Бекка Фитцпатрик - Крещендо

У него хватило наглости соврать мне?

— Ты передал мне тот конверт, — он не ответил, и я добавила более жестко: — Тротуар. Пекарня. Конверт с металлическим кольцом.

Комната казалась изолированной, отделенной от пульсирующих звуков басов, доносившихся из гостиной, и это пугало. В один миг я перестала чувствовать себя в безопасности, запертая здесь со Скоттом.

Скотт прищурился, он косился на меня в ярком свете, который, казалось, причинял боль его глазам. — О чем ты говоришь? — его тон был настороженным, враждебным, непонимающим.

— Ты считаешь, что это смешно? Я знаю, что ты дал мне кольцо.

— Кольцо?

— Кольцо, которое поставило эту метку на твоей груди!

Он встряхнул головой, тяжело, как будто выводя себя из ступора. Потом его рука рванула ко мне, отбрасывая к стене. — Как ты узнала о кольце?

— Ты делаешь мне больно, — прошипела я со злостью, но на самом деле дрожала от ужаса.

Я поняла, что Скотт не притворялся. Несмотря на то, что он был значительно лучшим актером, чем я могла вообразить, он действительно не знал о конверте. Но он знал о кольце.

— Как он выглядел? — он схватил меня за рубашку и встряхнул. — Парень, который дал тебе кольцо, как он выглядел?

— Убери от меня свои руки, — приказала я, отталкивая его от себя. Но Скотт был значительно тяжелее меня и крепко стоял на месте, прижав меня к стене.

— Я не видела его. Он не сам передал мне кольцо.

— Знает ли он, где я? Знает ли он, что я в Колдуотере?

— Он? — сорвалась я в ответ. — Кто "он"? Что происходит?

— Почему он дал тебе кольцо?

— Я не знаю! Я ничего о нем не знаю! Почему ты не объяснишь мне?

Он вздрогнул от нарастающей паники, которая грозилась взять над ним верх. — Что ты знаешь?

Мой взгляд был прикован к его глазам, но он так сильно сжал мое горло, что было больно дышать. — Кольцо было в конверте с запиской, в которой говорилось, что Черная Рука убил моего отца. И это кольцо принадлежало ему, — я облизала губы. — Ты — Черная Рука?

Выражение лица Скотта все еще выражало недоверие; его взгляд метался то вперед, то назад, решая, поверить или нет моим словам. — Забудь об этом нашем разговоре, если желаешь себе добра.

Я попыталась освободить руку, но он продолжал держать ее.

— Убирайся, — сказал он. — И держись подальше от меня.

Потом он позволил мне уйти, подтолкнув к выходу.

Я остановилась у двери. Вытерла о штаны враз вспотевшие ладони. — Не уйду, пока ты не расскажешь мне о Черной Руке.

Я думала, что я вызову у Скотта более сильную ярость, но он только посмотрел на меня, как на собаку, которую он застал, когда она гадила у него на лужайке. Он сгреб свою футболку и сделал движение, будто собирался натянуть ее назад на себя, а потом его рот искривился в угрожающей улыбке. Он бросил футболку на кровать. Распустил ремень, расстегнул молнию, и выбрался из шорт, оставшись в обтягивающих хлопковых боксерах. Он хотел шокировать, очевидно, пытаясь заставить уйти. Он сделал все, что мог, чтобы убедить меня, но я не собиралась позволить ему так легко избавиться от меня.

Я сказала: — У тебя на коже клеймо от кольца Черной Руки. Не жди от меня, что я поверю, будто ты ничего не знаешь об этом, включая и то, как оно попало туда.

Он не ответил.

— Через минуту после того, как выйду отсюда, я позвоню в полицию. Если ты не хочешь говорить со мной, может быть, ты захочешь поговорить с ними. Может, они сначала посмотрят на клеймо. Могу сказать, внешне оно выглядит не очень хорошо, — мой голос был спокоен, но я вспотела.

Что за чушь я несу, зачем так рискую? Что если Скотт не позволит мне уйти? Я, очевидно, знала о Черной Руке достаточно, чтобы расстроить его. Думал ли он, что я знала слишком много? Что если он убьет меня, а затем выбросит труп в мусорный контейнер? Моя мама не знала, где я нахожусь, а все, кто видел меня в квартире Скотта, были пьяны. Вспомнит ли кто-нибудь из них завтра, что видел меня?

Охваченная паникой, я не заметила, как Скотт сел на кровать. Он зарылся лицом в ладони. Сгорбился, и я поняла, что он плакал: тихо, надрывно, судорожно всхлипывая. Сначала я подумала, что он притворяется, что это какая-то ловушка, но приглушенные вздохи, вырывающиеся из груди, были реальными. Он был пьян, шокирован, и я не знала, насколько он уравновешен. Я не сдвинулась с места, боясь, что даже мелкий шажок может вызвать вспышку гнева.

— Я сильно проигрался в азартные игры в Портленде, — пробормотал он, его голос хрипел от отчаяния и изнеможения. — Менеджер игорного зала дышал мне в спину, требуя деньги, и мне приходилось постоянно оглядываться назад, каждый раз, когда я выходил из дома. Я жил в страхе, зная, что наступит тот день, когда они найдут меня, и я был бы счастлив, если мне бы повезло отделаться лишь раздробленными коленными чашечками. Однажды ночью, когда я шел домой с работы, на меня напали сзади, затянули на склад, и привязали к раскладному столу. Было слишком темно, чтобы рассмотреть этого парня, но я решил, что его подослал менеджер. Я сказал ему, что заплачу, сколько бы он ни попросил, только бы он отпустил меня, но он расхохотался и сказал, что ему не нужны мои деньги — напротив, он уже рассчитался с моими долгами. До того, как я смог понять, не шутка ли это, он сказал, что он Черная Рука, и много денег — последнее, что ему нужно. У него была зажигалка, он поднес пламя к кольцу на своей левой руке, нагревая его. Я вспотел от ужаса. И говорил ему, что сделаю все, о чем он попросит, только пускай он отвяжет меня от стола. Он разорвал на мне рубашку и прижал кольцо к моей груди. Кожа горела, и я кричал изо всех сил. Он схватил мой палец, сломал его и сказал, что если я не замолчу, он будет продолжать ломать мне пальцы, пока не сломает все десять. Он сказал, что пометил меня, — голос Скотта снизился до шепота. — Я обмочился. Прямо там, на столе. Он перепугал меня до чертиков. Я бы сделал все что угодно, только бы не видеть его больше. Поэтому мы переехали обратно в Колдуотер. Я перестал ходить в школу и прятался в тренажерном зале целыми днями, качая мышцы, на случай, если он будет искать меня. Если он найдет меня, в этот раз я буду готов.

Оборвав свой рассказ, он вытер нос тыльной стороной ладони.

Я не знала, могу ли верить ему. Патч явно дал мне понять, что не доверяет Скотту, но тот весь дрожал. Его лицо было болезненно бледным, влажным от пота, и он запустил руки в волосы, делая глубокий судорожный вдох. Мог ли он придумать такую историю? Все детали совпадали с тем, что я знала о нем. У него было пристрастие к азартным играм. Он работал ночами в Портленде в круглосуточном магазине. Он вернулся в Колдуотер, чтобы убежать от своего прошлого. У него на груди было характерное клеймо, которое доказывало, что его кто-то подставил. Мог ли он, сидя в двух шагах от меня, лгать мне о том, через что ему пришлось пройти?