Личия Троиси - Талисман власти

Когда Идо проснулся на следующее утро, почувствовал себя намного лучше. Он попытался открыть глаза, но это оказалось необычайно трудно. В конце концов ему удалось поднять веки, и он увидел, что все вокруг залито невероятно ярким светом. Соана была еще тут, рядом с ним.

Волшебница улыбнулась:

— Как ты себя сегодня чувствуешь?

— Я бы сказал — лучше.

Идо попытался подняться и с большим трудом сделал это. Соана тут же подложила ему подушку под спину.

Гном осторожно ощупал свою голову. На ней была широкая повязка, которая закрывала левый глаз. Он хотел потрогать ее, но Соана взяла его руку и отвела ее в сторону.

— Не сейчас.

Идо послушался, однако его мучили тысячи вопросов. В этот день он вспомнил еще какие-то подробности поединка с Деинофоро. Однако ему не удавалось вспомнить, как он завершился.

— Мне нужно о многом расспросить тебя, — начал гном.

У Соаны изменилось выражение лица, потом она снова заулыбалась:

— Спрашивай.

— Для начала: что, черт возьми, со мной случилось?

— Ты был ранен, сражаясь с Деинофоро.

Опять, проклятие…

— Меня унесли с поля боя, — сказал он.

Соана покачала головой:

— Ты отрубил ему правую руку. Он бежал, а ты остался на земле, без сознания, с Везой.

Гном улыбнулся. По крайней мере, он отрубил кусок этого ублюдка. К тому же правую руку… ту, которой тот дрался.

— А мои люди? — спросил он.

Соана стала печальной.

— Идо, это непростая история, и не мне рассказывать ее… Теперь ты устал, когда будешь чувствовать себя лучше, тебе ответят на все вопросы.

— Что с моими людьми? — настаивал Идо. Эти уклончивые ответы начинали беспокоить его. Он еще не знал и о том, какая у него рана.

— Об этом тебе расскажет Неглар, когда зайдет к тебе, — добавила волшебница, потом вышла из комнаты, оставив Идо одного с его сомнениями.

Вечером появился Неглар. Он был очень внимательным, интересовался, как себя чувствует Идо, ел ли он, спрашивал еще о множестве ненужных вещей.

— Я многое хочу у тебя узнать, — отрезал Идо.

Как и Соана, Неглар, услышав этот вопрос, принял такой вид, который не обещал ничего хорошего.

— Не делай такого лица и рассказывай. Мне кажется, я достаточно взрослый. Прежде всего скажи мне о моих людях.

— Ребят из Академии осталось тридцать.

Идо почувствовал, как у него останавливается сердце.

— А ветераны, которые были со мной?

— Их спаслось только пятьдесят.

— Это невероятно…

Неглар вздохнул:

— Ты и не представляешь себе, какая безумная битва там была… Сначала ты занялся Деинофоро, потом был ранен…

— Расскажи мне, — сказал Идо едва слышным голосом.

— Пока вы с Деинофоро сражались, прибыли другие два Всадника Черного Дракона, два одинаковых существа, которые дрались вместе. Тут и началось поражение. Да, ты поразил Деинофоро, его больше не было видно после того, как ты отрубил ему руку, но и ты вышел из боя, твои люди рассеялись. Мы не заключили перемирия. Битва шла всю ночь и продолжалась до следующего дня. — Неглар заколебался перед тем, как продолжить, сделал глубокий вздох. — Маверн погиб от руки одного из тех двоих на рассвете третьего дня, и тут стало ясно, что мы не победим. Он стал командовать твоими людьми, когда ты был ранен. Именно тогда столько твоих ребят погибло. В конце концов не оставалось ничего другого, кроме как отступить… То было даже не отступление, а бегство. Только поддержка войск Земли Моря помешала войску Тиранно дойти до границы. Часть Земли в сторону северо-востока еще свободна, но вся оставшаяся Земля Воды потеряна.

Идо посмотрел на белоснежные простыни. Этого и следовало ожидать. В конце концов, он всегда знал, что так все и кончится, но это его не утешало. Он вспомнил всех погибших за эти три дня, агонизирующего Галлу, грустное лицо Маверна. Потом ему вспомнились лица юношей из Академии, то, как смотрели они на него с обожанием в первый день битвы. Они погибли. Почти все мертвы. Идо попытался прийти в себя.

— Что теперь? — спросил он.

— Теперь мы залечиваем раны. Возможно, мы укрепим войска в еще свободной зоне Земли Воды, используя также людей из Залении, но положение отчаянное. Мы можем только сопротивляться и ждать. Наша последняя надежда — результат путешествия Ниал, но я не знаю, сможем ли мы простоять до ее возвращения.

Идо почувствовал тоску и усталость, как старик, душу которого гнетут долгие годы бедствий. Он поменял тему разговора:

— Никто не хочет сказать мне о моем ранении.

Неглар снова вздохнул.

— Деинофоро ранил тебя в глаз, — сказал он на одном дыхании. — Тебе повезло, лезвие чуть было не рассекло тебе голову пополам. Два дня ты был между жизнью и смертью, Соана буквально вытащила тебя с того света.

Идо вспомнил. Боль, потом — все окрасилось в красный цвет.

— Что значит ранил?

— Это значит, что от твоего левого глаза мало что осталось, когда мы нашли тебя. Нам пришлось удалить его. Теперь у тебя остался только правый глаз.

Тяжелое молчание воцарилось в комнате. Идо не мог ни думать, ни говорить. Он поднес руку к левому глазу и не почувствовал ничего под повязкой. Глаза больше не было.

— Мне очень жаль, — сказал Неглар, опустив голову.

Прошло несколько дней. Соана сидела у изголовья Идо, чтобы гном не мучился, все время лежа в постели. Он ослабел, но быть больным ему никогда не нравилось. Он хотел бы ускорить выздоровление, а волшебница пыталась успокоить его.

— Если ты будешь торопиться, будет только хуже.

— Я хорошо себя чувствую и не нуждаюсь в постельном режиме, как инвалид.

Наконец упрямому гному стало лучше, он поднялся и пошел обследовать лагерь.

Идо обнаружил, что место, где он находился, не было настоящим военным лагерем. Дама была такой же местностью, как и другие, но преобразованной в тыловую службу. Тут постоянно ездили люди и повозки с провиантом, но было очевидно, что война далеко. Неглар тоже уехал, округа была заполнена такими же ранеными, как Идо. Ему казалось, что он находится в лазарете. Он видел вокруг безногих и безруких, раненных в грудь или в голову, все бросали на него сочувствующие взгляды.

— Мне не хватает не руки или ноги. Потеря глаза — ничего не значит, — говорил он себе, отворачиваясь от сострадательных взглядов.

Но в глубине души начинал понимать, что все это было неправдой. Мир, видимый только одним глазом, оказался совершенно иным. Солнце, леса, палатки и раненые — все казалось нереальным. Предметы ускользали из его рук, были слишком близкими или слишком отдаленными, он мог взять их только после нескольких попыток.

Все это пройдет. Пустяки. Главное — привыкнуть.

Мир стал меньше, как будто вдруг сжался вокруг него. Все время находилось что-то, ускользающее из его поля зрения, часто он наталкивался на разные предметы. Хотя он и старался не замечать этого, неуклюжесть раздражала его.