Сергей Костин - Охотник за бабочками 2

Кузьмич скосил глаза на соседку:

— Да все нормально, командир.

Она угрожает ему гранатометом. Под одеялом, как я и предполагал. Точно. Поэтому Кузьмич и мнется.

— Не двигайтесь, — я поправил мушку «зайки», чтобы она смотрела прямо в лоб Ред, — И медленно, медленно вытаскивайте руки. Медленно, я же просил. Засуньте их обратно и сделайте так, как я просил.

Со второй попытки все получилось правильно. И Ред, и Кузьмич вытащили руки и показали их мне.

— Хорошо, — не сводя с них глаз, я притянул поближе к кровати стул, развернул его, уселся и, облокотившись на спинку, сказал:

— Однако!

Потом для профилактики мигрени почесал затылочную часть головы.

— Кузьмич, с тобой все в порядке?

Кузьмич как-то странно хмыкнул.

— А что со мной может случиться? Командир, я хочу сказать…

— Она пытала тебя? Утюгами жгла? По крыльям била?

— Да нет же, командир. Я и Ред….

— Помолчи, Кузьмич. Потом свои благодарности скажешь. Теперь все будет хорошо. Так в комнате твои шорты. Сними с них ремень и свяжи этой мрази руки. А я пока ее на мушке подержу. Кстати, а почему ты без штанов?

Кузьмич, ни слова не говоря, слетел с кровати, слетал за шортами и вернулся, застегивая молнию. Я, кстати, обратил внимание, что пыткам первый помощник подвергался в совершенно голом состоянии.

— Вяжи ее, — повторил я.

— Не буду.

Я недоуменно посмотрел на бабочку. Не пойму, что здесь происходит. Я, конечно слышал, что заложники после длительного общения с бандитами начинают совершенно по-другому к ним относиться, но чтобы вот так!?

— Она ж тебя пытала, — напомнил я.

— Ничего она делала, — Кузьмич висел передо мной, поглядывая из под взлохмаченных бровей.

— А страшные кровяные полосы на спине? А эти жуткие синяки на шее? А смятые крылья?

— Командир. Не гони корабли. Можно я хоть раз в жизни выскажусь? Так вот, командир. Я и Ред любим друг друга. И она будет жить с нами.

— Брррр-ггххх, — это звук моего падения.

— Слабенький он какой-то! — Ред Мун воркует. Ее голос.

— Он хороший, — а это Кузьмич. Мой первый помощник. Классный парень.

— Если хороший, то чего в обморок падает? — пухленькая снова.

— Это он так за нас обрадовался. От счастья.

— Тогда я его за это поцелую.

— Не надо, — а это я. Очнулся, — Помогите мне встать.

Кузьмич и его пассия помогли мне подняться на стул, с которого я, собственно, и ушел в бессознательное состояние.

— Так вы что, занимались…э-э…

— Ага, командир, — довольно шмыгнул Кузьмич, — В тот момент, когда ты так стремительно ворвался в номер, мы как раз кончали, — Кузьмич снова довольно шмыгнул, — Кончали торговаться насчет месячного содержания. Ред согласилась быть на Корабле уборщицей, поваром, стюардессой. Всего за тысячу брюликов в месяц. За дополнительные пять она, к тому же, присмотрит за Хуаном.

Я тупо смотрел на Кузьмича, который прямо у меня на глазах терял не только авторитет, но и звание первого помощника.

— Ты больной, Кузьмич, — простонал я, — Да за тысячу брюликов я найду с десяток желающих драить коридоры Вселенного с утра до вечера. А с Хуаном, вообще, можно бесплатно сидеть. Он же не гадит, не метит. Только шерстью иногда исходит.

— За меньшее ноги моей на вашей бандуре не будет, — заявила Ред, натягивая красное откровенно платье, что привело мои мысли в положенное русло.

— Кузьмич, хватит мне мозги засахаривать. Сделки сделками, а почему оба голые, да еще в кровати.

— Так мы в домино на раздевание играли, — откровенно признался Кузьмич, — А чего?

— И между вами ничего не было? — мое-то какое дело? Как это какое? Я командир? Командир. Значит должен отвечать за моральный облик подотчетной мне команды.

— А что между нами могло быть? — ответила за бабочек Ред. Я даже засомневался в своих подозрениях, — Ты на что, папик, намекаешь?

Я решил играть в открытую:

— Я считаю, что между тобой, так называемая Ред по непонятно что Мун, и моим первым помощником Кузьмичем, не важно по какой фамилии, произошла связь, направленная на подрыв финансовой основы общества. Признайся, подружка, Кузьмич ко всему прочему втюхал тебе за бешеные брюлики еще какую-нибудь ерунду?

— Не ерунду, а экспериментальный агрегат по производству пищи. И не за бешенные, а нормальные суммы. Всего за сто брюликов. А больше ничего не было. Че-естно.

Глаза Ред Мун подтверждали ее слова. Тоже самое можно было сказать и о Кузьмиче. Рассматривает что-то на полу.

— За сто брюликов? — переспросил я.

— Ага, — кивнула Ред, — Мы уже купчую составили. И у нотариуса заверили. По всем правилам. Так что теперь ваш экспериментальный аппарат принадлежит мне, и утром я его заберу. Если, конечно, не договоримся о постоянной работе на вашей бандуре.

— А вот этого не хочешь? — я ткнул в лицо Ред Мун позаимствованную у батонов фигуру из пяти пальцев, — Сто брюликов Кузьмичу, и сто мне. Мы владеем этой штуковиной на равных паях. Он, наверно, забыл тебе сообщить об этом? Не так ли?

Кузьмича спасло только то, что он находился в непосредственной близости от меня. Первый помощник укрылся за моей спиной и оттуда выкрикивал оправдания. Мол, память подвела. Бес попутал. И прочее.

— Скоты, — подытожила Ред наш диалог, — А я то дура, уже и деньги этому негодяю перевела.

— Зря, — посочувствовал я ей, — Сделка недействительна, но деньги МЫ не возвращаем.

Кузьмич вылетел из-за спины, посмотрел мне в глаза и МЫ дружно улыбнулись друг другу.

— Развели? Как последнего микроба с далекой планеты Лох? Да? И рады? Ну ладно!

Ред Мун рванула к тумбочке, где валялся ее гранатомет. Я попытался опередить ее метким выстрелом, но «зайка» только пискнул и выдал сообщение, что закончились батарейки, а без них он даже пукнуть не может. Я всегда не доверял продавцам оружия. Подсунули какую-то детскую игрушку.

Но ничего еще не потеряно. Я в детстве достаточно хорошо метал камни в дворецких. Надеюсь, что навыки еще остались.

Бесполезный «зайка», совершив два с половиной оборота без прогиба, пролетел всего в двух стандартных сантиметрах от головы Ред, которая уже добежала до столика. Она совсем по-мужски вскинула гранатомет на плечо, дернула затвор и прицелилась.

Наверху рвануло, во все стороны полетел пластик и бетон, в потолке образовалась дыра, через которую к нам спрыгнуло что-то ужасно знакомое.

— Стоять, ублюдки! Руки по швам, ублюдки! Ну ты, главный ублюдок, куда под кровать лезешь?

Широко расставив ноги, гораздо шире плеч даже, в короткой юбочке и в симпатичном бикини, висела посредине комнаты хомо-бабочка по имени Люси. Крылья ее яростно стрекотали, а в обеих руках она держала по здоровенной установке «шторм». Эта такая штука, скажу я, как бабахнет, так бабахнет. Да что я говорю, сейчас все видно будет.