Владимир Воронов - Отродье. Охота на Смерть

— Да, уж… Горе от ума! — Мирон выглядел озабоченным, но после сказанного ею, расслабился, — ты глупая ведьма! Самая-самая глупая из всех, кого мне довелось встречать. Как ты могла даже подумать пользоваться этим дедовским методом? Думаешь, настоящие ведьмы пишут сказки для скучающих людишек, не видящих дальше своего носа? Думаешь, кто-то раскроет настоящие секреты волшебства, чтобы продать их за сто рублей в магазине? Глупая, глупая ведьма!!!

Пальцы на руке снова стали непрозрачными, чтобы убедиться, Арина ущипнула кожу на ладони, головокружение тоже отступало.

— Прости, но ведь я не знала…

— А должна бы предчувствовать! Ума не приложу, почему в тебе нет ни единого инстинкта? Любая ведьма знает — пользоваться внутренним резервом — нельзя! Это как сдавать донорскую кровь: можно, опасно, поэтому нечасто.

Запомни, заучи, застолби: для колдовства используется лишь внешняя энергия — силы нашего мира. Вы — ведьмы, как бы воронки. Вы можете черпать силы из неоткуда и отовсюду сразу, а затем, изменяя их внутри, преобразовывать в заклинания или другие колдовские штуки. Колдуньи бывают разные, но чаще других встречаются волшебницы и ведьмы.

Арина про себя улыбнулась: Домовой вошёл в педагогический раж, убрал руки за спину, принялся ходить туда-сюда по полу, монотонно разворачивая повествование. Ей вспомнился Глеб Евгеньевич — её самый любимые лектор из академии. Не от мира сего, он часто надевал несколько пар очков одновременно, так увлекался лекцией, что не обращал внимания на откровенные усмешки студентов, над его, не застёгнутой ширинкой, забывал о времени. Глеб Евгеньевич преподавал анатомию, именно благодаря нему, она знала этот предмет на зубок.

Домовой продолжал:

— Волшебницы — они, как бы сказать — вертихвостки. Слишком много знают, пытаются посчитать магию как формулу, а магия — это ведь магия. Волшебницы медленно копят энергию в своём теле. Там она очищается, ставится жутко мощной, чистой, почти идеальной, а когда приходит время, волшебницы используют её. Бойся их в гневе, они очень сильны! Их слабое место — выносливость. Хоть собранная ими энергия чиста, я бы сказал — первозданна, её совсем немного. Два, или три заклинания и волшебница пуста, ей придётся потратить ни один день, чтобы восстановить силы.

Другое дело — Ведьмы. Мои любимицы! Пусть их колдовство не отличается изяществом, оно работает — вот, что важно! Быстро и действенно. Ведьмы берут энергию, пропускают её сквозь себя, тут же предавая ей нужную форму. А энергии ведь много! Она вокруг меня и тебя как кисель, мы барахтаемся в ней, не замечая её, но стоит захотеть, взглянуть на мир слегка по-другому и научиться пользоваться ею, как перед тобой откроются тысячи новых дверей. А ну-ка закрой глаза! Попробуй почувствовать что-нибудь всем телом одновременно… Ну как? Что чувствуешь?

— Колготки жмут…

Домовой поперхнулся:

— Я имел ввиду немного другое. Представь, что ты в воде, в центре огромного озера, берегов не видно, но не нужно бояться — вода не опасна, она нейтральная к тебе, ей всё равно. Ты можешь болтаться в ней сколько угодно, не замечая; можешь раствориться, а можешь научиться использовать её, прочувствовать течения, температуру…

Арина сначала не чувствовала ничего: в помещении слегка прохладно — вот, пожалуй, и все ощущения, но Домовой продолжал говорить и что-то менялось. Давление — лучше всего подошло бы именно это слово. Словно она надела спортивный облегающий костюм. Каждый сантиметр кожи ощутил лёгкое приятное давление. Как хорошо! Хотелось нежиться в уютном тепле бесконечность, наверное, тоже самое чувствуют младенцы, ловко упакованные в мягкую пелёнку. Волна удовольствия закончилась лёгким головокружением. Арина была невесомой пушинкой в мире, где отсутствовали понятия: центр тяжести и сила притяжения. Ещё более приятное покалывание, от головы по шее и дальше к копчику.

— Умница, ты поняла… — вывел из состояния транса довольный голос Мирона, — ты почувствовала!

— Мирон, это было так… так… Я не знаю как выразить словами… Клёво! Здорово! Не знаю…

— Я понимаю, — он улыбнулся, ссутулился, присев рядом, показался очень старым, — это блаженство…

— Точно! Вот правильное слово — блаженство!

— Знаешь, я тебе даже завидую, ведь ты можешь пользоваться этой силой, крутить вертеть, как заблагорассудится, а нам — домовым — остаётся только ощущать.

Они немного помолчали. Мирон думал о чём-то своём, Арина вспоминала недавние секунды величайшего счастья.

— Ладно, хватит лениться! — первым пришёл в себя Домовой, — у тебя как-никак подружка при смерти, надо бы помочь.

— Да, конечно, я готова.

— Теперь, чувствуя энергетические потоки, попробуй в них вмешаться, сконцентрировать силу в одном месте — в своей руке. Это не сложно. Вот смотри: расслабь правую руку, растопырь пальцы перед собой, замри и представь, что ты пытаешь набрать полную ладонь сыпучего песка… Или лучше так: прикоснулась к тонкой материи, намереваясь скомкать её в кулак. Кончик каждого пальца фиксирует невидимый фрагмент энергетического поля, крепко-крепко. Энергия уже поймана — она на кончиках пальцев, ей не исчезнуть, не испариться — она с тобой. А теперь медленно сведи пальцы, вырви энергию из потока, чтобы использовать, собери её, сконцентрируй.

Арина пристально смотрела на свою руку, пыталась вспомнить недавнее ощущение окружающей силы, представить, как рука погружается в неё, представить всё то, о чём говорил Домовой. Увы, на деле всё оказалось не так просто. У неё возникло ощущение, что она царапается о стекло. Чуть позже ей показалось, что начало получаться — немного энергии действительно задерживалось на пальцах, но стоило начать движение, как она соскальзывала, растворяясь в пустоте.

— Блин, у меня не получается, — расстроилась она.

— Хм, странно, вообще-то это даже не начальный уровень, а детский сад… Может, у тебя вообще нет способностей?

— Вообще-то я начала практиковаться… — Арина посмотрела на часы, часы показали половину девятого, — два часа назад! По-моему весьма не плохой результат!

— Отсутствие результата — не результат! Плохо стараешься… Давай попробуем…

— Девочки, девочки, хватит сплетничать! — прервал их громкий голос Капитана, ворвавшегося как вихрь. Капитан хмурился, когда он это делал — лучше было с ним не заговаривать — обязательно нарвёшься на обидную колкость. — Ара, кончай наяривать булки, нам пора приниматься за работу.

— Я вообще сегодня не ела! — попыталась возразить она, но он так посмотрел, что сразу же умолкла.

— Ещё бы, ты же привидение!

Я сделал несколько звонков, наше положение хуже не бывает. Твой братец, кажется, его зовут Ашот или Ашан — не важно, льёт крокодиловы слёзы над телом сестрёнки-толстушки, которую перевезли в реанимацию седьмой больницы на Коломенском. Тело Гиты доставили в Боткинскую, там же Вадик…