Михаил Михеев - Охота на невесту 2

В более дурацком положении Седьмой Паладин Ордена Неприкасаемых, граф Де'Карри не бывал, наверное, за всю свою долгую и насыщенную жизнь. Он тихо присел по стеночке прямо возле кровати, на которой в это время пыталась закуклиться в одеяло небеременная Джурайя. Потеряв из виду такую заметную фигуру, она перегнулась через спинку и обнаружила на расстоянии вытянутой руки Корбина, сидящего на полу и остервенело растирающего себе виски.

– Так вот чего ты с такой страшной силой кидался меня спасать? Ответственность чувствовал… За тех, с кем переспал… – в голосе сквозило неприкрытое разочарование. – Всё, расслабься. И… Дай мне в конце концов одеться!!!

Корбин вскочил и, не слыша Джурайи, стал нервно мерить шагами маленькую комнатку.

– Все знали! И молчали! Прим, зарраза, хоть бы заикнулся, что тебя сканировал!

– Он тактичность проявлял. А тебе кто сказал? Как я утром от тебя кралась, только Корнелиус с Древними родственниками видел, а их я в тот же день в известность поставила, что целомудрие блюду… – она опять хихикнула в кулак, спохватилась и покашляла, прочищая горло. Корбин бросил на неё бешенный взгляд и сжал кулаки.

– А я причём?! – возмущённо отозвалась Джурайя.

– Выходит, не при чём… Мда… А ведь сегодня на балу у короля я собирался представить тебя как новоиспечённую дворянку и мою невесту…

То, что дальше рассказал незадачливый жених, заставило Джурайю крепко понервничать. Оказывается, бумаги, выбитые у короля во время приготовления к свадьбе, всё ещё ждали своего часа, а высший свет жаждал лицезреть свежее мясо – новенькую, да ещё и уже вышедшую из младенческого возраста. Сплетни при дворе распространялись быстрее скорости звука, и поэтому КТО и КАК выбивал дворянство для этой простолюдинки знала даже любимая болонка королевы. И именно сегодня она была официально, уже в третий раз приглашена на королевский бал. Третий отказ от королевского бала рассматривался как личное оскорбление короны, и тогда от патриаршего гнева не спас бы ни граф де'Карри, ни Корнелиус. Как незамужняя девушка она обязана была прибыть с опекуном или женихом, вот её благодетель и решил приурочить сватовство к этому мероприятию. Как всегда, поставив Джурайю перед фактом.

На бал идти желания не было, но о её, Джурайи, желании, никто и не спрашивал. Единственное, что менялось – это статус самого Корбина как сопровождающего лица, плавно трансформировавшегося из жениха в доверенное лицо опекуна. По его лицу сложно было сказать, доволен он в конечном счёте или нет, а вот на лице девушки была большими буквами написана вся гамма раздирающих её чувств – страх перед высшим светом, сожаление о потерянном на светском рауте времени и паника от того, что она идёт на бал с НИМ, совершенно ничего не зная о хороших манерах. Как на зло, оценив душевное состоянии своей подопечной, Корбин удовлетворённо хмыкнул, пожелал успеть припудрить носик и очень уж сильно не затягивать корсет, и ретировался со злорадной усмешкой на наглой морде.

И тогда началась ПАНИКА… Джурайя металась по этажам в поисках ХОТЯ БЫ ОДНОГО человека, вхожего в высший свет, чтобы научиться за оставшиеся полдня хоть чему-нибудь, Корнелиус, схватившись за убелённые сединой волосы, стенал, что заказал для Джуни кучу мужской одежды и ни одного приличного платья. Элия сняла мерки с подруги и вместе с Примом и Кариной прыгнула телепортом с столицу за платьем, туфлями и всеми теми причиндалами, что так необходимы каждой приличной девушке, если она не хочет, чтобы её осмеяли на балу.

Корбину поручили пригласить лучшего парикмахера, что он и проделал с грацией носорога – не тратя времени на расшаркивания и уговоры, он просто сгрёб за шкирку личного королевского цирюльника и забросил в телепорт со словами, что если сделает лажу, то будет щеголять без уха. А если заартачится и откажется работать – будет красиво лежать в гробу с красивой красной полосочкой вокруг шеи. Главное голову подвязать, чтобы во время отпевания не отвалилась…

Изящно приглашённый мастер куртуазных причёсок оглядел скромно топчущуюся в уголке Джурайю, взял себя в руки, сотворил страдальческую физиономию (видимо при дворе понты были дороже жизни) и томно выдал: материал сырой, ни блеска, ни лоска, но он, профессионал и талант от Единого, сделает всё, что в его силах и даже немного больше, чтобы это бледное создание засияло ярче всех звёзд при дворе.

Четыре часа, проведённые наедине с королевским цирюльником, Джурайя ещё долго вспоминала в страшных снах, где ей являлся её мучитель с мучнисто-белым, обсыпанным пудрой лицом и чёрными кругами вокруг глаз, который, скаля карминно-красный рот в ухмылке и, щёлкая остро наточенными ножницами возле лица, говорил: "А вот ушки можно сделать и поаккуратнее!" обычно на этом месте она вскакивала с постели, вопя от ужаса и потом долго не могла успокоиться. Когда закончилась пытка щипцами, ножницами, бигудями и палитрой художника, Джурайя глянула в зеркало и не сразу поняла, что пялящаяся на неё холёная дама с изысканными локонами и холодными глазами – это она сама. Как ни странно, краски на лице фактически не было, а та что была выглядела естественно, но шикарно. Кожа матово мерцала, глаза сияли холодным, загадочным светом, волосы струились мягкими локонам, чего никогда ещё с ними не случалось. Даже руки до самых кончиков пальцев были произведением искусства – а куда же делись те обломанные и частично обкусанные ногти и невыводимые заусенцы? Этот вопрос перестал волновать Джурайю в тот момент, когда Элька торжественно внесла платье…

Вопреки ожиданиям оно не было классическим бальным платьем на кольцах. Очень открытое сверху, оно держалось на одной единственной лямке, перекинутой через шею, и полностью открывало спину, а вот подол свободно ниспадал вниз, как то так особенно облегая бёдра, что фигура, оставаясь тонкой, становилась необыкновенно женственной. Да и выбор цвета удивил – серо-сиреневая мерцающая ткань как будто лилась по телу, мерцая и переливаясь голубыми и белыми искрами. Когда Джурайю экипировали по всем канонам высшего света, оказалось, что совершенно некуда пристроить даже маломальский ножичек, что не могло не расстроить выросшую с холодной сталью в руках амазонку. Место нашлось – на ремнях на внутреннюю часть голени. Верхний ремень был затянут почти под коленкой и неприятно натирал нежную кожу. Туфли оказались тесноваты, и сдавленные пальцы заныли ещё при примерке.

Джурайя слонялась по большой гостиной в ожидании кавалера, пытаясь не обращать внимания на неудобство от туфель, сквозняк, холодящий обычно закрытое тело и противный ремешок ножен, уже стёрший кожу под коленом. Погружённая в собственные переживания, она не сразу заметила стоящего в дверях с открытым ртом Корбина. А когда заметила, скопировала его выражение лица: перед ней стоял, помахивая тросточкой, одетый с небрежной элегантностью мужчина её мечты. Костюм боевого мага и военный мундир были отброшены полностью и безвозвратно – они были неуместны на этом похитителе сердец.