Александра Верёвкина - Темные души

— Не самым лучшим образом.

— А поподробнее? — невинно поинтересовалась девушка. Она не стала разворачивать его лицом к себе, решив, что если ему приятнее разговаривать со стеной — кто бы спорил, только не она.

— Я не могу найти ни малейших следов, — продолжил беседу с обоями вампир. — Такое чувство, что он летает по воздуху, питается им же, а в остальное время играет в шпионов. Никто не видел, никто не знает, никто не разговаривал. Это странно.

— И какое у тебя объяснение? — спросила она.

— Он знает, что я его ищу, и не хочет этого, — произнес он первое, что пришло в голову. Меньше всего на свете ему хотелось сейчас заниматься изучением болезни под названием "Стефан", но Елена упорно продолжала сыпать вопросами.

— Почему ты уезжаешь именно по ночам?

Мужчина на мгновение повернулся к ней, словно не верил собственным ушам, а потом холодно ответил:

— Ты думаешь, что Шиничи оставил ему кольцо? Или, быть может, когда братишка спешно делал оттуда ноги, лис в торжественной обстановке вручил ему его со словами: "Не болей! Носи на здоровье"?

— Прекрати, пожалуйста, — взмолилась девушка. — Я понять не могу, откуда в тебе такое количество ревности? Ты же знаешь, что я переживаю за Стефана, и хочу побыстрее закончить со всей этой историей!

— Знаю? — брови юноши "полетели" вверх. — И, по-твоему, я ревную?

Даже себе он был не готов в этом признаться, а уж девушке и подавно. Но где-то глубоко внутри объявился неожиданно правдивый голосок, который поддакнул словам любимой.

Елена прижалась щекой к его плечу, обняла вампира за талию, дабы ненароком не сбежал, и стала объяснять:

— С тобой временами очень тяжело. Я всего лишь хотела знать, как продвигаются поиски, потому как уже давно подмечаю, что с каждым разом ты возвращаешься все мрачнее. Не надо возводить между нами эти железобетонные стены непонимания и безразличия. Ты мне дорог, и разумеется, что я хочу знать о тебе все, хочу понимать каждую эмоцию, которые с калейдоскопической скоростью мелькают на твоем лице. Я вижу, насколько сильно ты переживаешь за своего брата и как отчаянно хочешь его найти. Мне неприятно, что все держится от меня в тайне. С твоей стороны это неправильно. Но я сейчас не об этом… И еще, — она глубоко вздохнула, собираясь с силами, чтобы произнести самую важную часть своей небольшой речи. — Я люблю только тебя. Да, по-прежнему отчаянно боюсь встречи со Стефаном, мне будет перед ним очень стыдно. Но не будь я уверена в том, что именно ты мой единственный, тот, без которого и жизнь не мила, никакой свадьбы бы не было.

Девушка замолчала, удивляясь вычурности собственных слов. Она не так все хотела сказать, не так преподнести, но вышло именно так. Словно бледные слова из глупого романа, которые лишь в самой малой степени отразили все то, что она чувствует к этому мужчине.

— Выходит, опять я крайний? — обиженно пробормотал Дамон, глаза которого заискрились неподдельным теплом. Ему на самом деле казалось, что это была не ревность. Очень трудно раз за разом осознавать, что в жизни есть вещи, которые тебе неподвластны. Раньше такого не происходило, но теперь ему постоянно приходилось натыкаться на вымышленные таблички с надписью "Это тебе не под силу!", и, как в каком-нибудь глупом чате, в конце обязательно стоял самый издевающийся смайлик. Все это одновременно раздражало и мешало наслаждаться тем объемом счастья, которое давала ему эта красивая девочка, сидящая рядом. И вот только что ему предложили добровольно признаться в бессилии любимой девушке…

Елена снисходительно улыбнулась, поцеловала его в щеку и прошептала:

— Просто поверь мне, наконец. Для меня существуешь теперь только ты. Один. Мой любимый. Дамон.

"Какая картина откроется мне на этот раз?" — донесся до них звонкий голос Франчески, лишив вампира возможности ответить. Он подмигнул девушке, явно гордясь собственной находчивостью.

— Господи! — картинно прижала вошедшая руки к груди. — Вы одеты, комната в идеале… У меня просто слов нет.

— Тогда может стоит помолчать? — ехидно поинтересовался юноша. — Окажешь всем огромную услугу. С твоим появлением в этом доме забывают про покой и отдых.

— Меня не любят? — скорчила рожицу вампирша. — Даже ты, Елена?

Девушка вздохнула и спешно заверила:

— Я очень люблю тебя, Фрэн.

— Тогда завидуй! — просияла она в ответ и показала Дамону язык, а потом более серьезно добавила, — Нам пора уже ехать.

Мужчина поднялся на ноги, выталкивая подругу из комнаты, со словами:

— Две минуты поторчи в коридоре, — затем повернулся к любимой. — Ты мне обещала, принцесса! Будь очень осторожна. И я прошу тебя, никаких экскурсий по городу. Не с этой восторженной девчонкой, у которой начисто отсутствует чувство ответственности.

— Я обещаю тебе, — согласилась Елена со всеми условиями. Ей уже стало понятно, что любые препирания лишь навлекут на ее голову незапланированный гнев вампира, поэтому спорить не стала. Да и не хотела. Все-таки на ее плечах лежала такая славная и почетная миссия, как охрана сердца любимого мужчины. "Благородная задача" — промелькнуло в мыслях девушки, и она улыбнулась.

Юноша, очень внимательно следивший за ходом ее мыслей, с легкостью обошел Елену в номинации "Самая обаятельная и притягательная улыбка", а потом поцеловал. Нежным, чувственным и самым долгим поцелуем, на который только был способен.

— Я люблю тебя, моя принцесса, — открываясь от ее губ, прошептал он. И, не теряя ни секунды, вышел из комнаты.

— И куда он так торопится? — удивленно спросила Франческа, встречаясь глазами с девушкой.

— В аэропорт, — пояснила она, рассеянно приглаживая рукой волосы. — Сегодня прилетают Мэтт и Бонни.

— Здорово! Тогда и мы поехали? — потянула ее за руку вампирша. Ей не терпелось сделать невесте тот подарок, который она ей подготовила. Всем было объявлено о снятии мерок, но на самом деле платье уже сегодня с утра было готово — об этом ей пришлось лично побеспокоиться. И оно в точности соответствовало тому образцу, который они вместе создали в ту ночь, когда Фрэнки было объявлено о скорейшей свадьбе.

Елена суетливо пробежалась глазами по комнате, пытаясь понять, что именно она забыла. Головокружение от неожиданного прилива нежности мужчины до сих пор еще не покинуло ее, поэтому чувствовала она себя нелепо и довольно глупо.

Через полчаса она все-таки собралась, чем безмерно порадовала уже впавшую в раздражение спутницу.

— Вот поэтому я предпочитаю не иметь дел с людьми, — ворчала она, нарочито медленно шагая к своему Порше. — Вы слишком медлительны!

Не успели они с комфортом разместиться в салоне автомобиля, как зазвонил телефон.

— Да, — застрекотала Франческа, возле уха которой возник как бы из воздуха изящный и явно очень дорогой мобильник. — Стиви, ты же знаешь, что я не могу. И как ты себе это представляешь? Да он мне голову оторвет! Я знаю, как вы друг к другу относитесь. И да, если мне придется выбирать, я выберу его — тебе об этом прекрасно известно. Ты берешься меня шантажировать? Очень глупый поступок, Сти. А сразу сказать об этом? Хорошо, я буду через шестнадцать минут. И в запасе у меня будет всего около двадцати. Так что разруливать часть проблем ты будешь в одиночку. Целую.