Павел Корнев - Ледяная Цитадель

Неужели переутомился? Да нет, неспроста это…

— Эй, Напалм! — окликнул я опередившего меня метров на пять пироманта. — А можешь еще одного светлячка создать и в окно запустить?

— Зачем? Чарофон молчит.

— Запусти, а. Сложно тебе, что ли?

— Опять предвидение? — тяжело вздохнул парень.

— Типа того.

Пиромант что-то неразборчиво пробурчал себе под нос, потом глянул на встревоженную Веру и, не став кочевряжиться, отправил в одно из окон первого этажа небольшой огненный шар. Но стоило тому скрыться внутри, как отблески оранжевого пламени моментально пропали, а комнату вновь затянула непроглядная тьма.

— Ни фига себе, сказал я себе… — опешил от неожиданности Напалм, а потом неуверенно попятился. — Маленький мальчик играл в водолаза, смело спускался на дно унитаза…

— Чего? — не сразу разобралась в ситуации Вера.

— Смываемся! — заорал пиромант, схватил ее в охапку и поволок к тропинке.

Я рванул туда еще раньше. А как не рвануть?

Тьма в развалинах жила своей жизнью. Перетекала от одного окна к другому, меняла оттенки и жгла, жгла, жгла невыносимым холодом. Уж не знаю, как перенес его пиромант, а меня не смог согреть даже лихорадочный бег по пояс в снегу. Весь в поту, но холодно.

До чего же холодно!

Остановились мы, только когда миновали несколько домов и перебрались через поваленную плиту в тянувшемся неведомо куда бетонном заборе. Все взмокшие, пытающиеся отдышаться и напуганные до чертиков.

— Что это было? — прислонилась к забору Вероника.

— Не знаю, — отер с лица пот пиромант. — И знать не хочу.

— Надо убираться отсюда, — заявил я.

— Сразу не погнались, теперь бояться нечего, — возразил Напалм и достал из кармана чарофон. — И что тут у нас? Ошибка «278-2-р»? «Неизвестное энергетическое воздействие»? И ведь сигнал не подал…

— Смотрите, вон дом, что думаете? — указала Вера на административно-бытовой корпус какого-то заводика. — Здесь и тропинка есть.

— Вроде порядок, — пожал плечами пиромант и повернулся ко мне: — Что скажешь?

— Пойдемте осмотримся.

При взгляде со стороны здание никаких отрицательных эмоций не вызвало. Трехэтажная кирпичная коробка с пустыми провалами окон, ржавой пожарной лестницей и давным-давно выломанной дверью.

А тут еще с затянутого низкими тучами неба посыпались колючие снежинки, усилившийся ветер погнал поземку, и оставаться на открытом пространстве больше не было никаких сил.

Худо мне…

Внутри оказалось ожидаемо холодно. Через окна в комнаты намело кучи снега, но, по крайней мере, никаких аномалий тут не обнаружилось. Да, темно. Но это именно темнота, а не Тьма. В общем, ночь переждать вполне сойдет.

Мы облюбовали одну из небольших комнатушек на третьем этаже с единственным узеньким окошком, которое получилось прикрыть обнаруженным в коридоре пожарным щитом, и начали устраиваться на ночлег.

Вера принялась разбирать рюкзак, Напалм сотворил очередного светляка и пустил плавать под потолком. Тусклые отблески колдовского света выхватили из темноты голые стены со следами вырванной с мясом электропроводки и пятнами копоти. Но это нормально — крови не видно, уже хорошо.

— Сорок один, ем один, — достал из кармана шоколадный батончик пиромант и зашуршал оберткой.

Я внимательно глянул на него и поразился нескладной внешности. Долговязый, худощавый, с острым подбородком, длинным носом и крупным кадыком. Зависший над головой шар призрачного огня высветил не замеченную ранее отметину шрама на левой щеке. Шрама странного — будто расплавленным свинцом в лицо плеснули. Формой он слегка очертания африканского континента почему-то напомнил.

— Вечно ты всякую гадость ешь, — фыркнула Вера, которая на фоне приятеля смотрелась писаной красавицей. Да она, впрочем, и без такого «контраста» выглядела совсем неплохо. Пусть черты лица немного резковаты, но это обстоятельство к недостаткам отнести можно лишь с большой натяжкой. Скорее — на любителя мордашка.

— Это ты так говоришь, потому что фигуру блюдешь, — усмехнулся Напалм.

Я забрал у девушки припасенный для меня пенкоматрац, развернул его и выругался. Пока пожарный щит волокли, все перчатки в ржавчине перепачкал. А теперь еще и подстилку уделал.

— Если вам нас…ли в руку, это вафли «Кукуруку», — продекламировал в один присест расправившийся с батончиком пиромант.

— Напалм! — тяжело вздохнула девушка и, вытряхнув на ладонь из пластикового пузырька таблетку экомага, закинула в рот. — Хватит уже! Надоело.

— А я чего? Я ничего.

— Пошли, мне выйти надо…

— Зачем? — удивился парень.

— За надо! — повысила голос Вера. — Давай быстрее!

— Я-то тебя зачем сопровождать должен?

— Мне одной страшно. И темно там.

— А вот исландская синица, которая мороза не боится…

— Напалм!

Сладкая парочка вышла в коридор, я уселся на матрац, разулся и вытряс набившийся в ботинки снег. Потом, вспомнив добрым словом Смирнова, поменял носки и тяжело вздохнул. Вроде и прошли всего ничего, а сил не осталось даже до рюкзака доползти. Да и не хотелось уже ничего — ни есть, ни пить.

Спать?

Спать не хотелось тоже. Слишком вымотан и взбудоражен.

Я задумчиво похлопал себя по карману с таблетками, но, не считая зверской усталости и гудевших с непривычки ног, с самочувствием был полный порядок. А значит, смысла травиться никакого нет. Лучше завтра с утра для профилактики приму.

Вскоре вернулись Напалм и Вера, я повалился на матрац и попытался задремать. Ничего из этой затеи, естественно, не вышло.

Было мне холодно и страшно. Или страшно, потому что холодно?

Да без разницы уже.

В итоге я помог пироманту расчистить от снега небольшой пятачок в самом центре комнаты, и Напалм запалил неведомо откуда притащенные деревяшки. Вера как-то незаметно задремала, а мы так и остались сидеть у огня.

Мне б тоже прикорнуть, но сна ни в одном глазу. И есть, как на грех, захотелось.

Голодным не уснешь? Ну-ну…

Хотя ничего удивительного: весь день на голодном пайке, только утром и удалось нормально перекусить. Чай у Смирнова не в счет. Пара печенюшек на полноценный ужин, как ни крути, не тянет. На полдник разве что.

— Слушай, Напалм, а есть у вас чего-нибудь из съестного?

— О, вот это по-нашему! — оживился парень, которому, видимо, просто было лень заниматься готовкой для себя одного. — Сейчас чаек замутим!

— А посущественней чего?

— И посущественней будет, не беспокойся. Пиромант отцепил от рюкзака небольшой чайник, достал

пару вложенных друг в друга алюминиевых стаканчиков и вышел в соседнюю комнату набрать снега. А когда вернулся, чайник на костер ставить не стал, просто приложил к нему ладонь — и вскоре неплотно прилаженная крышка начала подпрыгивать, выпуская пар.