Екатерина Бальсина - Храм Азраера

Все это были различные пособия для магов, как молодых, так и опытных. Однако ни одна из этих книг не привлекла моего внимания настолько, чтобы захотелось детально ознакомиться с их содержимым. Пришлось кликнуть монаха и вручить ему обработанную стопку. Локий взамен вывалил на стол новую охапку. Я с тяжелым вздохом протянула руку и взяла следующий экземпляр.

К вечеру я прошлась по ровным рядам стеллажей, пытаясь оценить результат, оказавшийся более чем скромным. Пока что нам удалось разобрать только два стеллажа из четырех тысяч, и это при том, что на них хранились целые рукописи, в то время как на большинстве полок лежала мешанина из отдельных листочков различных книг, грудами сваленных в кучу. Прикинув, сколько еще времени мне придется вдыхать колючую библиотечную пыль, я невольно загрустила. Даже робкие попытки Локия утешить меня, отпуская неуклюжие комплименты по поводу нашей общей работоспособности, не смогли поднять мне настроения.

Препроводив меня в комнату, Локий запер за мной дверь и умчался за ужином. По уже сложившейся традиции мы с ним трапезничали вместе. При этом я рассказывала ему различные истории из жизни в большом городе, а монах делился со мной последними новостями из жизни храма. Так я узнала от него, что старшее братство вскоре собирается отправиться в очередной таинственный поход. Таким образом, в храме останется верховный жрец и младшее братство в его полном подчинении. Лучшей возможности прогуляться по запрещенным областям храма и представиться не могло.

— Когда, говоришь, они собираются покинуть вашу обитель? — полностью погруженная в свои мысли, уточнила я у Локия.

Монах не очень уверенно пожал плечами.

— Недели через две-три. Пока что идут приготовления к их походу.

Лицо у него при этом было довольное, как морда у объевшегося сметаны кота.

— А ты-то чему радуешься? — поразилась я.

— Так я же к тебе приставлен, — еще больше расплылся в довольной улыбке монах. — Не должен не отходить от тебя ни на шаг. А другие братья сейчас таскают мешки с провизией и вещами старших братьев. А мешки эти всегда оч-чень тяжелые. Так почему же мне не радоваться?

Я не удержалась и тоже улыбнулась. Что ни говори, а лень — неистребимое людское свойство. Даже в храмах всегда найдется хоть один человек, готовый на любые отговорки, лишь бы только не работать.

Поужинав и распрощавшись с Локием до утра — он очень не хотел уходить, желая продолжить нашу занимательную беседу, но я была непреклонна — я вытащила из-за пазухи прихваченную в библиотеке книгу и погрузилась в занимательнейшее чтение, попутно помечая для себя заинтересовавшие меня заклинания.

Несколько раз кто-то подходил к двери и прислушивался, но шума от чтения выходило немного, а свет не проникал сквозь плотно прилегающую к косяку дверь, так что я даже не поднимала головы от очередной страницы. Тем более что все изложенное в книге было для меня в новинку и следовало как следует разобраться не только в сфере применения приведенных в рукописи заклинаний, но и в том, каким образом эти самые заклинания осуществлялись. Большинство из них требовало проведения целого набора действий, многие включали применение крови для достижения нужного эффекта, но зато и результаты были обещаны просто ошеломительные.

Под утро, переворачивая последний листок книги, я чувствовала, что моя голова опухла от количества полученных ценных сведений. Я еще раз перелистала страницы, просмотрела отобранные заклятья и с чувством выполненного долга рухнула лицом в подушку, предварительно не забыв припрятать столь ценную книжку.

Едва я сомкнула глаза, как Локий уже теребил меня за плечо, пытаясь разбудить. Пришлось вставать, недовольно зевая и потягиваясь до хруста в спине. На столе уже исходили паром кружка с горячим питьем и тарелка с завтраком.

Я подтянула выделенные мне храмом теплые штаны — так как моя одежка после катания на лавине пришла в полную негодность, жрецы любезно выдали мне комплект меховой одежды, — и хмуро уставилась в окошко. Солнце немедленно воспользовалось этим, чтобы ткнуть мне в глаз золотым лучом. Чуть ниже, среди скал, мне померещилось какое-то движение, но вглядываться с риском ослепнуть от искрящегося на солнце снега я не стала. И так знаю, кто это. Горные духи, старательно контролирующие мое ежевечернее возвращение в покои и утренний выход из них с целью разработки диверсии. Нет, чтобы помочь чем-то!

Локий, заметив, что я не в настроении, оставил тщетные попытки завязать со мной разговор и только молча прихлебывал из своей кружки. Я с трудом запихнула в себя завтрак и поднялась на ноги, демонстрируя свою готовность приступить к работе. Мы поплелись в библиотеку, не обращая никакого внимания на пробегающих мимо нас других монахов.

Сегодня в храме царило необычное оживление, видимо, подготовка к поездке за новой партией девиц шла полным ходом. Пару раз нам пришлось прижаться к стене, пропуская тащащих объемные мешки жрецов. Несколько раз на меня налетали и едва не сбивали с ног, но шедший сзади Локий успевал подхватить меня, каждый раз неимоверно краснея при этом. В двух из таких столкновений была виновата я сама, так как с недосыпу просто не заметила движущихся в мою сторону мужчин.

Наконец библиотека была достигнута, и я с тоскливым ужасом уставилась на лежащую на столе стопку, приготовленную заботливым Локием еще с вечера. Спать и без того хотелось просто неимоверно, а тут еще надо вчитываться в нудные перечисления хранящихся в разные годы запасов или чье-то очередное жизнеописание.

Локий, заметив мой отчаянный взгляд, устремленный на рукописи, интерпретировал его по-своему и предложил свою помощь по ковырянию в груде бумаги, что вызвало у меня новый приступ острого отчаяния. Если еще и этот дяденька с интеллектом пятнадцатилетнего мальчишки будет сидеть рядом со мной и с обожанием заглядывать мне в лицо — я не выдержу. Или сойду с ума, или взорвусь в приступе злобы и натворю много нехорошего.

Нет, Кер, спокойно, держи себя в руках, девочка! У нас еще слишком много дел, чтобы так постыдно срываться.

Локий был послан как можно дальше, но, разумеется, в пределах библиотеки, а я, подперев тяжелую голову рукой, бессмысленно уставилась на разложенные передо мной листы бумаги, не в силах понять, что же именно на них написано. Буковки, буковки, буковки — надоели уже. А вот тут какая-то картинка странная, куча перекрещенных линий, складывающихся в непонятный рисунок. Я повертела листочек и так и сяк, пытаясь сообразить, что же на нем изображено, но так и не догадалась. Пришлось напрячься и прочитать поясняющую надпись внизу.

Надпись гласила: "План храма. Составлено…". Я протерла глаза и еще раз уставилась на дату. Ого! Да это же почти за сто лет до моего появления на свет! Хотя, чему тут удивляться…