Надежда Дурманова - Поймать королеву

Мрачный, сырой подвал освещался лишь одной свечой, сиротливо пристроенной в огромный канделябр. Расплывчатые тени плясали по стенам, создавая странные изогнутые и уродливые фигуры. На полу была начерчена пентаграмма вызова, но пустые гнезда для свечей, расположенные на стыке линий, свидетельствовали о том, что эта пентаграмма пока не активирована. Дверь распахнулась, и в камеру вошел молчаливый детина, тащивший брыкающуюся девицу. Она бессвязно мычала сквозь кляп и сучила ногами, норовя лягнуть пленившего ее мужчину. Позади этой процессии плелся хлипкий парнишка лет двадцати, нагруженный разными магическими атрибутами и тихо ругающийся сквозь зубы. В ногах путалась черная кошка, изредка взбрыкивая, когда ей наступали на хвост. Этих домашних животных многие считали помощниками колдунов и ведьм, но это было не так. А вот девица действительно была нужна для колдовского обряда.

— Все готово, мой господин, — подобострастно доложил тощий парень, сгружая свою ношу на притулившийся в углу столик.

— Прекрасно, пора приступать, — сказал вышеозначенный господин, поворачиваясь к процессии. — Ты,— обратился он к детине, — можешь идти, у тебя еще много дел.

Тощий паренек, которого звали Лэнс, благоговейно смотрел на своего господина, а по совместительству — учителя, и ждал дальнейших указаний.

— Ну что ты смотришь на меня, будто пред тобой Светлоликий материализовался? — недовольно поинтересовался учитель у Лэнса. Тот поспешно опустил глаза, дабы не сердить его. Меж тем, господин этот подошел к девице и вытащил кляп изо рта, брезгливо вытерев руку о полы платья пленницы. Увернулся от пинка, залепил пощечину разбушевавшейся девице и, собрав все свое терпение, чтобы не успокоить девушка навсегда, спросил:

— Имя, девчонка?

— Тень, — неохотно представилась девушка. — Отпусти меня, урод! Чего тебя от меня надо?! Лэнс сдавленно охнул, косясь на учителя: как тот отреагирует?

— Послушай меня, Тень, — прошипел мужчина, хватая девушку за горло, — теперь ты слушаешься только меня. — Он приправил свои слова порцией чар. — Мы телепортируем тебя в Мортан, там ты найдешь некую Алесу. Спроси у трактирщика Савария, он знает ее. Маг протянул пленнице небольшой портрет в позолоченной рамке. Нарисован он был яркими красками, сразу видно — дорогие, такими только картины для знати рисуют. Тень внимательно оглядела изображенную на портрете девушку. Ничего особенного: темно-медные волосы, остриженные по последней местной моде — сзади совсем короткие, даже шею не прикрывают, спереди спускаются чуть ниже подбородка. Прямой узкий нос, бледные пухлые губы, бледная же кожа. Типичная ксавийская внешность.

— Что вы хотите, чтобы я сделала с ней, господин? — покорно спросила Тень. Где-то на краю сознания появилась перечащая подавляющим волю чарам мысль, что подчиняться нельзя и вообще, с какой это радости ее используют, будто куклу безвольную? Но эта мысль просуществовала недолго, вытесненная магией. Маг облегченно выдохнул: он опасался, что примененная к девушке магия помутнит ее рассудок, как это иногда случалось с другими людьми. Но нет, Тень отлично перенесла последствия заклинания. Агрессии не наблюдается, полная покорность.

— Убей ее, — сказал мужчина, но потом передумал. — Хотя нет… приведи мне ее живой.

— Как же они меня достали! — Я сорвала диадему, призванную служить короной в этом небом забытом государстве. Диадема завлекательно подмигнула россыпью камней. Я не поддалась столь сомнительному искушению, просто швырнув ее на трюмо.

— Нельзя же так переживать из-за каждой мелочи, — высокомерно произнес менестрель, вольготно развалившийся в кресле у камина. Я хмуро взглянула на него, но промолчала. Можно подумать, он понимает, что значит быть королевой! Одних каждодневных перевоплощений в строгую правительницу хватало.

Вздохнув, я вскинула руки над собой, строя вектора заклинания, потом медленно опустила, снимая действие магии. Почувствовала, как кожа очищается от противоестественного вмешательства в работу организма, а волосы укорачиваются и перестраиваются на мой натуральный цвет. Заклинание было редкое и составлялось специально для меня. Это-то я и имела в виду, когда говорила, что с меня хватает и этих перевоплощений. Вести двойную жизнь всегда сложно, а оборотное заклинание забирало слишком много сил. Как же, жители моей славной страны хотели видеть статную правительницу, что правили Ксавией в течение многих веков, но не эльфийку-подростка, которая носится с безумными идеями восстановить забытые традиции, а не трудится над финансовыми отчетами и не утруждает себя этикетом. Да, каюсь, так и есть. Но пока государство живет и процветает, я хорошо справляюсь со своей задачей. Конечно, при помощи квалифицированных специалистов, ведь сама я — полный профан. Я раздраженно подергала платье за лиф, но корсет держал крепко. Менестрель вздохнул, лениво поднялся с кресла и принялся расшнуровывать корсет.

— Алес, а устрой-ка меня при дворе, — как всегда противно заканючил мужчина.

Я раздраженно дернулась, вырывая завязки шнуровки из его рук. Кивнув платье в угол, я надела тонкие цветастые шаровары и такую же кофту. При каждом моем движении браслеты, которых на мне было хайн [1] Хайн — существо, провожающее заблудшие души прямиком в чистилище. Подчиняется главному хайну, прозванному Чертом. (Здесь и далее примеч. авт.) знает сколько, звякали, ударяясь друг о друга. Всех это раздражало, но мне особо не мешало и даже нравилось. И как ему не стыдно просить у меня рабочего места? — в который раз подумала я.

— Ты же прекрасно знаешь, что у нас при дворе уже есть менестрель, — терпеливо напомнила я. — Да и Кэсс будет против. Ты ей вообще не нравишься, а она все-таки моя подруга и советник. Да что я тебе рассказываю, ты и сам в курсе, чай не первый год при мне обретаешься.

Если честно, его привычка клянчить у меня всякие милости для себя, раздражала сильнее, чем просто попрошайки на улицах. Но он был близким, если не сказать — лучшим, другом, поэтому я часто шла у него на поводу. За что была презираема Советом Министров. Да и советник была от этого не в восторге.

— Уволь Кэсс, — блеснул глазами Эдим. — Я же знаю, ты можешь!

— О, такими темпами ты в придворные шуты попадешь! — притворно восхитилась я.

— Я не шучу вообще-то, — искренне обиделся менестрель. Я запустила в него башмаком. Совсем уже обнаглел. Сел на шею и ножки свесил.