Вячеслав Грацкий - Разлом

— Что она сказала, эта тварь? — кинулся к девушке Роланд.

— Она сказала... — медленно проговорила Селена. — Она спросила — у меня ли еще Крылья, Клыки и Глаз...

— Что?

Рука Роланда упала на меч, взгляд заметался по харчевне, но неко уже и след простыл.

— Что это значило, Ингельд? Эти Крылья, Клыки, Глаз... Что это Инелия наговорила той девчонке?

Глаза неко горели любопытством. Ингельд лежал в постели, закинув руки за голову и блаженно улыбался. Ири и Инелия сидели рядом, пожирая его взглядами.

— Или может ты больше не доверяешь нам? — насупилась Ири. — Последнее время мы как ошпаренные носимся вместе с тобой по всей Армании, а ты даже и словечком не обмолвился? Что это за девчонка — Селена, и чем она привлекла твое внимание?

Ингельд прикрыл глаза, его улыбка сделалась еще шире.

— Ингельд! — закричала Ири. — Ты будешь говорить или нет?

В ее голосе зазвенела обида.

— Ингельд, почему ты молчишь? Если мы надоели тебе, так бы и сказал! Но это просто свинство — лежать сейчас и молчать!

Ири бросила взгляд на сестру. Та молча пожала плечами.

— Ингельд! — взвизгнула Ири. — Или ты сейчас все нам расскажешь, или... Или мы уйдем от тебя навсегда!

Ирия замолчала, похоже, испугавшись собственных слов. Ингельд открыл глаза, а затем рывком поднялся и, обняв сестер, рухнул вместе с ними обратно в постель. Неко потрепыхались для порядка, но вскоре затихли и с удовольствием притиснулись к Ингельду.

— Ири, — тихонько сказал он. — Ты не задумывалась, что после вопросов надлежит делать паузы, чтобы я имел возможность ответить?

— О чем это ты? — все еще хмурилась Ири.

Ингельд рассмеялся.

— Инелия, а ты что молчишь?

Поколебавшись, Инелия все-таки ответила.

— Мне страшно, Ингельд, — прошептала она. — С тобой что-то происходит, и мне страшно.

— Со мной все в порядке, милые мои. Просто я меняюсь, так же как вы меняетесь со временем, это ведь естественно.

— Но иногда ты пугаешь меня. Там, на холме, во время разговора с Жанной, да и раньше тоже.

— Успокойся, Инель, вам с Ири совершенно не о чем волноваться.

Ингельд усилил хватку и неко тоненько пискнули.

— Даже если я и меняюсь, одно во мне остается неизменным — моя любовь к вам, мои милые, — сообщил он.

— Ингельд, — промурлыкала Ири. — Ингельд, мы сейчас никуда не торопимся?

— А как же мои ответы? — засмеялся он. — Разве я уже удовлетворил ваше любопытство? Я как раз собирался вам во всем признаться.

— Ну тогда побыстрее, — Ири вздохнула. — Я же не бревно, я не могу вот так лежать и ничегошеньки не делать.

— Вы слышали когда-нибудь о Святых Печатях?

— Нет, — хором ответили неко.

— А кто такой Дьявол и Спаситель, вы, надеюсь, знаете?

— Откуда, Ингельд? — удивилась Инелия. — Ты забыл, что мы выросли рядом с тобой? А ты никогда нам не рассказывал ничего такого. Конечно, пока ты болел, да и вообще, когда мы посещали поселения людей, мы не один раз слышали разное. Но все, что я поняла — Сатана или Дьявол — это что-то вроде злого бога, а Спаситель — это добрый, правильно?

— А я еще знаю, что давным-давно между этими богами была битва, — похвасталась Ири. — А один человек как-то заявил, что мы, как и остальные Измененные, появились после этой битвы. А еще он врал, что этот Спаситель создал нас из кошек. Представляете? Я ничего не имею против кошек, они, конечно, милые, и у них есть такие же хвосты, но это все глупость. На самом деле мы произошли от великого Неко, который и есть настоящий бог. Только он не злой и не добрый, ведь он бог. Добрыми и злыми бывают только люди, а он просто бог. Это нам все мама рассказывала, когда мы были маленькими, помнишь, Инель?

— Да, — кивнула сестра.

— Ну, девочки, вы меня удивили, — улыбнулся Ингельд. — У вас, оказывается, глубочайшие познания в религиозных вопросах. Что ж, тогда мне будет проще. Так вот, во время той самой битвы Сатана был изрублен на семь частей, после чего Спаситель их запечатал, дабы Сатана никогда больше не возродился. Понимаете?

— Конечно, только при чем здесь Селена? Постой-ка... — глаза Ири округлились. — Ты хочешь сказать, что Клыки, Глаз, Крылья это части злого бога?

— Да, Ири. И все они теперь у этой девочки.

— Невероятно! А с виду такая милая, — пробормотала она.

— Я не рассказывал вам раньше, потому что я не был еще уверен. Там, в корчме, я внимательно наблюдал за ней, но увы. Даже со всеми своими возможностями я ничего не почувствовал. Именно поэтому я попросил тебя, Инелия сказать ей пару слов. Только тогда, увидев как она изменилась в лице и как засуетился Роланд, я понял, что не ошибся в ней.

— Ты сказал — Роланд? — вскинула брови Ирия. — Ты знаешь этого карнелийца? Нам он так и не назвался.

— Это мой младший брат.

— Брат?! — изумились неко.

— Да. До меня доходили слухи, что он покинул Карнелию в надежде отыскать меня и убить.

— Убить?!

— Да. Но это вас не должно заботить.

— Это как-то связано с твоими новыми возможностями? — тихо спросила Инелия. — И вообще... — неко замялась и наконец задала давно мучавший ее вопрос. — Откуда они взялись? Конечно, если ты не можешь этого сказать...

— Все в порядке. Тут нет тайны. Я сломал первую Святую Печать, милая моя Инель. Именно за это меня изгнали из Карнелии.

— Так в тебе находится часть злого бога? — ахнула Ири.

— Мне принадлежит Рог Сатаны. Но тебе нет нужды бояться. Ты же сама сказала, бог не бывает добрым или злым. Добро, зло — это только слова. Но Рог Сатаны — это сила. Сила, с которой можно добиться очень и очень многого. Когда же я заполучу остальные части...

— Ох, Ингельд, я боюсь, — Инелия крепко обняла его. — Ты говоришь ужасные вещи, и нам очень страшно.

— Кому это страшно? — возмутилась Ири. — Мне ничегошеньки не страшно. Ингельд хочет завладеть силой бога, что же здесь ужасного? Он станет самым сильным и могучим, это мне нравится.

— Глупышка, завладев силой, он сам станет богом, и тогда... — Инелия вздохнула. — Тогда он и не вспомнит о нас.

— Инель, как я могу забыть о вас?

Ингельд стиснул неко и они тонко взвизгнули.

— Не болтайте глупостей, мои милые. Давайте-ка лучше подумаем о том, как мне забрать то, что успела захватить Селена.

— Но тебе придется сражаться с братом!

— Нет, Ири, не придется, — усмехнулся он. — И вы мне поможете это устроить.

Пока девушки развешивали простыни, отделяя женскую половину комнаты, Роланд сидел у окна, мрачно вглядываясь в темнеющее небо.

— Зачем вы вступили с неко в разговор? — возмущался он. — Я же предупреждал! Они очень коварные существа. Им нельзя верить. А вы сидели и болтали с ними точно они ваши подружки.

— Я не чувствую в них зла, — отозвалась из-за простыни Селена. — Ты напрасно сердишься.