Бернхард Хеннен - Меч эльфов. Наследница трона

Со времен возвращения из Альдарвика она избегала его как могла. Ни разу за все прошедшие с тех пор луны не лежал он с ней. Впрочем, и рыцарь все это время не показывался. Он крал сердца фьордландцев своими подвигами.

Эрек отодвинул бумаги в сторону. Когда наконец родится наследник, все изменится, думал он. Гисхильда тоже наверняка станет относиться к нему совершенно иначе.

Он и ждал часа рождения, он и сильно боялся этого. Не узнает ли он лицо рыцаря в чертах своего ребенка? И что тогда делать? Другие тоже наверняка могут заметить это.

Король выглянул в окно. Солнце стояло высоко в небе. По ту сторону крепостных стен собирали сено. Сейчас ему гораздо больше хотелось оказаться в поле с косой: честная работа и все черные мысли разлетелись бы прочь. До захода солнца это еще не случится, так сказали женщины.

Эрек вздохнул. Сейчас он не мог покинуть дворец. Ведь может статься, что ребенок родится до заката.

Роксанна часто приходила к нему в последнее время. Трижды рассказывала ему историю рождения Снорри. Вещи, которые совершенно не хотелось слышать Эреку. Наверняка она желала всего лишь успокоить его и подготовить к родам жены, но добилась прямо противоположного. То, что женщины из их рода никогда не рожают днем, — это еще самое безобидное. Может быть, все дело в том, что у Роксанны черные волосы? Может быть, черноволосые рожают детей ночью? А светловолосые — днем? Как же мало он знает обо всех этих женских делах! Ведь в его деревне считалось дурным знаком, если ребенок рождался в темное время суток. Такие озорники обладали дурным характером и плакали больше, чем дети, приходившие в этот мир при свете дня. Он подумал о том, под какой несчастливой звездой родится его сын. В стране враг. Скоро орденские рыцари пойдут на Фирнстайн. Может быть, нужно помолиться богам, чтобы это оказалась дочь. Ее можно было бы однажды выдать за князя-священнослужителя. Если рыцари ордена потеряют в этой стране слишком много людей, то, быть может, передумают и пойдут на переговоры.

Эрек задержал дыхание и прислушался. Ему послышалось или же это кричала Гисхильда? Снова стало тихо.

Он взял со стола один из листков бумаги, чтобы отвлечься. Буква за буквой продирался он через строчки. Просто невероятно, что существуют люди, которые читают ради удовольствия! Речь шла о наемнице, убитой эльфийской стрелой. Почему его обременяют подобными вещами? И какое же решение нужно принять? Похоже, эта баба подвизалась выступать на дуэлях вместо других людей. Богатые трусы любят сражаться подобным образом. Нужно издать закон, вынуждающий дуэлянтов самих держать в руках меч. Может быть, родственники какого-нибудь честного парня, которого заколола эта баба, решили отомстить и наняли убийцу? Удивляет только то, что эльфы идут на такие вещи. Если бы кентавр или кобольд, он бы не удивился. Но эльфы…

Он отложил бумагу в сторону. Подумал о фехтовальщице, которую нашли в переулке. Стрела вошла в грудь спереди. Если бы ей стреляли в спину, он, может быть, и предпринял бы что-либо. Но, в общем-то, все было честно. Мысль о залитой кровью женщине пробудила воспоминания об историях Роксанны о рождении Снорри. Если верить ей, то штурм обороняемой бреши в крепостной стене — легкая прогулка по сравнению с теми родами. Она тогда едва не умерла. Гисхильда была свидетельницей тех родов. И он знал, как страшно ей было. Насколько он ее знал, королева сейчас гораздо охотнее отправилась бы в бой. Он должен быть с ней! Но женщины не терпят мужчин поблизости от роженицы.

К счастью, с ними Морвенна. Темная, скупая на слова. Но Роксанна очень высокого мнения о ней. Королева-мать, вероятно, умерла бы, если бы в ту далекую зимнюю ночь не пришла Морвенна, чтобы помочь Снорри появиться на свет. Но мальчик умер так рано… Может быть, если ребенку на свет помогает родиться эльфийка, это приносит несчастье? Может быть, она нарушила планы богов и прогневила Лута?

Стук в дверь. Прежде чем Эрек успел что-либо сказать, дверь распахнулась. На пороге стояла служанка с окровавленными руками, не решаясь войти в комнату. Нет, это не служанка. Это повитуха. И она плакала!

— Идемте, господин. Идемте скорее!

Как больно! Она привыкла к боли, но ведь это совсем другое…

— Дыши. Дыши спокойно. — Морвенна стояла рядом, внимательно наблюдая за ней.

Гисхильда уже не могла слышать этого! Она ведь старалась, но ощущение было такое, словно из нее лез кочан капусты. Боль, а потом лица двух повитух… Она заморгала. Куда подевалась вторая повитуха?

— У нее слишком сильное кровотечение.

Кто это прошептал? Гисхильда оглядела лица вокруг. Стоявшей рядом повитухе было страшно. Почему она не может взять себя в руки?

Вот опять. Она закричала. Такое ощущение, что ее вот-вот разорвет.

— Она слишком сильная. Она раздавит ребенка во время родов.

Это Морвенна! Она узнала акцент эльфийки. Каждый раз, когда она смотрела на кого-то, все замолкали. Или шептались. «Но ведь у меня со слухом все в порядке, — зло подумала Гисхильда. — Я очень хорошо слышу, что они говорят!»

Боль вернулась. Женщина выгнулась дугой. Закричала.

Внезапно рядом возник Эрек. Склонился над ней. Он смотрел на нее, улыбаясь. Он был единственным здесь, кто улыбался. Погладил ее лоб.

— У тебя получится, — уверенно произнес он. — Ты побеждала и не в таких сражениях.

На глаза Гисхильды навернулись слезы. Она не хотела плакать, Но поделать с собой не могла ничего.

Теперь он взял ее за руку.

— Я с тобой.

Гисхильде показалось, будто она падает. Она не боролась с этим. Слишком слабой она себя чувствовала. Над ней склонилась Морвенна. Эльфийка коснулась ее живота. Одна из повитух подняла полотенце, чтобы она не видела, что с ней делают. Она испуганно взглянула на Эрека. Он излучал уверенность, которая была лучше тысяч слов. Один его вид придал ей сил. Он — ее судьба. И он хороший муж. Нужно лучше обращаться с ним, быть ласковее. Он так часто помогал ей. Где, интересно, Люк? Пустят ли его к ней? Вероятно, это будет решать Эрек. Она скучала по Люку, по его объятиям… Но нельзя просить Эрека, чтобы он впустил ее рыцаря. Не теперь. Нет, никогда! Нужно лучше обращаться со своим мужем…

Внезапно она услышала крик. Какой-то крякающий. Сначала слабый, потом решительнее.

Она увидела, как судорожно сглотнул Эрек. Его глаза влажно блестели. Он сжал ее руку.

— Ты сделала это! У нас сын!

Гисхильда попыталась подняться, чтобы посмотреть на ребенка, но была слишком слаба и не смогла поднять даже голову. Они уносят ребенка! Что происходит?

— Они купают его, — спокойно произнес Эрек, словно прочтя ее мысли.

Убрал с ее лица мокрые от пота пряди волос. Наверное, она ужасно выглядит. И, несмотря на это, он смотрел на нее, преисполненный светлой любви. Она отвела взгляд. Она не заслужила его.