Лана Рисова - Тёмные сёстры (СИ)

Услуга действительно оказалась неоценима. Это с подачи Лий'она мой эштерон отправился на территорию Дитрактового Дома. Его информаторы оказались правы и в этот раз, я обнаружил там именно то, о чем ему донесли – странные лагеря, разбитые вдали от поселений с большим количеством прирожденных воинов.

– Твоя услуга чуть не стоила мне места в этих Пределах, – усмехнулся я и заметил, как легкая тень пробежала по лицу друга, – а эта страшная государственная тайна скоро и так станет известна всем. Рассказать расскажу, но вот продемонстрировать, увы, не получится. И плетунья и сувенир были прибраны чьими-то загребущими лапами. А просто так Шиаду из них ничего не выпускает.

Лий'он мрачно кивнул.

– Всем известно, что твой братец жаден до чужого добра. Но ты, кажется, оговорился, какая может быть плетунья?

– Все именно так, как я сказал, – было интересно надблюдать за реакцией друга, его лицо недоуменно вытянулось.

– Плетущая женщина?!

– Именно.

За разговором мы плавно перекочевали в столовую, где наш обед так же неспешно перетек в ужин. Я решил, что Лий'он не обидится на меня за то, что я опущу покамест рассказ о настоящем происхождении Лиссэ, сместив акцент на ее поведение в сешшере.

– А она тебя зацепила… чем-то…, – кузен серьезно и задумчиво, наблюдал за мной.

– Зацепила, – согласился я, впервые позволив себе принять это, как данность.

Неожиданно его губы растянулись в нахальной усмешке.

– Хотел бы я посмотреть, как ты будешь объясняться с Нидией! – он хохотнул.

– Я не должен ей ничего объяснять, – буркнул я, представляя бурную реакцию этой человеческой женщины, но и сам не удержался от улыбки, заразившись настроением друга. О темпераменте Нидии в Красном квартале ходили легенды. Было также известно, что она с самого первого взгляда была по уши влюблена в меня и с момента начала наших отношений больше не принимала у себя других мужчин. Это льстило моему самолюбию. К тому же подкупало то, что она не могла скрыть от меня свои льйини. А ее чувтсва были неподдельными и от того приятными. Могло статься, что Нидия была единственной женщиной, встречавшейся со мной по любви и не просившей ничего взамен. Пожалуй нет, она хотела подобной ответной реакции, но это было не в моих силах, поэтому, ей приходилось довольствоваться тем, что я, будучи не на задании, время от времени находил ее общество более желанным, чем официальные приемы или отношения с высокородными эльфийками, насквозь пропитанными фальшью. Единственным минусом в нашей многолетней дружбе было то, что она стремительно старела, по моим меркам, конечно, и скоро ни один плетун будет не в состоянии отсрочить возрастные изменения ее тела. У людей, имеющих достаточно средств на поддержание своей физической формы, именно так все происходило: жил себе человек, потом всего лишь за один день старился и умирал. Предсказать начало такого конца никто не брался. Насколько мне было известно, львиную долю от дохода, приносимого ей Домом развлечений, Нидия тратила на подобные услуги.

Последний раз эта человечка отказалась говорить со мной, сославшись на недомогание, но я видел, что она просто сильно расстроена, после этого мы не виделись уже почти цикл. Я нахмурился, пытаясь вспомнить, как давно мы знакомы, и не может ли случиться так, что ее существование близиться к концу. Наше общение продолжалось, по крайней мере, последние шестьдесят лет, значит, моя догадка верна, и белесая завеса Серых Пределов уже маячит за ее плечом. Я был рад, что вовремя вспомнил об этом, и у этой славной маленькой Игры будет достойное завершение.

– Айа-ре! – воскликнул Лий'он, прерывая мои размышления, – Темнеет! Мы, похоже, засиделись!

Он вскочил, задорно подмигивая, и умчался в сторону спальни. Я пристегнул гитачи, взял плащ и подождал его возле дверей. Кузен сменил свои любимые пастельные тона на черный монохром, и его облачение теперь напоминало форму хассуров. Он хмыкнул, заметив кислое выражение на моем лице.

– Все эстетствуешь? – усмехнулся он, накидывая темно-серый плащ поверх пристегнутых гитачи.

– Мне по-прежнему достаточно крови в Лесах, – парировал я.

Лий'он знал, что я не одобряю его игрищ с человечками, сопровождаемых обычно воплями, слезами и кровью, но каждый раз предлагал мне составить ему компанию, сокрушаясь, какие острые ощущения проходят мимо меня. Надо сказать, что он был не одинок в своем пристрастии. Добрая половина высокорожденного молодняка и дроу, и людей, развлекалась подобным способом. И хотя смертей в ходе таких забав было довольно много, не смотря на то, что убийцу ждало суровое наказание, все же находилось достаточно девушек, желающих быстро заработать большие деньги, и просящих Сестер, о том, чтобы все они не пошли на оплату работы целителей.

Сумерки мягко накрыли город, зажигая высокие конусы уличных шакров. Мы выскользнули из дворца, миновали верхний город с летящими арками мостиков, прозванный колыбелью. Не от того, что большинство высоких лиоров предпочитало селиться в нем, а потому что именно ночью, Сестры, проходя между двумя скалами его районов, запутывались в плетениях мостов, оказываясь, будто в мягкой перине. Это было особенно красиво, если наблюдающий находился в срединной части Такрачиса. В помещении караульни я получил обратно свой гарш и начи, мы забрали хьюршей из стойника и, неспеша, потрусили в сторону Красных улиц, по пути перекидываясь шуточками.

Как и следовало ожидать в преддверьи Скачек, на улицах было довольно многолюдно.

– Не сидится им дома, – ворчал друг, недовольно хмурясь на большую группу из людей и гномов, заставившую наших скакунов перейти на шаг и объезжать их по дуге, стараясь не раздавить суетящихся детей.

– Ты становишься брюзгой, – улыбнулся я, снова опуская стрекало на бок хьюрша.

– Станешь тут. Ощущение такое, будто с каждым циклом народу прибывает все больше, – Лий'он снова выругался.

Надо бы познакомить его с Лиссэ – она значительно обогатит его словарный запас. Хотя, признаюсь, с момента нашей встречи с плетуньей произошли разительные перемены. Девушка стала чуть мягче, ее речь стала очищаться от брани, возможно, оттого, что она просто стеснялась выражаться при большом количестве народа, особенно, с момента знакомства с недоучкой. Ее замкнутая ехидность постепенно сменялась на…. Я задумался, подбирая выражение. На ехидную открытость….

– Что скалишься? – обида в голосе друга была наигранной, – нет в тебе доброты и сочувствия.

При этих словах я расхохотался.

– Жаль, тебя не слышит один знакомый идзимн, он бы рассказал тебе о том, какой я есть на самом деле добрый и позитивный.

– Я серьезно. Давай, отсюда валить – так мы до второй Сестры не доберемся, – кузен свернул в ближайший переулок, – сделаем крюк, зато тут улицы спокойнее.