Личия Троиси - Талисман власти

Гном стал нападать, ученик чувствовал себя скованно. Движения были плохо координированы, удары неточны и наносились не вовремя. Образчик неумения владеть мечом. В конце концов его меч отлетел в сторону после нескольких нападений.

— Ну что? — воскликнул Идо, потеснив противника.

Юноша остался стоять в центре арены, вытянув руки по швам. У него был запуганный взгляд.

— Извините меня… я…

Идо мог различить его страх и на таком расстоянии. Он даже ощутил сильное биение его сердца. И начал кое-что понимать.

— Хорошо, считай, что ничего не было. Ты взволнован. Я понимаю…

На самом деле он не понимал, но роль непримиримого мэтра ни к чему бы не привела.

— Перед тем как вы будете выходить ко мне, бледные как полотно, проясним кое-что. Я здесь не для того, чтобы вас съесть, и не для того, чтобы унизить. Забудьте о тех историях, которые вы видели в последние дни. Разумеется, я не жду от вас, что вы победите меня. Кроме того, разумеется, что я здесь не для того, чтобы победить вас. Успокойтесь и сражайтесь как можно лучше. Договорились?

«Да», которое произнесли почти восемьдесят юношей, было почти неслышно.

Идо фыркнул: «Какую дьявольскую работу мне придумали!..»

— Ну что ж, подними свой меч и нападай на меня. Я готов.

Юноша осмелел, поднял меч и попытался атаковать. Идо в свою очередь практически ничего не предпринимал. Он ограничился отражением нападения, однако без особой решительности. И так — удар за ударом. Через десять минут бесполезной и утомительной дуэли он опустил свое оружие.

— Что, было так уж страшно? — спросил с деланой улыбкой.

Юноша, казалось, оценил эту попытку и с тихой понимающей улыбкой ответил:

— Нет.

— Отлично. Следующий.

Никто не шевельнулся.

— Говорю же — следующий, — повторил более властным тоном Идо.

И тут вперед вышел худой, но жилистый блондин. Идо уже отметил его на первом этапе отбора. Он не слишком хорошо владел мечом, но был отличным воином, горячим и решительным.

Юноша выглядел сосредоточенным, занял боевую позицию. Идо улыбнулся. Наконец-то перед ним стоял человек, понимавший, что делает. Он начал драться с удовольствием, гордясь своей ролью преподавателя. Отбор потребовал около трех дней, в конце концов Идо составил свой отряд из избранных юношей — всего около ста двадцати человек, меньше половины первоначальной группы.

Когда он в первый раз увидел, как они бьются на мечах, ощутил какое-то отчаяние. У него было две недели, чтобы сделать из этих юношей воинов, но задача казалась ему непосильной. На Ниал он потратил несколько месяцев. Правда, в том случае речь шла о подготовке Всадника, но правдой было и то, что Ниал была очень способной. Здесь же перед ним стояла группа юношей, которые не слишком-то умеют пользоваться оружием.

Парсел, казалось, читал его мысли.

— Они не должны стать нашим самым сильным военным отрядом. Они — хорошие воины, которые помогут атакующим войскам, — произнес он.

Идо вздохнул.

Во время обучения гном потребовал, чтобы юноши покинули Академию и расположились в одном из лагерей Земли Воды. Это стало предметом долгого и изнурительного спора с Равеном.

Верховный Главнокомандующий сказал немало неприятного, брюзжал и сообщил, что юноши, как-никак, ученики, следовательно, место их тут, в Академии.

— Они должны стать воинами, они должны учиться и привыкать к определенным зрелищам. На фронте они смогут дышать воздухом войны и тогда не окажутся неподготовленными в день атаки, — возразил Идо.

— Ты просто хочешь уйти отсюда, — ответил Равен. — Я знаю — ты не переносишь Академию, тебе не терпится сняться с места. Это — единственная причина, по которой ты выдумываешь все эти истории и вставляешь мне палки в колеса.

Парсел неожиданно поддержал идею Идо. Только так гном получил свободу действий и смог наконец покинуть Академию.

Как только он высунул нос наружу, ему показалось, что он снова задышал и почувствовал себя еще лучше, чем после ухода из Макрата. Всадник тихо летел верхом на Везе, пока вереница учеников медленно шла внизу. По мере того как они удалялись от столицы, ему казалось, что он выздоравливает. И его обязанности учителя виделись ему не такими утомительными.

Они часто останавливались, и Идо пользовался этим, чтобы дать краткие уроки стратегии, освежить знания, полученные юношами в Академии. Гном знал по своему опыту, что стратегия была предметом меньше всего изучаемым студентами, которым всегда хотелось подраться.

И он рассказывал своим ученикам о многочисленных боях, в которых участвовал, объяснял вопросы расположения войск и стратегии. Он стал находить это почти увлекательным, как будто переживал прошлое, испытывал странное удовольствие вспоминать о своих былых битвах. Юноши смотрели ему в рот и сосредоточенно слушали. Иногда кто-то издавал возгласы изумления или обращался к нему с вопросом. Идо начал привязываться к этим ребятам.

Гном подробно описывал врага, его войска, его воинов. Ребята слышали разговоры про фамминов и про огненных птиц, но это были те предметы, которые в Академии обходили молчанием, так как с этим предполагалось знакомить перед первым боем, который завершал начальный этап обучения.

Путешествие сопровождалось не только уроками с учениками. Наконец-то Идо мог начать свое обучение. Он с волнением думал о бое, который мог вскоре начаться, и все время ему вспоминался Пурпурный Рыцарь, который почти позабылся во время пребывания в Академии. Часто он уходил в лес, вместе с Везой, поупражняться, хотя на самом деле ему это и не было нужно. Его обуревала мысль о битве с Пурпурным Рыцарем и о том слове, который тот бросил ему в пылу сражения: «Трус!» Оно до сих пор звенело в его ушах.

Радость Ниал при виде Лайо быстро сменилась озабоченностью. У юноши был землистый цвет лица, перебинтованные руки, куртка — в крови.

— Что с тобой случилось?

Лайо улыбнулся:

— Это долгая история.

Первым делом Ниал подумала о том, что надо связать фаммина. Она чувствовала: от него исходят какие-то странные переживания, похожие на те, которые она ощущала рядом с камерами, в которых были заключены эти существа. Но сейчас эти чувства были более интенсивными. Она не могла понять, как это происходит, не могла понять, что фаммин тоже способен быть безутешно печальным и кротким.

Потом они сели перекусить, во время еды Ниал и Сеннар услышали всю историю Лайо. Оруженосец, не опуская ни одной подробности, с гордостью описал бегство из лагеря, переход через перевал, перенесенные пытки. По выражению его лица Ниал поняла, насколько он был горд тем, что наконец заслужил их восхищение, и заметила, что он часто обращался к Сеннару, как бы ожидая признательности. Наконец, Лайо заговорил о Враште.