Мэри Герберт - Темная лошадь

«Конечно. И теперь ты знаешь правду».

— Что я волшебница, — произнесла с отвращением Габрия.

«Ты еще не волшебница. Твои силы не тренированы, но у тебя большой природный талант. Он не должен быть растрачен зря. Особенно сейчас».

— Хорошо, что я должна для этого сделать? — требовательно спросила она, стараясь не повышать голоса. — Лорд Медб никогда не будет учить меня, а кто еще владеет запрещенным искусством?

«Последуй совету барда», — ответила Нэра.

— Женщина болот? Я даже не знаю, существует ли она!

«Женщина там, в этих огромных болотах. Она поможет тебе, если почувствует, что твоя решимость достаточно сильна».

Габрия была ошеломлена. Она знала, что Нэра говорила правду, и возможность того, о чем говорила хуннули, была невероятна. Она сидела, на некоторое время уйдя в свои мысли. Когда, наконец, она заговорила, ее голос был полон печали.

— Ох, Нэра, какое странное наступило время. Легенды воплощаются в жизнь, клан идет войной на клан, а наши судьбы висят на нитке чар волшебника. Теперь я владею силой, которую меня учили презирать, и я не знаю, что мне с ней делать. Все, о чем я могу думать, это Медб, магия и мертвое лицо моего отца. — Она умолкла и подавленно сгорбилась на спине Нэры.

Хуннули с симпатией заржала:

«Я не всегда могу понять чувства людей, но я тоже испытывала чувства потери и одиночества. Когда такое случается, надо искать новые силы и новые пастбища».

Габрия вслушивалась в мягкие слова в своем сознании. Она охватила руками шею Нэры:

— Осмотрим болота?

«И хорошенько осмотрим. Я чувствую потребность как следует пробежаться».

Через два часа после восхода Этлон выслал вперед конников в качестве следопытов. Направляясь на северо-восток, они развернулись широким фронтом, чтобы отыскать наиболее быстрый путь к горам Химачал и крепости Аб-Чакан. Габрия и Нэра отправились вместе с ними. Они скакали галопом, покрывая лигу за лигой, по ровной, поросшей травой долине Хорн-гард. Постепенно местность повышалась, и холмы вздымались все выше, переходя в предгорья. Впереди темное, дымчатое пятно, отмечающее горы, разделилось на отдельные вершины.

Горы Химачал не имели такого сурового, величественного вида, как Дархорн. Они были просто авангардом мощной горной цепи, и их вершины не очень высоко вздымались над равнинами. Но, несмотря на округленные, сглаженные вершины, их склоны были крутыми, труднопроходимыми и покрыты лесом с густым подлеском.

На южной оконечности гор, там, где поток вырывается из лесов и по широкой долине впадает в реку Айзин, клан Дангари построил свой Трелд и круглый год занимался своими конными заводами. Они вели наиболее оседлый образ жизни среди кланов и сменили свои привычки кочевников на удовольствие племенного разведения лошадей.

Разведчики Этлона осторожно миновали Дангари Трелд и продолжали движение на север, занимаясь только поисками ущелья и крепости. До сих пор не было никаких вестей о действиях Кошина и никаких видимых следов банды изгнанников. Нарушившие клятву прислали известие Сэврику, что армия платных наемников прибыла в лагерь Медба и объединенные силы четырех кланов и наемных солдат идут по следам Хулинина. Медб также осуществил свою угрозу в адрес служителей культа Крат и послал большие силы на осаду ее Цитадели.

Время убегало. Сэврик повернул кланы к северу, следом за разведчиками, и состязание в скорости началось.

Три клана имели преимущество в пять дней перед Вилфлайингом, и им понадобится каждый час из них для того, чтобы вовремя найти крепость. Караваны двигались значительно медленнее, чем вооруженный-отряд, а им надо пройти много лиг. Они сблизятся, но Сэврик надеялся, что кланы достигнут Аб-Чакана, имея в запасе один или два дня. Это было реальной возможностью, если Дангари или разбойники не помешают им.

Следующие четыре дня были ужасны, но гордость Сэврика в его людях возрастала десятикратно. Преследуемые по пятам армадой волшебника, три клана вместе убегали в сторону гор. Лишний груз, сломанные повозки, больные или слабые животные были брошены. В течение дня они не делали остановок, а ночью останавливались только для того, чтобы дать отдых лошадям, напоить скот и поесть чего-нибудь всухомятку. Кланы не разжигали костров, не ставили шатров, а забывались коротким сном до восхода под прикрытием повозок. В пути солнце обжигало их спины, а пыль душила их. Наконец этот ужасный темп начал сказываться, особенно на детях и жеребятах, но караван продолжал двигаться, зная, что, если их застигнут на открытом месте, это будет означать верную смерть.

К концу второго дня движения на север несколько разведчиков, включая Габрию, вернулись, чтобы сообщить Сэврику, что стены Аб-Чакана еще стоят, а пещеры в ущелье пусты. Двух человек они оставили наблюдать за крепостью, а остальные были расставлены вдоль пути. В Дангари Трелд было тихо, а об изгнанниках не было никаких вестей.

Сэврик вздохнул с облегчением, услышав доклад разведчиков, и послал еще несколько человек следить за продвижением сил Медба. Втайне он беспокоился о том, где находятся Кошин и его клан.

На десятый день пути с места встречи кланов Сэврик получил ответ на тревоживший его вопрос.

Усталые, сбив все ноги, три клана повернули к востоку, чтобы обойти Дангари Трелд, а затем снова к северу, вслед за Айзин. Горы Химачал лежали слева от них, а продуваемые ветрами долины Рамсарина справа.

Сэврику стало немного спокойнее, так как они прошли почти тридцать лиг за четыре дня после того, как оставили реку Голдрин — неслыханная скорость для такого большого каравана — но кланы были измучены. Мужчины, женщины, дети и животные достигли предела своих сил. Только хуннули не проявляли признаков утомления, когда караван с трудом одолевал последние лиги на пути к ущелью.

Вдоль предгорий река Айзин текла к югу, следуя за понижением местности. Как пограничная линия она отделяла неровные холмы на западном берегу от ровных степных просторов, которые разворачивались к югу до самого моря. После некоторых споров вожди решили остаться на восточном берегу реки. Там было очень мало растительности, чтобы укрыть их от преследователей, и мало мест, где им было бы легко обороняться, если на них нападут, но их передвижение здесь будет проще и быстрее.

Решение оказалось мудрым. По мере продвижения каравана к северу горы рассыпались на неровные холмы, овраги и островерхие отроги, которые были бы непроходимы для повозок. На восточном берегу склоны были мягче, а попадающиеся заросли кустарников было легко объехать. Кланы пошли быстрее в надежде, что почти достигли крепости, а значит, и безопасности. Только открытость, которую они обычно любили, заставляла их испытывать странное чувство неуверенности. Никто не знал, когда банда изгнанников или воинство Медба набросится на медленно движущийся караван, поэтому люди выжидали, высматривали и постоянно оглядывались назад.