Екатерина Бальсина - Храм Азраера

— Значит, решили испытать меня на прочность, — тоном, не предвещающим ничего хорошего начала я. — Натравили своих зверьков, спустили лавину, а теперь стоите тут передо мной и краснеете?

Конечно, они не краснели, это была просто фигура речи, но вид у духов стал еще несчастнее.

— Где мои спутники? — грозно вопросила я. — Где Морок? Где Сай?

В памяти вспыхнуло видение исполненных отчаяния глаз, и горло стиснул спазм.

Сай погиб. Перед тем, как на нас обрушилась лавина, я своими глазами видела, как тяжелораненый ночной демон рухнул в пропасть, навсегда исчезнув из моей жизни. Сай…

Из глаз хлынули горькие слезы. Я вскинула голову вверх, и из груди выплеснулся полный горечи, боли и безнадежности вой. Зловредное эхо тут же подхватило его, разнося по всей округе.

— Сай погиб, — прошептала я, словно пробуя эти страшные слова на вкус.

Духи, потупившись и повесив головы, стояли возле меня. Затем лисичка осторожно сказала:

— Мы скорбим вместе с тобой, Избранная. В случившемся есть и наша доля вины.

Я перевела на нее мокрые от слез глаза, наградив презрительным взглядом.

— Скорбите? Вы? Да спорю на что угодно, вы сходили с ума от восторга, наблюдая за тем, как гибнут мои друзья. Где Морок?

На этот вопрос мне ответил бык, прикрыв могучим телом благоразумно спрятавшуюся за него жену.

— Мы не смогли найти его тело, Избранная… Прости.

Я молча поднялась на ноги и пошла прочь, не обращая ни малейшего внимания на встревоженные взгляды, которыми проводили меня духи.

— Избранная… Куда же ты? — наконец осмелился спросить кто-то из них, когда я отошла уже на приличное расстояние.

— Подальше от вас, — холодно бросила я через плечо и зашагала дальше, глубоко проваливаясь в снег. Грудь стискивали сухие рыдания, но слезы закончились. И чем больше я размышляла обо всем случившемся, тем больше винила саму себя.

Это я обрекла на смерть и Морока, и Сая. Какой же небольшой срок ты отпустила мне рядом с ними, седовласая богиня со страшным именем Смерть! Как быстро закончился отпущенный тобой аванс, выпрошенный тогда на обледенелом мосту! Ну зачем, зачем я отправилась в это нелепое путешествие? Чтобы лишиться двух самых дорогих мне существ и остаться с вдребезги разбитым сердцем?

Я слышала, как за мной по пятам идут горные духи и негромко о чем-то спорят, но мне было все равно. Душа смерзлась, превратившись в заледенелый ком, словно лавина проникла и туда, оставив свой отпечаток. Меня все плотнее окутывало безразличие к жизни.

— Избранная, — неуверенно окликнул меня голос одного из духов. Я остановилась и обернулась, уставившись на них невидящим взглядом.

— Что вам еще от меня нужно?

— Мы хотели бы искупить свою вину перед тобой. Но не знаем, как это лучше сделать.

— Оставьте меня в покое, — безразлично ответила я, однако настырная лисичка — ох, не зря она мне сразу не понравилась — нагнала меня и сунула что-то холодное в руки. Я опустила глаза. На моей ладони лежал тоненький серебряный перстень, украшенный мелкими сапфирами.

— Что это? — удивилась я.

— Это знак нашего благоволения к тебе. Пока ты его носишь, ни одно из живущих в этих горах существ не причинит тебе вреда, — пояснила лисица.

Меня снова накрыла волна горечи и презрения. Ну почему нельзя было дать мне это в нашу первую встречу? Тогда, возможно, и Сай, и Морок были бы еще живы…

Но подарок я взяла. Как бы не хотелось мне сейчас оплакать своих любимых друзей, но от меня зависит несколько чужих жизней и в первую очередь надо думать об их спасении. Своему горю я смогу предаться и попозже.

Я надела перстень на указательный палец правой руки и снова упрямо зашагала по символической тропинке, ведущей в сторону храма.

Поздним вечером я стояла перед тяжелыми деревянными дверьми, ведущими в окруженный тремя горными вершинами злополучный храм Азраера и наглым образом колотила в них кулаком. Желудок ощутимо сводило от голода, по телу бегали ледяные мурашки, так как мои теплые одежки порядком поистрепались после кувыркания в лавине. К тому же дело близилось к ночи, а спать на природе мне как-то не хотелось, не смотря на бесконечные заверения горных духов, что теперь меня никто не тронет. Условия в горах не слишком подходящие для сна на свежем воздухе.

Духи, выведя меня к воротам храма, клятвенно пообещали приглядывать за мной — "на всякий случай, а то мало ли что" — и поспешили скрыться среди скал. Я проследила за их паническим бегством, ехидно прищурив глаза, и снова со всей силы замолотила в дверь.

В обледенелой двери с громким скрипом приотворилось смотровое окошко, и оттуда выглянул чей-то удивленный глаз. Я усмехнулась про себя. Сюрприз, мальчики! К вам негласно приехало большое начальство, и теперь будет наводить свои порядки. Только вы об этом еще ничего не знаете.

Глаз прошелся по мне с ног до головы, и из-за двери долетел изумленный возглас, после чего глаз в окошке исчез, зато донесся удаляющийся топот ног. Я устало прислонилась к массивной створке, начиная злиться.

Нет, чтобы обрадоваться, что девушка добровольно пришла к ним на заклание и поскорее впустить ее, пока не передумала. Так еще и что-то думают, сомневаются. Явно тот тип, что только что выглядывал, побежал за вышестоящим по рангу монахом. Сам-то постеснялся дверку открыть. А может, просто сил не хватило.

Из-за двери снова долетел топот ног, на этот раз приближающийся и явно в большем составе. Быстро он, отметила про себя я, видимо, недалеко пришлось бежать.

— Кто ты, стучащаяся в наши двери? — вопросил бархатистый голос вновь прибывшего.

Да так, мимо проходила, чуть было не съязвила я, но вовремя взяла себя в руки.

— Мое имя Кейра. Я — жена купца. Мы с мужем заблудились в здешних горах и попали в лавину. Муж мой погиб, — при этих словах мой голос непритворно дрогнул. Говорить и думать о том, что Морока и Сая больше нет, доставляло мне жгучие мучения. — А я набрела на ваше прибежище, когда искала какие-нибудь следы мужа. Пустите меня, пожалуйста. Я очень замерзла и два дня ничего не ела.

И то и другое было истинной правдой. Мне понадобилось как раз два дня, чтобы добраться до храма, а припасы канули на дно бездны вместе с моим дорогим ночным демоном. Бедняга Сай, в который раз вздохнула я. По крайней мере, я надеюсь, что он был относительно счастлив перед смертью, потому что умер так, как всегда хотел — в бою, защищая мою жизнь.

Изнутри донеслись подозрительные скрежещущие звуки, и дверь наконец-то начала открываться, медленно, с натугой. Дождавшись, пока щелочка между створками станет достаточно широкой для того, чтобы я смогла в нее пролезть, я нырнула внутрь, клацая зубами от холода. Дверь заскрипела в обратную сторону. Я с интересом уставилась на закрывающих ее монахов, пыхтящих от натуги.