вы знаете, что м-м-матрицы Бессмертия нет ни у кого. Мы рады знакомству с в-в-вами, хоть вы, должно быть, не очень этому в-в-верите.

— Зато вы, надеюсь, сразу поверите в то, — Эстер поднялась и резко всунула руки в оба рукава куртки одновременно, — что мы совсем не рады знакомству с вами. Особенно с вашим спутником, который все время молчит. Потеря крови сказывается на умственных способностях? Лафти, перестань хлебать это сладкое пойло! Говорить с ними больше не чем, пошли отсюда!

Но Лафти только весело сморщил нос, прикрыл глаза и, отодвинувшись назад вместе с креслом, спокойно водрузил ноги на стол, широко зевнув.

— Не торопись, киска, — сказал он, не очень отчетливо произнося слова. — В ближайшее время нам предстоит еще очень много увлекательных бесед. Тем более что идти пока что некуда. Весь квартал оцеплен.

Отреагировать на неожиданное заявление Лафти успели не все. Эстер открыла рот, но так ничего и не произнесла, у Вэла было настолько отсутствующее выражение лица, будто ему данный факт безразличен, лишь Эммануэль Корви резко дернулся, в очередной раз плеснув глинтвейном на скатерть. Их стол уже напоминал поле кровопролитного сражения. Поэтому в общем не удивительно, что официанты наконец очнулись от блаженного столбняка в углу, и один приблизился к незадачливым гостям. Удивительным было другое — на погубленное имущество официант даже не посмотрел, а адресовался к Эстер, согнувшись в вежливом полупоклоне.

— Госпожа, прошу простить, если вам это покажется неуместным, но с вами очень хотят побеседовать.

— Кто именно?

Эстер проследила за направлением его взгляда. В дальнем углу, под мелькающим разноцветным экраном сидел, глубоко вдвинувшись в кресло и поэтому полностью скрываясь в тени, какой-то человек. Заметив, что Эстер повернулась в его сторону, он приподнял бокал и зазывно помахал ей рукой.

— Передайте ему, — угрюмо сказала Эстер, — что я не стану сразу швырять в него тяжелыми предметами, если он подойдет сюда, а постараюсь выслушать.

— Он хочет говорить только с вами, госпожа, с одной.

— Вот еще… — Эстер прикусила язык и покосилась на Лафти. Тот радостно ухмылялся, и насколько она успела изучить реакцию своего странного спутника, ей предстоял "забавный" разговор — то есть угрозы, оскорбления и шантаж. Поэтому она поднялась из-за стола несколько поспешно, чтобы не было времени передумать.

Человек, ждавший ее за угловым столиком, оказался не особенно примечательным, гладко выбритым, с несколько свернутым набок носом и резкой чертой губ. Его примерный возраст и точный цвет его глаз определить было невозможно. При этом он излучал искреннюю вежливость и дружелюбие, словно встреча с Эстер была долгожданным и крайне приятным для него событием.

— Прошу простить, что пришлось прибегнуть к помощи посредника. По-другому представиться не получилось — перед вашими прелестными приятелями моя посредственная персона просто погасла бы.

Эстер слегка растерялась и опоздала с ответом на несколько мгновений, что для нее было исключительным событием — первый раз в жизни ей пришлось собраться с мыслями и сообразить, что именно ей показалось настолько странным.

— Вы так всегда говорите, или это заготовка в честь нашего знакомства?

— Постоянно, — человек широко улыбнулся, — потому и прозываюсь — Папаша Пепе. Пока что вам не приходилось постоянно пересекаться с полицией, а то не преминули бы прослышать про мои привычки. Прекрасный повод для представителя подобной профессии прослыть популярным, по крайней мере, пристойнее, чем повальное пьянство или порывы палить из пистолета без приличного повода. Присаживайтесь поудобнее, моя прелесть, переговоры нам предстоят продолжительные.

Эстер покорно села, вытянув руку из рукава впопыхах наброшенной курточки. В очередной раз на нее накатило состояние полного безразличия к происходящему и равнодушного наблюдения со стороны, словно за неудачным спектаклем на дешевых подмостках.

— Прямо поражен вашей прочностью, — человек с комедийным именем развел руками. — Подчас в моем присутствии падают в припадке прямо на пол.

— Видимо, это у них аллергические конвульсии, — пробормотала Эстер. — Не все выдерживают такую концентрацию буквы "П".в разговоре. К тому же последнее время меня не покидает ощущение, что вокруг все сошли с ума. А с сумасшедшими главное — вести себя подчеркнуто спокойно.

— Прекрасно, — Пепе обрадовался еще больше, что, казалось бы, уже невозможно, — получается, прелюдия пройдет просто и приятно. Полагаю, вы представляете, что я прибыл как посланник? Подсказать, или постараетесь понять повод?

— Если это ваши ребята заняли весь квартал, то повод должен быть весьма серьезный. Не могу только постичь главного — при чем тут я?

— Прискорбно, моя прелесть, но притворяться у вас получается плохо. Позвольте поэтому передать пару предложений от пославших меня прославленных правителей. Первый прибыть на переговоры не поспешил, поскольку не покидает пределов своего палаццо из-за последних прискорбных происшествий — полагаю, вы постигаете, почему?

— Если сопоставить имена всех оставшихся в живых Великих Бессмертных и некоторый итальянский уклон в вашем высказывании, — Эстер прищурилась, — то вы привезли мне привет от Гвидо Аргацци

— Вы поразительно понятливы. Попробуете послушать?

Эстер только кивнула. Поскольку много сил у нее сейчас уходило на борьбу с растущим ощущением абсурда, тратить их на слова не хотелось.

Пепе извлек из внутреннего кармана небольшой экран, установил его на столе и включил, повернув трехмерное изображение к Эстер. Поскольку она отчетливо ощутила запах сигар, каминного дыма и сандала, устройство было безумно дорогим и явно не само по себе задержалось в кармане невзрачного полицейского.

Гвидо Аргацци, насколько она его помнила по портретам, заметно похудел, вернее, осунулся, отчего на первый план выступили набрякшие щеки и мешки под глазами. Образ толстого сибарита, равнодушного к бесконечным покушениям и все еще ценящего немудрящие радости жизни, шел ему гораздо больше.

— Я всегда был против выдачи Права женщинам, — произнес он, глядя в упор на Эстер, хотя не видел ее. — Но речь сейчас не об этом. Ты разрушила все, что мы создавали в течение многих столетий. Великие Бессмертные не могут больше доверять тому равновесию, что было построено между нами. И если говорить честно, я благодарен тебе, поскольку это был всего лишь долгоиграющий красивый обман. Многих Великих в мире быть не может, может быть только один. Ты ищешь Матрицу Бессмертия, Эстер Ливингстон. Такое странное совпадение — я тоже. Присоединяйся ко мне вместе с теми непонятными силами, что собираются вокруг тебя. Добудь Матрицу для меня, и мы договоримся о любой награде. Или я тебя уничтожу, и все мои Великие собратья будут мне только признательны. Можешь быть уверена в Пепе, ты, наверно, уже поняла, что он не обычный тупой коп, шарящий везде, где нет смысла искать. Вот дьявольщина! — закричал он внезапно, и локтем сбил со столика пепельницу с толстым окурком. — Терпеть не могу длинных речей! Нечего меня учить — написал бы сам текст, раз такой умный!