Вячеслав Грацкий - Разлом

— Селена, я давно хотел сказать. Просто как-то не получалось. Но, потом, когда... В общем, думаю, что больше не могу это скрывать. Нам предстоит долгое путешествие и ты должна это знать... Знаешь, между тем, кто охраняет и тем, кого охраняют не должно быть никаких чувств. Так меня учили. Любые чувства мешают работе, понимаешь? Но я... Я больше не могу молчать. Возможно, тебе следует нанять кого-то другого, потому что я... Я...

Храбрость растаяла как дым. Стоило заглянуть в ее широко распахнутые глаза, и язык Роланда прилип к небу.

— Все в порядке, — Селена тронула его плечо. — Я не собираюсь больше никого нанимать. Ты хороший воин и... надежный друг. Но...

Она отвернулась.

— Не нужно мне больше ничего говорить. Мое сердце отдано другому...

У Роланда потемнело в глазах.

— Другому? Кому? — прохрипел он.

— Ты знаешь. Любовь к нему неизмеримо выше любви к любому из людей...

У Роланда отлегло от сердца. Бог, в конце концов, далеко, а он вот, только руку протяни. Впрочем, если учесть ее фанатизм...

— Ты говоришь о боге?

— Да, Роланд. Несколько лет назад я уже сделала свой выбор.

— Но как же...

Карнелиец вспомнил ту Селену, какую увидел в мире Эльмы — такую живую, теплую, улыбающуюся. Она ему нравилась куда больше чем эта — холодная и бесстрастная.

— Но ведь мы... Там, в Рутербурге... И вообще... Я думал...

— У всех людей бывают минуты слабости и сомнений. Я не исключение. Но мой путь определен. Прости, Роланд. А теперь я пойду, я хочу спать.

— Что? — у Роланда перехватило дыхание и он рванул воротник. — Что ты говоришь? Какой путь? Тебе только семнадцать, какой к демонам бог!

— Роланд! — повысила голос Селена. — Сколько раз я тебя просила — будь учтивей к Всевышнему! Или мне и впрямь нанять кого-то вместо тебя?

Карнелиец отшатнулся и скрежетнул зубами. Его захлестнул гнев.

— Нанять? Может тебе лучше его и нанять? Этого твоего бога! Давай-давай, иди, нанимай! Все правильно. Какая чушь! Что за дурацкая вера! Что за дурацкий бог!

— Роланд! — Селена почти кричала. — Не смей!

— К демонам твоего бога! В преисподнюю! В вашу дурацкую преисподнюю! Все! Я собираю вещи!

Роланд развернулся и чуть ли не бегом бросился к выходу. Стиснув кулаки, Селена смотрела ему вслед, в ее глазах заблестели слезы. Сердце ныло, но она была уверена, что поступает правильно. Служение Богу — ее судьба.

Собираться, впрочем, Роланд не стал. Покидать дворец в такое время было просто глупо, к тому же это могло вызвать ненужные расспросы. Да и не юноша он безрассудный, чтоб вот так. Нет, он спокойно выспится, а утром вернет ей все деньги и удалится восвояси. Он имеет на это полное право!

Он бухнулся на кровать, но, не пролежав и минуты, вскочил и принялся бесцельно кружить по комнате. Мысли волей-неволей возвращались к Селене.

— Что со мной? — пробормотал он. — Да с чего я взял, что влюбился? Я просто немного выпил, вот и все! Чего тут расстраиваться?

Роланд в очередной раз обшарил взглядом комнату. Тирри явно не торопился возвращаться. Пир был в полном разгаре и звереныш, очевидно, продолжал наслаждаться всеобщим вниманием.

— Проклятие! Всякий раз, когда этот грызун нужен, его нет!

Карнелиец уселся за стол и уставился на догорающую свечу. Огонек затрепетал от его вздоха, задергался, но постепенно выровнялся. Роландпонимающе закивал и аккуратно провел ладонью над огоньком.

— Ты прав, малыш. Мне нужно успокоиться, только и всего. За десять лет я обошел почти весь мир, я сражался... Да с кем я только не сражался! — Роланд пожал плечами. — И что на меня нашло? Из-за какой-то сопливой девчонки! Да к тому же священницы. Я был просто смешон. О, боже, я выглядел так глупо! А может здесь что-то добавляют в вино?

Он поскреб затылок.

— А ведь точно. Мы дорогой сколько вина выпили и ничего. А тут вон как развезло. Да, точно! Это все здешнее вино. Проклятые далийцы!

Дверь отворилась от резкого толчка, в комнату впорхнула Кира и тотчас наткнулась на враждебный взгляд карнелийца.

— Стучаться у вас в Далии не принято? — пробурчал он с неожиданной даже для себя злостью.

— Прости, привычка, — вздохнула Кира. — Как особа королевской крови я могу беспрепятственно входить куда и когда угодно. К тому же, ты ведь одетый, что тебя смущает?

Карнелиец хмыкнул, вытряхнул из мешка оселок и обнажил клинок. Тот был в идеальном состоянии, но сейчас это не имело значения. Правка и заточка клинка обычно помогали Роланду успокоиться.

— Что с тобой?

Кира обошла его кругом, рассматривая так, точно впервые увидела.

— Ты на себя не похож. Что происходит?

— Я же говорил, нельзя мне во дворец.

Принцесса поморщилась.

— Думаю, дело не в этом, — задумчиво заметила принцесса. — Впрочем, так или иначе, но в таком состоянии ты вряд ли нам подойдешь.

— Кому это нам?

— Королевской семье Далии и... — она запнулась, а потом с вызовом бросила. — И мне лично!

— Ну и зачем мне подходить вам? — усмехнулся карнелиец, продолжая обрабатывать клинок. — Хочешь дельце подкинуть? Так я и так, Селену вон охраняю. Пока...

— Тебе надо в прорицатели, Роланд. Нам действительно нужна твоя помощь. Только вот учитывая твое состояние...

— Да что ты привязалась к моему состоянию? — воскликнул он. — Я же говорил — не люблю я дворцов! Не люблю этих церемоний, этих дурацких пышных нарядов, этих сладковонючих придворных. Тьфу!

— Значит тебе и мое платье не понравилось? — нахмурилась Кира.

— Твое? — Роланд замялся. — Ну, твое очень даже ничего. В отличие от этих павлинов, ты, в общем-то... ну, красивая.

Кира резко отвернулась, ощущая как краска заливает лицо. Однако внимание карнелийца по-прежнему было приковано к оружию.

— Правда? — слабым голосом спросила она.

Кира с ужасом ощутила как ее сердце готово выпрыгнуть из груди. Это было странно. Это было странно и непонятно. Они ведь столько времени провели рядом. И болтали о чем ни попадя, и вместе в речке купались, одевались-раздевались, почти не скрываясь. Казалось бы, привыкла к нему, почти как к брату, а тут...

— Правда, Кира, — Роланд тяжело вздохнул. — Если честно, никак не могу поверить, что ты принцесса. Может потому и хандрю. Все ж таки столько дней вместе. Сначала мальчишка-оборванец, потом девчонка-бродяжка, в общем, привязался я к тебе, как к младшей сестренке.

Кира вздрогнула.

— А тут вдруг — принцесса, — продолжал он. — Не каждый день, знаешь ли, такое.

Точильный брусок завжикал по лезвию с удвоенной силой. Кира робко присела на край кровати.

— Роланд, — тихо позвала она. — Но ведь я осталась прежней. Принцесса — да, ну что же теперь, я не человек? Я бы хотела, чтобы между нами все осталось по-прежнему, ты будешь просто Роланд, а я Кира.