Марина Милованова - Воровка

Спустя некоторое время Талейн вернулся:

– Скажи, родная, а что за божество здесь находилось? Как я понял, камень служил жертвенником?

– Какой-то Гулон! – выплюнула я ненавистное имя. – Эта мерзавка Рейна вернулась, как пообещала, и доделала свое черное дело. Я не смогла его спасти. Понимаешь? Не смогла! Я думала, что убила ее. Но Укус змеи подвел меня.

Талейн тяжело вздохнул.

– Укус змеи не подвел тебя, – отрицательно покачал он головой. – Послушай! Гулон относится к Запретным богам. Как я понимаю, он вернул Рейну с того света. Но за это она должна была приносить ему жертвы. К этому богу можно обратиться лишь один раз. Вернувшийся с того света при помощи Гулона должен водрузить его статую и поклоняться ей в течение всей жизни, принося жертвы. Каждый спасенный возводит свою статую, и в первый раз поит бога своей кровью. Но если разрушить статую, оживший человек умрет. Только разрушить ее можно лишь одним кинжалом – Укусом змеи. Что ты и сделала, воткнув кинжал в сердце статуи.

– Кинжал сломался, – прошептала я. – Как только я вогнала его в сердце бога, змея проникла внутрь статуи, и кинжал сломался. Укуса змеи больше нет!

– Правильно, кинжал выполнил свою миссию, – обнял меня Талейн. – Когда-нибудь, если это будет нужно, он снова объявится в нашем мире.

– Но что с Дейном? – дернулась я. – Скажи, как он? Ты смог все исправить?

Вместо ответа Талейн отвел глаза.

– О боже! – заскулила я, мгновенно оседая в его руках.

– Прости, родная, я не смог, – послышался его тихий голос. Говорил он с трудом, словно что-то сдавливало ему горло. – Я бессилен ровно с того момента, как тело Дейна пронзил нож на проклятом жертвеннике! Он не просто умер, он был принесен в жертву. Вернуть его я не в силах. Прости!

– Но ты же смог сделать Робина живым полноценным человеком! – прорыдала я.

– Да, потому что в костях скелета присутствовала душа. Ей требовалась всего лишь плоть. Я смог вернуть к жизни жителей города, поскольку их души были в короне. Им требовалась также лишь плоть. Здесь же нет души, она ушла. Я не могу вернуть его душу. – Талейн сделал паузу, а затем продолжил: – Есть единственное, чем я могу тебя утешить. Запретному богу стараются приносить в жертву тех людей, о которых потом никто не будет жалеть. Чтобы никто потом не желал их возвращения. Потому что если кто-то очень сильно будет ждать этого человека обратно, то Запретный бог будет вынужден отпустить свою жертву. Ты меня слышишь?

Я вздохнула и, высвободившись из рук Талейна, подошла к Дейну. Присев рядом с ним, я положила его голову себе на колени и зарыдала, крепко обнимая его. Я рыдала горько и безутешно. Долго.

Когда слезы иссякли, я продолжала молча сидеть в обнимку с другом, укачивая его на руках, словно младенца.

«Милый Дейн! – думала я про себя. – Мой дорогой, бесценный друг! Ты ушел и теперь никогда не сможешь узнать о том, что я хотела тебе сказать насчет своего выбора. Но выбор здесь и ни при чем. Я все равно люблю и буду любить тебя! Любовь ведь имеет множество оттенков. Мы любим родителей, супругов, детей, друзей. Мы любим их всех и готовы сделать все, чтобы им было хорошо. Только это совершенно разные оттенки любви. Но одинаково искренние, горячие, сильные. Я люблю тебя, мой друг! Мой родной, любимый человек! Я буду очень ждать тебя! Слышишь?!»

Задумавшись, я смотрела перед собой, не замечая, как вокруг летят белые хлопья, засыпая меня и лежащего Дейна. Нет, это был не снег. Это облетала мертвая оболочка окружающей природы, возрождаясь к жизни.

Талейн, решив не мешать моему прощанию, восстанавливал лес. Лес с готовностью откликался, меняя серую безжизненную окраску на молодую яркую зелень, погребая в недрах своей земли и страшный жертвенник, и осколки каменной статуи, и черный шатер, и прах Рейны.

Ближе к вечеру мы вернулись домой. Талейн настоял, чтобы тело Дейна осталось в его дворце – до тех пор, пока не будут выполнены необходимые формальности. Я хотела забрать его в свой дом, но Талейн запротестовал, сказав, что не стоит расстраивать детей. Я согласилась.

Талейн проводил меня порталом домой и в полуобморочном состоянии сдал на руки Робину, строго наказав не спускать с меня глаз. В итоге, пока я спала, дежурство у моей кровати несли абсолютно все домашние. Талейн, ненадолго задержавшись для того, чтобы поведать обо всем случившемся, в итоге просидел до самого рассвета. Я этого не видела, поскольку спала глубоким сном, выпив снотворный отвар, поднесенный мне Талейном.

Наступило утро. Я проснулась и резко села в кровати. Стоявший у раскрытого окна Зарий мгновенно обернулся:

– Как ты себя чувствуешь, дочка?

Я посмотрела, как солнце ярко освещает его рыжую шевелюру, и ответила:

– Все в порядке, папа. Не волнуйся. Что бы ни случилось, нужно жить дальше. К тому же у меня теперь двое детей, нужно думать о них.

– Ты права. Скажи, а что теперь будет в городе? В Лиоде, я имею в виду. Кто займет престол?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Дейн ничего не говорил. Единственное, – вдруг вспомнила я, – Дейн говорил о каком-то камне, который должен кого-то или что-то признать.

– Камень? – обернулся Зарий. – А Талейну ты об этом говорила?

– Нет, не успела. Да он и не спрашивал, – вновь пожала я плечами.

– Наверное, дочка, придется тебе появиться во дворце, – посоветовал Зарий.

– Зарий прав. – В комнате из портала появился Талейн. – Я пришел за тобой. Ты и только ты являешься прямым свидетелем того, что произошло, значит, только ты и можешь обо всем рассказать. Собирайся, мы нанесем неофициальный визит в Лиод.

Я хотела возразить и отправить его одного, но слова застряли в горле горьким комком.

Спустя час я под руку с Талейном растворилась в портале.

Мне пришлось несколько раз повторить историю гибели Дейна: сначала перед княжеским магом, затем в тронном зале перед Советом. Наконец, в последний раз я выслушала свою историю, рассказываемую другим человеком, стоя на балконе среди высокопоставленных лиц, в тот момент, когда жителям Лиода объявляли скорбную весть.

Высокий мужчина с грустным лицом пересказал мои слова, затем объявил дату похорон, назначенных на третий день. Потом оповестил народ, что гроб с телом Дейна будет выставлен в тронном зале для прощания. И объявил в течение сегодняшнего дня… выборы нового правителя.

Услышав подобное, я, несмотря на мое полуобморочное состояние, взъярилась и чуть было не сорвала весь процесс.

– Вы что, с ума посходили? – зазвенел мой голос. – Еще не проводили достойно человека, а уже церемонии назначаете? Изверги!