Danielle Collinerouge - Гарри Поттер и Враг Сокола

— Вы улыбаетесь, мистер Поттер? — прервал мечтания Гарри голосочек Амбридж.

— А это запрещено? — спросил Гарри.

— Улыбайтесь, сколько вам угодно. Тем более что наказание на сегодня окончено.

Гарри поднялся со стула и почувствовал, что все его тело словно проткнула сотня иголок. Он не удержался от тихого вскрика. Спина не разгибалась. Руки занемели.

— Вам и теперь смешно, мистер Поттер? — осведомилась Амбридж, с жадностью на него глядя.

— Ровно настолько, насколько вам сейчас хорошо, — надерзил Гарри и медленно пошел к выходу. Спину пришлось вернуть в слегка согнутое положение.

— Завтра после уроков снова ко мне, — злобно квакнула директриса.

— С удовольствием, — огрызнулся Гарри.

Он вышел из кабинета и, кривясь от каждого движения, поплелся к лестнице.

— Гарри, — услышал он голос Гермионы.

Девушка подбежала к нему.

— Что с тобой делала эта живодерка? — горестно спросила она, беря его за руки. — У тебя все тело затекло! И руки!

Гермиона заставила Гарри прижаться спиной к стене, разведя руки в стороны. Парень зашипел от ощущений, но вскоре почувствовал, что ему становится легче.

Гарри лежал на кровати в комнате за сэром Кэдоганом. Он чувствовал себя опустошенным и совершенно неспособным учить уроки. Ни уговоры Гермионы, ни угроза увеличения наказаний на него уже не действовали.

— Мне уже все равно, Гермиона, — пробормотал он. — Сколько я не стараюсь, жаба все равно наказывает меня. Завтра у меня снова наказания. И послезавтра тоже, потому за понедельник я не туда гляну, не так посмотрю, не вовремя чихну, на крайний случай у Драко зачешется задница и меня обвинят в том, что я навел на него темные чары. И снова на неделю мыть полы у Филча и сидеть на болючем стуле у Амбридж. Я не знаю, что это такое! Я уже не могу находиться в школе. Неужели Дамблдор полагает, что это самое безопасное для меня место? Я устал, Гермиона, меня тошнит от одного вида этой раздутой сволочи и ее любимого мерзкого хорька!

Гермиона ласково погладила Гарри по плечу.

— Осталось совсем немного, Гарри, — проговорила она. — Скоро каникулы, Рождество. Мы вернемся в наш дом и наверняка встретимся с профессором Дамблдором. Тогда и поговорим с ним, объясним создавшуюся ситуацию. Без его разрешения мы не должны покидать школу, любимый.

Гарри понимал, что Гермиона права, но накопившаяся злость и усталость просто душили его.

— Знаешь, бедной Тонкс снова не повезло, — произнесла Гермиона. — Мало того, что ей запретили видеться с Ремусом, так у неё ещё и Сириус заболел.

— Сириус? Что с ним? — спросил Гарри.

— Температурит маленький. Тонкс сейчас с ним в больничном крыле. И я очень сомневаюсь, что Амбридж разрешит ей пропустить занятия, чтобы она смогла побыть со своим заболевшим сыном.

Гермиона оказалась права. Тонкс не появилась за завтраком в понедельник утром, а на уроках была невнимательна и расстроена. Джинни сказала, что именно сегодня Амбридж приходила с инспекторской проверкой на уроки Нимфадоры и сделала ей кучу замечаний. Гарри хотел пойти к Тонкс после уроков, но должен был отправляться отбывать наказания. Филч заставил Гарри сделать в одной классной комнате генеральную уборку, что было очень утомительно, учитывая тот факт, что в этом кабинете давно уже не проводились занятия, потому что там навел порядок Пивз. Гарри устал так, как не уставал после штрафных хозяйственных работ у тети Петуньи. Отбывать наказание ещё и у Амбридж у Гарри не было сил, поэтому он решил, наплевав на все, не идти в кабинет директрисы.

— Что же вы не явились, мистер Поттер? — сладенько осведомилась у него Амбридж, которая словно ждала, когда Гарри освободится.

— Я до сих пор убирал. Мистер Филч пригрозил меня убить, если к завтрашнему дню я не приготовлю кабинет, потому что у вас будут накладки с расписанием.

— Меня это не волнует! — с удовольствием ответила Амбридж. — Вы проигнорировали наказание, значит, я снова вас наказываю! К тому же вы не были сегодня готовы на урок новейшей магической истории, за что тоже будете наказаны.

— Хорошо, — пожал плечами Гарри и пошел дальше, чувствуя спиной удовлетворенный взгляд директрисы.

Гарри не пошел в гостиную, а сразу направился в больничное крыло, чтобы узнать, что с маленьким Сириусом. Впервые в жизни Гарри увидел заплаканную Тонкс. Она всегда была веселой, и даже когда злилась, все равно шутила и не теряла присутствия духа. Сейчас Гарри чувствовал исходящую от нее волну сильнейшей грусти. На кровати лежал Сириус.

— Что с ним? — спросил Гарри.

— Воспаление легких, — всхлипывая, ответила Тонкс.

— А это очень страшно? — Гарри посмотрел на ребенка.

— Для взрослого — не очень. Есть специальные целебные настойки и зелья. Но Барсучок… Он ещё очень маленький… Мадам Помфри давала ему лекарства, но пока результатов нет.

Тонкс вытерла слезы.

— И эта мерзкая Жаба… специально сегодня приходила с проверкой, раскритиковала меня, сказала, что я очень плохо провожу уроки. Да не до уроков мне сейчас! У меня ребенок заболел! Она хочет уволить меня, Гарри. Я бы сама давно ушла, но… столько проблем! Ремус теперь никогда не устроится на работу, значит, надежда только на меня. Да и вас жалко…

— Не нужно нас жалеть, Тонкс, я уже сам на грани того, чтобы сбежать отсюда.

— Нет, Гарри, как ни плохо здесь, за пределами школы ещё хуже. Но сейчас я хочу только одного — чтобы Сириус выздоровел.

Гарри посмотрел на ребенка и подумал, что будет, если Барсучок умрет. От этой мысли его бросило в жар. Неужели сначала его отец, а теперь и сын? Нет, только не это! Именно этого боялась Тонкс сейчас, сидя рядом с Гарри и вытирая слезы. Гарри прикоснулся к ребенку. Малыш был очень горячим. «Если очень любишь, то можно облегчить страдания…» — почему-то вспомнились слова отца, написанные в дневнике мамы. Маленький Сириус, похожий на большого… крестного… Гарри неожиданно почувствовал, понял, что нужно сделать — перетянуть на себя это горячее облако, укутывающее ребенка. Вот так… Гарри прислушался к себе, затем, посмотрев на Тонкс, встал и отошел к другой кровати.

— Гарри, что случилось? — насторожилась Тонкс.

— Ничего страшного, — ответил Гарри, ложась, — я думаю, что Сириус выздоровеет… сейчас…

— О Боже, ты что, перетянул это на себя? — Нимфадора вскочила и подбежала к Гарри. — У тебя температура поднимается! Я бегу за мадам Помфри!

— Лили, нельзя как-то сделать так, чтобы оно на меня переходило? — обеспокоено спросил Джеймс. — А то мне и Гарри жалко, и тебя тоже… Ты все время его недомогания берешь на себя.

— Но, Джеймс, что поделать, если у тебя нет этого дара? Вернее, он есть, но не так ярко выражен, — ответила Лили, поправляя на ребенке одеяло. — А ещё… я заметила, что у меня начало получаться вот что: если у малыша живот болит не сильно, то я поглощаю эту боль, а не просто беру на себя. Как ты думаешь, может быть, эта способность совершенствуется?