Татьяна Шуран - Матка

После этого Черона долго ничего не могла разобрать в темноте; затем перед ней, как сказочные цветы, начали разворачиваться все более обширные и отчетливые панорамы из жизни человеческих сообществ, и Черона увидела множество эпох, рас и сменяющих друг друга цивилизаций. Она поняла, что земляные фигурки и были люди, а известный ей период их истории начался, когда человеческий мир покинули его необязательные изобретатели.

Память о былом искажалась и терялась; со временем люди сами возомнили себя богами, и отчасти справедливо: в точности как прародители, они принялись бесноваться и пьянствовать. Но поскольку они оставались ущербными, неполноценными существами, созданными из всяких отбросов и огрызков, веселиться, как у богов, у них не получалось: все время что-то мешало. И тогда люди стали неосознанно искать силу, которая сделала бы их цельными и совершенными. Постепенно сформировались смутные предпочтения в области состояний, близких земным минералам: нечто родственное понятиям самости, тверди.

А затем в атмосфере планеты незаметно для людей появилась совершенно новая и опасная сила — своего рода облако паразитической споры, похожей на камень, стало сгущаться в человеческом мире, все прочнее въедаясь в восприимчивые земляные оболочки, и жизнь становилась все неумолимее и враждебнее.

Потом Черона увидела уже совсем домашнюю картину: красивый особняк в горах и богатую супружескую пару, которая упрямо, но напрасно мечтала о ребенке. Черона видела, что степень отравления генов родителей паразитической спорой предполагает ребенка, принадлежащего к человеческому роду лишь отчасти, и выносить такого чуждого миру младенца матери едва ли удастся, да и вряд ли имеет смысл. Между тем амбициозной паре, как и большинству других людей, даже в голову не приходило, что производить потомство и продолжать свой насквозь разложившийся, никчемный род может оказаться опасной затеей, противоположной задачам сохранения жизни как таковой. Поэтому в результате множества искусственных ухищрений, после двух выкидышей настойчивая мать все же родила недоношенного младенца, которому удалось сохранить жизнь только титаническими усилиями врачей и который, ко всему прочему, оказался впоследствии душевнобольным в гораздо большей степени, чем это диагностировали вначале.

Затем Черона словно переместилась в сознание подрастающего замкнутого, черствого ребенка и увидела мир, полный несовершенных, недоделанных существ, которые только и годились, что на переработку или в расход. Следя за его жизненными обстоятельствами, Черона узнала биографию отца и во всех подробностях поняла его полунаучную, полумистическую технологию по призванию в непрочную человеческую плоть неземного камня.

В какой-то момент смесь из частей человеческой плоти, минералы трехмерного мира и сумбурные фантазии испытателя пришли в такое соотношение, что родилась форма, отразившая внутреннюю сущность паразитарной споры, ставшая для всего осадка, рассеянного в атмосфере, проводником в земной мир. На некоторое время Черона переместилась в сознание образовавшегося существа и испытала свойственную Матке, в противовес противоречивым порывам ее непредсказуемого создателя, однозначность и тяжеловесную, как таран, прагматичность восприятия. Черона поняла, что материя, существенно отличающаяся от древних пластов породы в недрах земли, например, человеческое тело или рукотворная вещь, кажутся Матке эфемерными, едва уловимыми, а потому она идентифицирует объект для нападения и использования по особенностям осознания: жертвами становились те, в чьем духовном, психическом складе нашлись зачатки паразитарного сознания, кто по своему характеру был родственен камню.

Внезапно причудливые, словно вывернутые наизнанку картины восприятия Матки исчезли, и перед Чероной раскрылась панорама опустошенных человеческих городов, сел, дорогих модных курортов, лесных шалашей — все лежало в руинах, виднелись даже сошедшие с рельсов поезда с беженцами и выброшенные на поверхность земли выпотрошенные бункеры секретных исследовательских центров и правительственных убежищ для высокопоставленных чиновников. Появлялись все новые пространства, и куда бы Черона ни смотрела, везде происходило одно и то же: распадающиеся останки уходящей под землю человеческой цивилизации и деловито ползающие по ранам ландшафта каменные тени имаго. Человеческие сообщества при всем видимом многообразии и обманчивой изощренности специальных структур оказались одинаково обреченными перед незамысловатым, но предельно эффективным паразитарным организмом. Черона заметила кое-где отдельные группы беженцев, упорно цеплявшихся за обесценившуюся жизнь, но их существование ничего не решало, а число становилось исчезающе мало.

Постепенно картина начала меняться, и Черона поняла, что видит будущее планеты. Сумрачная каменная пустыня покрылась черными бурями базальтовых осколков; в воздушном пространстве рассеивались и кружились рои имаго, как ветер смерти. На полностью обезлюдевшей поверхности земли появились циклопические архитектурные сооружения, образовавшие громадные магические знаки — геомагнитные воронки, которые позволяли менять свойства материи и энергии вплоть до управления движением планеты в космическом пространстве, произвольных физических перевоплощений, поглощения жизненной силы звезд и других небесных тел. Среди безмолвных каменных фантасмагорий блуждали заманчивые отблески четвертого измерения, превращенного в своеобразную ферму по выведению и приготовлению человечины. Внезапно Черона со всей отчетливостью поняла свою всецело человеческую природу и осознала, что возвышение и процветание каменной расы и обманной материальности может быть достигнуто только ценой уничижения и порабощения людей.

В этот момент картина полностью изменилась. Черона увидела перед собой огромное витражное окно со стилизованным изображением из множества осколков цветного стекла, которые постоянно перемещались, складываясь в разные узоры, как в калейдоскопе. Черона почувствовала, что в рисунках был какой-то скрытый смысл, которого она не понимала.

Сначала витраж показал соединение белого месяца и черного солнца. Потом появилось сразу два солнца, черное и белое, и они находились одновременно на одинаковой высоте. Потом узор вдруг рассыпался, и осталась только сияющая пустота, в центре которой возникло большое темно-зеленое зеркало, которое, вращаясь, стало приближаться.

В следующее мгновение Черона оказалась в безвоздушном пространстве белого света, который убаюкивал ее и одновременно тревожил, как звенящая пустота. Черона почувствовала, что в белом свете присутствуют абсолютно все качества земного мира, но соединенные не как придется, а в совершенной пропорции, и поэтому его невесомая и неосязаемая субстанция губительна для паразитарного камня, подобно невидимому внутреннему разлому, разрушительному прикосновению высшей стихии.