Екатерина Бальсина - Ведьма его величества

Увы, агитация не удалась. Из-за дальнего столика поднялся крупный мужчина с покрытыми черной гарью руками, сразу выдававшими род его занятий.

— Зачем же с ведьмой связываться? — серьезно спросил кузнец. — Она вас не трогала, это идиот Полугамий к ней первый полез. За то и получил. А вот тебя, приятель, я не знаю, — повернулся он к громче всех выступающему типу. — Ты ведь и сам не местный, так чего же нас уму-разуму учишь?

Бедолага заткнулся, сбледнул с лица и попятился к выходу. Кузнец между тем подошел к нам с Мороком.

— Что с твоим дружком? — прямо спросил мужчина. — Он болен чем-то?

— Его отравили, — скаля зубы от бешенства, ответила я. — Ты не мог бы приютить его у себя на часок, добрый человек? А то мне надо бы с вашим трактирщиком парочкой слов перемолвиться.

— Ты с ним уже перемолвилась, — добродушно хохотнул кузнец, одной рукой подхватывая Морока в охапку, а другой указывая мне на деревенщину. — Вот он, Полугамий, спит себе блаженным сном. Хотя ты же ведьма, наверняка знаешь, как его разбудить.

Знать-то знаю, да только сделать сейчас ничего не могу, с одной-то рукой.

— Пусть себе спит до утра, — недовольно буркнула я. — А уж утром-то я с ним и побеседую.

С этими словами я неловко подхватила поклажу и направилась следом за волочущим на себе Морока мужчиной.

Едва мы вышли на улицу, и вор вдохнул глоток свежего ночного воздуха, как он неимоверным усилием вырвался из рук кузнеца и рухнул в придорожную траву, где его обильно вывернуло.

— Это хорошо, — одобрил кузнец, не торопясь поднимать вора обратно. — Значит, яд выходит. Так что, чернявый, ты еще нескоро перейдешь в мир теней.

— Я и не тороплюсь, — прохрипел Морок, вытирая рот рукавом. После чего попытался самостоятельно подняться на ноги, но его сразу же повело в сторону. Бдительный кузнец снова подхватил ослабевшего от отравы вора и поволок дальше.

Жил кузнец, как и положено — на отшибе. К небольшому, но очень опрятному дому примыкала все еще пышущая жаром кузня. Мужчина запустил нас внутрь домика и зажег свечу, предварительно прислонив Морока к ближайшей стенке. Затем помог мне усадить вора на широкую скамью.

В домике было всего две комнаты: одна хозяйственная, в которой мы находились в данный момент, и примыкающая к ней спальня.

— Уж извините, гостей принимаю редко, — добродушно улыбаясь, развел руками хозяин. — Так что придется вам уж как-нибудь самим определиться, кто будет в доме на скамье спать, а кто во дворе на сеновале.

— Ничего, — заверила его я. — Я и на полу могу поспать. А Мор… э-э-э, друг мой на скамье пускай спит.

Если кузнец и заметил, как я замялась, то виду не подал. А я подумала, что чуть было не проговорилась. Вот интересно мне, как бы отреагировал наш гостеприимный хозяин, узнав, что приютил знаменитого вора? Сам бы придушил или страже донес?

Убедившись, что мы благополучно устроились на ночь, кузнец пожелал нам спокойной ночи и скрылся в собственной спальне.

Я кое-как сама поменяла себе повязки, влила в Морока еще одну порцию противоядия — так, на всякий случай — и без сил рухнула на одеяла.

Посетив утром злополучную таверну с целью забрать оставленных на ночь демонопсов и плотно пообщаться с вероломным хозяином, я была поражена. Из здания не доносилось никаких признаков жизни, что для трактира было просто чем-то невероятным. Да в подобных заведениях с самого раннего утра начинается суматоха — готовится свежая еда, убирается загаженное накануне помещение, проверяется количество припасов. А тут мертвая тишина!

Первым делом я заглянула в конюшню, хотя, на мой взгляд, вернее было бы называть ее псарней, так как лошадьми в Гренодосе пользовались только крестьяне. Все остальные разъезжали на демонопсах. Там еще было хоть какое-то проявление жизни, выразившееся в двух наших оголодавших за ночь животных. При виде меня звери просто зашлись от энтузиазма. Я потрепала обоих по мускулистой холке и отправилась внутрь таверны, на поиски ее владельца.

Первым, на кого я наткнулась, стал тот самый парнишка, который вчера вечером пообещал поухаживать за нашими скакунами. Мальчишка лежал на ступенях ведущей наверх лестницы, запрокинув искаженное ужасом и удивлением личико куда-то вверх. Поперек его горла тянулась глубокая рваная рана. Мне даже не пришлось притрагиваться к нему, чтобы понять, что паренек давно мертв.

Я аккуратно перешагнула через бедолагу и бесшумно пошла наверх.

Посередине коридора второго этажа, широко раскинув в стороны руки и ноги, лежала на спине служанка. Пол под ней весь пропитался кровью, капавшей куда-то вниз с вызывающим омерзение тягучим звуком. Похоже, я опоздала со своим визитом. Кто-то здесь уже поработал до меня, позаботившись, чтобы мне не с кем было разговаривать. Неужели это опять дело рук Ворона и его дружка барона?

В каждой комнате, в которую я заглядывала, меня ждало совершенно одинаковое зрелище: лужи крови и трупы. Последний, на кого я натолкнулась в своем скорбном шествии, был Полугамий. Его убили прямо во время наведенного мной магического сна. Мужчина лежал, свернувшись клубочком и засунув в рот большой палец руки, а в его спине торчал здоровенный кухонный нож.

Испытывая непонятное отвращение к увиденному и острое чувство вины за случившееся, я пошла обратно к выходу. Когда я вновь перешагивала через лежащего на лестнице мертвого мальчишку, с его лица, недовольно гудя, поднялся десяток мух. Горло стиснул спазм тошноты, и я поспешила выбежать на улицу, где и рассталась со своим скромным завтраком. Затем долго сидела в конюшне, пытаясь оттереть с сапог кровь убитых. Рядом бесновались взволнованные исходящим от меня резким запахом крови демонопсы.

Частично придя в себя и отчистившись, я нацепила на животных намордники и повела их к дому кузнеца. На крыльце меня встречал еще бледный, но уже довольно бодро себя чувствующий Морок.

— Что случилось? — незамедлительно спросил вор, заметив угрюмое выражение моего лица.

— Я только что была в таверне, — и я рассказала ему обо всем, что там увидела.

— Надо немедленно убираться отсюда, — тут же вынес вердикт Морок. — Могу поспорить, что эти убийства навесят на тебя или меня. И, скорее всего, сейчас сюда движется вооруженная вилами и кольями толпа, жаждущая расправы с нами.

Я, не вдаваясь в пустые разговоры, прошла в домишко кузнеца, захватила дорожные сумки и наспех навьючила их на демонопсов. Когда мы уже устроились в седлах, за ближайшим поворотом раздались крики: "Казнить убийц!", "На костер ведьму!" и прочее в том же духе. Не дожидаясь, пока из-за угла покажутся первые представители наших почитателей, мы пришпорили демонических псов и драпанули со всех ног из этой милой гостеприимной деревеньки. Только пыль поднялась столбом.