Владимир Воронов - Отродье. Охота на Смерть

Она растеряно хлопала глазами, мгновенно забыв про урок магии:

— Прад, а как же вы? У вас ведь никого нет… То есть, никто ведь не найдёт ваше тело, чтобы помочь.

Он расплылся в улыбке:

— Ах, ты моя маленькая подлиза! Не волнуйся, не скопычусь — один анонимный звонок и я в лучшей палате первой больницы под присмотром лучших врачей.

Жаль, заработать пролежни на казённых простынях наши тела не успеют. Врачи хором утверждают, что жить им осталось не долго. Поочередно отказывают органы, Гита уже полня на искусственном сердце, мы с тобой пока держимся. В общем, вердикт спецов: нам остались одни сутки.

ОСТАЛОСЬ 24 часа.

Если бы у неё было, что-то в руках, она бы это уронила:

— Господи, боже! Сутки? Мы все умрём! Но как же так? Я думала, у нас будет больше времени. Ведь с нами, в смысле, с нашими телами всё в порядке!

— Тело без души — просто кусок мяса.

— Но ведь есть же люди, которые годами лежат в коме, а потом приходят в себя!

— Есть-то они есть, но вряд ли они перешли дорогу Смерти. Смерть заинтересована в нашей смерти — хорошенький у меня вышел каламбур? Если бы ты была чуть более расторопной, у нас было бы в запасе больше времени, а теперь сутки. Надо с этим смириться и танцевать от того, что имеем.

Она не слушала. Смотрела невидящим взглядом в пустоту. Вот, что такое настоящий страх. Знать, что послезавтра тебя не станет. Послезавтра сгорит последний мост. Послезавтра она умрёт. Брат не найдёт заначку, займёт денег, купит недорогой гроб, трава на могиле взойдёт густая, сочная — удобренная искренними слезами немногих близких. Арина представила, как стоит на кладбище: впереди с десяток чёрных зонтов, под которыми от дождя прячется с десяток близких — лиц не разобрать. Она за их спинами, но ей прекрасно видно серое мраморное надгробие: "Арпеник Ослонян. Любимой сестре и подруге". Прошло десять лет. Вокруг появилось ещё с сотню новых могил: какие-то заросшие, какие-то ухоженные, её — ухоженная. Раз в год сюда приезжает брат с семьёй, два маленьких племянника тычут в её чёрно-белую фотографию пальцем, спрашивают отца: "кто это?", а он, не пряча слёз, садится рядом с холмиком, залпом выпивает сто грамм и рассказывает им о ней. Эх, почему она заранее не подобрала фотографию для кладбища? Брат ведь выбрал самую плохую!

Кто-то щёлкнул перед её лицом пальцами:

— Ара, очнись! Хватит себя хоронить!

— Я не… А как Вадим?

— Вадик? Он, как говориться, лучше всех! Никаких проблем со здоровьем, вот кто может проваляться в больничке ещё лет пять.

— В смысле?

Прад удивлённо повёл бровью:

— А разве после того как вы переспали, он не рассказал тебе, что всю юность пробыл в коме?

Она подскочила сама того не ожидая, покраснела как редиска, потупилась, зачем-то принялась заламывать пальцы, поняла, что всё делает неправильно и выдаёт себя с потрохами, резко прошла в другой конец комнаты, обругала из-за того, что совершенно не умеет врать, от безысходности начала копаться в сумке.

Прад всё это время весело хохотал:

— Значит, я был прав! Ха! Ну вы даёте! А ведь сомневался до последнего и взял тебя на понт! Мда, кто бы мог подумать? Наш пострел везде поспел! — Снова захохотал.

Ей меньше всего хотелось плакать, но во рту вдруг стало горько, на глазах заблестели слёзы.

— Ох, Вадик, опередил меня! Я ведь первым надеялся сорвать нашу спелую ягодку, — не унимался Капитан.

Позднее Арина не могла найти объяснений этому поступку: в голове что-то замкнуло, она оказалась рядом с Прадом и от души отвесила ему увесистую оплеуху:

— Да как вы смеете? Что плохого в том, что два человека встретили друг друга и им захотелось хотя бы ненадолго почувствовать себя любимыми, а не одинокими? — она чуть помолчала, вглядываясь в его окаменевшее лицо, — Зачем я это говорю? Ведь вы не поймёте… Капитан, в вас нет ничего святого!

Прад прыснул и примирительно заулыбался:

— Извини, — это я о своём… Забавно, "во мне нет ничего святого", ну-ну, такого мне ещё слышать не доводилось!

— А жаль, вам почаще об этом нужно говорить!

Вдруг он взял и совсем уж по-дружески пожал её плечо тёплой мягкой ладонью:

— Не бери в голову. Я рад за вас с Вадиком.

Прошла секунда, вторая, третья. Где же очередная острота? Издёвка вроде: "а вы забавно будете смотреться вместе, как слон и Моська, или как слон и жираф". Нет. Всё тот же добрый взгляд красивых полуприщуренных глаз. Арине вновь подумалось, что возможно, правда, маловероятно, что Капитан не такой уж чёрствый ублюдок.

Он словно прочитал её мысли, ещё шире улыбнулся:

— Ладно, хватит на сегодня чужого грязного белья. Если не хочешь ближайшие годы ходить по земле бесплотным призраком, а в контексте последних новостей я так понимаю — ты не хочешь, надо действовать и быстро! — Капитан самовлюблённо поправил волосы, расправил плечи и стал прежним, — я просто не понимаю, за какие такие заслуги вам так со мной повезло! Ведь я нашёл выход, даже из этого безвыходного положения!

Арина его окончательно простила, в груди быстрее забилось сердце:

— Но разве…

— Будет трудно. Шансов мало. Действовать придётся решительно, но ведь жизнь того стоит? Кстати, как тебе Вадик в постели? — он разглядел что-то такое в выражении её лица, что передумал продолжать, — Всё-всё, больше не будем… Значит так. Сейчас ты берёшь Гиту и идёшь наверх, быстро! Вам нужно найти сильного медиума!

— Медиума? — переспросила она, — но ведь Гита больна…

— А — это…

Прад поджал губы, отстранив Арину, подошёл к бездыханному телу, склонился над ним. Она ожидала, что сейчас от его руки вниз снизойдёт свечение, или вокруг тела подруги возникнет туманный кокон, или произойдёт нечто ещё более магическое, но ничего подобного. Капитан глубоко вдохнул и… И поцеловал Гиту! Это был долгий проникновенный поцелуй, на первый взгляд, не имевший ничего общего с лечением, но когда он кончился, лишь взгляда на подругу было достаточно, чтобы понять — поцелуй помог. Гита порозовела, закашлялась, открыла глаза и улыбнулась.

Мирон, всё это время хранивший молчание, оскалился, зашипел:

— Фу, отродье! Отродье и его штучки! Фу! Фу! — отскочил к Арине, — Сестрёнка, заметь — это не магия!

— Гита! — не обращая на него внимания, кинулась она к подруге, — дорогая, как же я рада, что с тобой всё в порядке!

— Спасибо, — тихо проговорила та, ответив на дружеское объятие, — мне действительно полегчало! А то было совсем паршиво!

— Девчонки, когда всё закончится, и вы будете обниматься не здесь, а в постели и голенькие, не забудьте позвать спасшего вас Капитана, а не заместителя, уж я не…

— ПРАД! — хором остановили его подруги.

— Что-то я не о том думаю… Ох уж это длительное воздержание… Хватит обниматься, пора начинать. Вернуть призрака в тело — дело не шуточное, а если учесть, что на нас точит зуб не кто-то там, а сама Смерть — это почти невозможно, но есть один способ. Прежде всего, нам необходимо проникнуть в подземелье, но в нашей нынешней форме открыть вход не получится — для этого нужен живой человек. Кто же мог подумать, что нас одновременно всех сразу отправят в мир иной? То есть, кое-кто, будь он посообразительнее, смог бы всё предотвратить, но… Когда все стояли в очереди за мозгами, она стояла за буферами… — Прад недвусмысленно посмотрел в сторону Арины, — мог бы этого и не делать, она и так всё прекрасно понимала, — Внимание! Вот мой план: вы с Гитой отправляетесь на улицу на поиски медиума, благо в Москве их пруд пруди, а я остаюсь здесь и отдыхаю! Не правда ли, план гениальный?