Татьяна Шуран - Матка

— А вот тут бывший преподаватель философии есть. Пусть он и объясняется.

— Так мы допоздна зависнем.

— Мозг — он чтобы думать. Мое мнение — лучше пусть сломается от перегруза, чем от простоя.

— Стоп. А если я вообще не в теме? Я же с вами недавно. Какую книгу посоветуете для латания образовательных дыр?

— Чего нет в "Энума Элиш", того нет нигде!

— Если серьезно, то у человека должна быть интуиция, которая увязывает его чтение с его остальной жизнью. Тогда выйдет и интересно, и полезно. Всего по-любому не перечитаешь.

— Диссертацию Чернышевского почитай. А то я, наверно, единственный, кто ее прочел целиком. Читал в порядке сдачи кандидатского экзамена еще до вторжения.

— Я тоже читал. Мой диплом был в некоторой степени посвящен эстетике. Хотя согласен, мало кто дочитает эту диссертацию до половины. Я читал по книге издания 50-х годов в университетской библиотеке. Было интересно отслеживать, как до меня народ отпадал или заваливался носом в фолиант.

— Представляю… А вот всегда было любопытно, чем по окончании вуза занимались философы?

— Множили сущности!

— Я специализировался на социальной философии. Занимался в том числе философией государства, геополитикой, глобалистикой, философией культуры. Когда началась карусель с габбро, диссертацию сочинял по проблемам социальной гармонии.

— Про социальную гармонию интересно! Особенно в наше время.

— А разве она может иметь место?

— Теоретически… Утопии — модели социальной гармонии. Идеального государства и условий его воплощения.

— Все производство и обеспечение — роботы. Население — один человек. Что тут думать-то?

— Студентом я строил свинарник имени Томмазо Кампанеллы в городке Бынаты, неподалеку от железнодорожного вокзала.

— Свинарнику имя Джорджа Оруэлла больше бы подошло.

— Это у тебя сплошное скотство на уме. А у меня был социально-гармоничный свинарник. Свинский Город Солнца.

— Вот это вы тему развили! Одно удовольствие слушать!

— Никогда не понимал, что значит "заниматься наукой" применительно к философии.

— По-моему, в философии сам процесс преподавания включает в себя поиск научной истины, разве не так?

— Нет. Ученик должен запомнить конкретный набор формальных сведений, а не фантазировать на заданную тему.

— Не вдаваясь в критику твоих тенденциозных формулировок… Божественный Платон не согласился бы с тобой, камрад!

— А это знаменитая трасса кругосветных гонок?

— Кажется, на этой дуге в прошлом году Азарин дематериализовался, когда в дыму от аварии Диречиной въехал в меридиан.

— Нет, он пропал дальше, в повороте "Желтый бассейн".

— Завтра-послезавтра там четверть-финал.

— Они бы еще стрельбу добавили. Чтобы победитель в буквальном, физическом смысле оставался только один. Все равно ведь масса народу поляжет. Гонки на выживание.

— О, тогда Беля вообще не вылезала бы с трибун. Она такое любит.

— Я, по-моему, первый или один из первых, кто столкнулся с этими тварями. Я жил тогда в Божиярске. И туда же вернулся из-за границы один мой приятель… то есть, вообще-то, это был мой лучший друг. Один на всю жизнь. И я его убил. То есть… по порядку: все у него в жизни складывалось хорошо, гладко. А я был вечно в поиске себя, сменил изрядно профессий и жен, но все как-то без настроения — в основном пьянствовал. И вот, стало быть, в очередной раз мы с Валеркой встречаемся — это его звали, как и меня, только фамилия другая — и давай он меня опять поучать. Он тогда сказал, что мне нужно уйти в монастырь, иначе я сопьюсь, и я понял, что хотя как-то неожиданно звучало, но он прав. Мы ошивались тогда в городском парке, время к полуночи — ничего не видно. Тут из-под земли вылезает некая черная масса, зажевывает Валерку и со стрекотом пропадает в ночном небе. Я чуть было не тронулся умом. И возникло такое убеждение, что его как бы забрали вместо меня. Он вообще часто меня выручал. И мне показалось, что он умер, чтобы я начал новую жизнь. Короче, я пошел в отделение и сказал, что это я его убил. Поскольку я ничего не мог объяснить и вел себя неадекватно, меня в итоге увезли в психушку. Но Валерку так и не нашли, поэтому меня допросили еще раз, уже всерьез, и пришлось показать насчет неизвестного существа, появившегося непонятно откуда… Теперь я понимаю, что тогда в городе уже пошла волна странных смертей, исчезновений и свидетельств, но я не осознавал важность моей информации, все больше нес чепуху о своих личных переживаниях, а потому остался отдыхать в психушке.

А потом однажды в палате погас свет, с улицы послышались крики, больница развалилась надвое и начала оседать под землю. Это была ночь так называемой Божиярской катастрофы. Трещина прошла ровно через мою палату, я выпрыгнул, неизвестно с какой высоты, свалился на землю и пошел непонятно куда. У меня к тому времени уже было ощущение полного безумия, и казалось, что это продолжаются галлюцинации. Дальше не помню, очнулся в незнакомом доме на краю леса, хозяева так и не появились, поселился там не знаю насколько. В это время тридцатикилометровая зона вокруг Божиярска уже стала территорией невозвращения. Когда меня случайно нашли старатели, я и не знал, что человечество на грани вымирания.

— Да, мы на него в той избушке и наткнулись! Хмурый мужик такой, небритый, в лесу один, как луна — заорал нам, чтобы мы убирались, — как будто к нему воры в огород залезли! Ружьем грозит, а мы на БТРах с пулеметами. Думали, чокнутый. Отняли ружье, ну, тут он заговорил поспокойнее. И мы поняли, что он просто негостеприимный!

— Бирюк!

— Я сразу сообразил: человек непростой. И не такой невменяемый, каким хочет казаться. Столько одному продержаться. Предлагаю поехать с нами, а он отказывается. Ну, мы перечисляем: как ты жить будешь, надолго тут запасов не хватит, и даже если ты через лес перейдешь, уцелевших городов поблизости не осталось. Говорим, уже без особой надежды, и тут он вдруг изменился в лице и согласился!

— А я вспомнил, что у меня, верно, как раз в тот день курево кончилось… там несколько блоков сигарет в доме было, и как раз последняя утром ушла…

— Комендаров, благородство твоих мотивов как всегда вне конкуренции…

— Итак, расклад по зеркалам: Лейк — Разумов — Вальтер — Пастор. Наши люди — просто монстры. С первого раза — так высоко. Выход обоих старателей в финал конкурса наряду с мастерами уровня Лейка и Вальтера говорит только о том, что мы рулим.

— Разум зазнался. Отражает он действительно очень круто, но надо отражать еще лучше, а не пальцы гнуть… Считаю, что второе место должно послужить ему уроком…

— Разум — человек настроения. Для профессионального рефлектора это не очень хорошее качество. Работа против Лейка была недостаточно четкой. И не то чтобы Лейк сильно освещением пилил — просто Разум со своей стороны засвечивал что называется "в молоко". Лично я не думаю, что он проиграл, потому что расслабился или зазнался.