Ольга Кузнецова - Просто солги

Поверх кружевной ночной рубашки — его белая грубая футболка. Потому что скоро осень. Потому что уже почти осень.

Поверх прежних лживых мыслей — новые, но такие же лживые. Потому что люди не меняются. Потому что это только видимость, когда я думаю, что что-то действительно становится по-другому.

Поверх его теплой, почти горячей тяжело вздымающейся груди — мое тело (тонкое, холодное, — ему в противоположность). Потому что я снова не выдержала. Снова сломалась.

Не знаю, что сказал бы на это Ким, если бы увидел меня с ним в постели. Если бы вообще увидел меня в доме с синими окнами.

…

— Ненавижу тебя, — шепчу.

— Я знаю. — Он отвечает так, как будто действительно знает.

И полностью противореча собственным словам, я лишь сильнее вжимаюсь в него, льну, как будто хочу слиться с ним, стать сплошным, неразделимым целым. Возможно, потому что он теплый, я бы даже сказала, обжигающий. И это он — Джо — мое личное искусственное солнце в этом мире.

Проблема в том, что он в курсе. Знает, что я цепляюсь за него, как за последнюю спасительную соломинку. Знает, что я не могу одна, что мне все время кто-то нужен — Ким, Шон, Джо — кто именно — не имеет значения. Проблема в том, что он просто знает.

— Вы нашли еще одного чувствительного? — тихо интересуюсь я и даже чувствую легкое угрызение совести где-то в районе пяток. — Ну… вместо меня?

Джо не спешит отвечать, как будто прикидывает в голове, стоит ли мне сообщать. Видимо, решил, что не стоит.

— Меня на самом деле зовут Джо, — вместо ответа бормочет он, и я чувствую, что он улыбается.

Я переворачиваюсь на грудь и пристально смотрю ему в глаза — пытаюсь угадать, в какой именно момент он меня обманул. Но его взгляд, как и улыбка, по-прежнему неповторимо статичны, неповторимо опасны. Он тоже смотрит на меня — наверное, пытается угадать, в какой именно момент я ему не поверила. Замкнутый круг, чертово колесо.

Я сжимаю губы и несколько мгновений подбираю нужные слова, а затем выпаливаю резко, внезапно:

— Не верю тебе.

— И правильно, — хмыкает он, безумно довольный, что ему удалось одновременно обвести меня вокруг пальца и не ответить на так долго мучивший меня вопрос.

Не в силах больше выдерживать на себе его хищный взгляд, я рывком поднимаюсь с кровати (кровати, впитавшей тысячи запахов других таких же женских тел) и, точно умелый фокусник, мгновенно обернувшись в тонкую простыню, я непринужденным шагом направляюсь в сторону ванной. Только чувствую, как он сверлит вслед мою спину своим опасным взглядом.

Джо смеется надо мной. Постоянно. Без остановок. Смеется даже тогда, когда я думаю, что он как никогда серьезен. Он думает, что мое присутствие в его жизни — одно сплошное непрекращающееся представление, феерическое шоу, Кесси со своим номером "я-знаю-когда-ты-на-меня-смотришь".

Его ванная — ванная Джо — маленькая. Я бы даже сказала, скромная. Полная противоположность опасного Джо с широкими плечами. Но только на первый взгляд здесь кажется пусто — на самом деле, запахов здесь даже больше, чем в постели. И каждый дюйм пространства здесь обладает своим исключительным запахом. И самое смешное, что самим Джо здесь пахнет меньше всего.

Я саркастически ухмыляюсь и на полную открываю кран с холодной водой. В зеркале — отражение, которое я бы лучше не видела.

Я чувствую что-то знакомое: привычный утренний запах быстрорастворимого кофе, первый стук дверей соседних комнат, первые сплетни бабочек на первом этаже и временное затишье за стенами. Но только временное.

И я наконец-то ощущаю себя как дома. Плевать, что это здание с синими стеклами на самом деле не мой дом. Плевать, что Кима уже давно нет рядом, а в этой крохотной ванной так сильно несет чужими телами.

Просто я наконец-то ощущаю себя. Не чужие мысли, чужие запахи, чужие движения, — я ощущаю именно себя. Внезапно на ум приходит мысль, что это правильно, что так и должно быть.

Я закрываю глаза и полностью отдаюсь струящейся по моему телу ледяной воде. Ощущаю, как влага капля за каплей впитывается в мое тело и разносится вместе с кровью ко всем конечностям. Я слышу, как шумит поток моей крови.

И мне не нужно слышать, не нужно даже видеть, чтобы понять, что это хриплое медленное дыхание в нескольких футах от меня — это не очередное дежа-вю — всего лишь очередной ублюдок, который боится, что я "подскользнусь".

— Насмотрелся? — кричу я сквозь непреодолимый поток воды.

— Еще нет, — доносится его голос, но уже ближе. Это вызывает у меня панику, но я не могу открыть глаз, как будто их слепили друг с другом супер-клеем.

— Извращенец, — шиплю я, чувствуя его руки на своем теле. Везде. Повсюду.

Но, возможно, где-то даже приятно. И я ненавижу это чувство.

…

Я — реалистка. Но не потому что вижу вещи такими, какие они есть на самом деле, — потому что это уже входит в мою привычку — быть полной противоположностью тому Киму, которого я знала. Он дышит тяжело — я стараюсь почти не дышать, он всегда прав — я всегда выхожу из игры при первой же возможности. Мы похожи с ним только в одном — оба постоянно лжем.

И я боюсь этой единственной точки соприкосновения между нами, боюсь, что то, что маленькая случайность разрушит все, повалит мою личную Вавилонскую башню.

Прежде я думала, что Ким — он оптимист, но потом поняла: этот парень — хренов лжец.

Теперь я понимаю, что он хотел сказать, когда там, в машине спрашивал меня, не думала ли я, что он бы действительно сдал меня. Он имел в виду, что не мог сдать меня, потому что ему уже заплатили за то, чтобы он меня пас как пастух овцу. Глупая-глупая овца…

— Это не похоже на овцу, Жи, — возражаю я, — скорее, на облачко.

В ответ девочка поднимает на меня свои большие карие глаза и недовольно поджимает губки.

— Хорошо, — нехотя соглашается она, — но, Кесси, только попробуй сказать, что этот волк похож на старый пень. — Затем Жи заговорщически подмигивает мне и шепчет сквозь ладошку, — Этого волка Лея рисовала.

Я подавляю рвущийся на волю смешок и краем глаза слежу за звякающей в углу комнаты Леей.

— Ну, — я в притворной задумчивости склоняю голову набок, — волк действительно похож на пень — если бы не эти зубища — точно бы подумала, что пень.

Мы вместе смеемся, а в углу комнаты Лея недовольно фыркает.

— Кесси, — Жи откладывает в сторону карандаши и смотрит на меня. Пристально, серьезно, как-то по-взрослому, — мы скоро пойдем домой? Нет, мне здесь с Леей, конечно, очень весело, но в школе я пропустила уже очень много занятий. Кесси, мне хочется к друзьям.

— Понимаешь, Жи, все гораздо сложнее, чем тебе кажется. Просто поверь — сейчас не самое лучшее время, чтобы ходить в школу. Не самое… безопасное.