Джон Толкиен - Две твердыни

Друзья расселись у ног мага, и Арагорн начал рассказ. Гэндальф не прерывал его ни единым словом, не задавал вопросов. Оперся рукой о колено и прикрыл глаза. Когда, наконец, Арагорн дошел до гибели Боромира и описал его последний путь по Великой Реке, старик вздохнул.

— Арагорн, друг мой, ты сказал не все, что знаешь об этом, — тихо промолвил он. — Бедный Боромир! А меня не было, и я не мог увидеть, что с ним происходит. Трудное это испытание для воина и повелителя над людьми. Галадриэль говорила мне, что он в опасности, но, в конце концов, он ушел благородно. Это утешает. Не зря мы взяли с собой юных хоббитов, благодаря им Боромир победил себя. А ведь эти двое не только ему пригодились. Их занесло в Фангорн, и это расшевелило Лес так, как два маленьких камешка иногда пробуждают грозную лавину в горах. Даже сейчас, когда мы с вами беседуем, вдали раздаются первые раскаты грома. Саруману повезет, если он окажется недалеко от дома, когда рухнет дамба!

— В одном ты точно не изменился, старый друг, — заметил Арагорн. — Говоришь загадками!

— Что? Загадки? — ответил Гэндальф. — Нет! Просто я вслух разговариваю сам с собой: старинный обычай обращаться к мудрейшему среди окружающих, ибо весьма утомительно объяснять молодежи, что к чему.

Он рассмеялся, и смех его был теплым, как солнечный луч.

— Я уже не молод, даже по отсчету нашего рода долгожителей, — заметил Арагорн. — Не выразишь ли ты свои мысли немного яснее?

— Что же вам сказать? — произнес Гэндальф задумчиво. — Попробую изложить покороче и попонятней, в каком состоянии, на мой взгляд, находится все дело. Очевидно, Враг давно прознал, что Кольцо — в пути, и что его несет хоббит. Теперь он также знает, сколько нас вышло из Райвендела и из каких мы племен и родов. Но он пока не разгадал всех наших намерений. Он предполагает, что мы все стремимся в Минас Тирит, поскольку так он сам поступил бы на нашем месте. Он понимает, что этим мы значительно подорвем его могущество. Он боится, что в любой момент может появиться кто-то, владеющий тайной Кольца, объявить ему войну, пытаясь свергнуть его и занять его место. Ему не приходит в голову мысль, что мы задумали его свергнуть, но при этом никого не собираемся ставить на его место. И даже в самых страшных снах к нему пока не закрадывалось подозрение, что мы намерены уничтожить Кольцо. В этом, как нетрудно понять, и есть наш единственный шанс на успех и вся наша надежда. Воображая, что ему грозит война, он сам развязал ее, убежденный, что время не ждет. Ибо на войне всегда тот, кто наносит удар первым, надеется, что этот удар будет и последним. Поэтому Враг двинул вперед давно подготовленные силы. Он сделал это раньше, чем задумывал. Перемудрил и сделал глупость! Если бы он использовал все силы для обороны Мордора и закрыл, таким образом, доступ в свою страну, если бы все свое злодейское искусство использовал для охоты за Кольцом, у нас бы не было никаких надежд. И Кольцо, и Несущий его быстро попались бы ему в лапы. Но вместо того, чтобы стеречь свой край, он смотрит на чужие земли, прежде всего на Минас Тирит. В любой день на крепость может напасть огромное войско. Он уже знает, что его посланцы, которые должны были завлечь Отряд в засаду, потерпели поражение. Кольца они не добыли. Ни одного хоббита в качестве заложника не доставили. Если бы это им удалось, мы понесли бы тяжелейшую потерю, может быть, гибельную для всего дела. Не говоря уже об испытаниях, которые понесла бы в Черном Замке нежная дружба хоббитов, если бы они попали в неволю. Вот так пока Врагу не удается осуществить свои планы. Из-за Сарумана.

— Так что, выходит, Саруман — не изменник? — спросил Гимли.

— Изменник, причем дважды, — ответил Гэндальф. — Вот ведь как странно выходит. Из всех противодействий, на которые мы в последнее время натыкались, измена Исенгарда — самое большое злодейство. Если оценивать Сарумана как вождя и властителя, то надо признать, что он собрал большую силу. Он угрожает Рохану и не дает рохирримам прийти на помощь гондорцам. Но оружие измены всегда обоюдоострое. Саруман тайно мечтает о Кольце и о том, чтобы завладеть им для себя, потому и решился похитить хоббитов из-под носа у Барад-Дура. Получилось так, что усилия наших врагов привели к одному неожиданному результату: Мерри и Пин в необыкновенно короткий срок оказались в Фангорнском Лесу, куда они иначе ни за что бы не попали! Они спутали замыслы наших врагов и посеяли в них сомнения, мешающие выполнению задуманного. Роханские всадники постарались, чтобы ни один свидетель побоища не вернулся ни в Мордор, ни в Исенгард. А Черному Властелину известно, что в Нагорье Эмин Муйл были схвачены два хоббита и отправлены в сторону Исенгарда вопреки воле его слуг. Значит, опасность грозит ему не только со стороны Минас Тирита, но и от Исенгарда. Если Враг сумеет побить гондорцев, то наверняка займется Саруманом, и тому придется плохо.

— Жаль только, что между этими двумя силами оказались наши друзья, — вставил Гимли. — Если бы между Исенгардом и Мордором не было других стран, пусть бы себе воевали между собой. Мы бы могли спокойно наблюдать за ними и ждать.

— И дождались бы того, что победитель после такой войны стал бы сильнее, чем когда-либо, и его планы были бы абсолютно ясны, — отвечал гному Гэндальф. — Но Исенгард не может себе позволить объявить войну Мордору, пока у него нет Кольца. Теперь ясно, что Саруман его никогда не получит. Но он еще этого не знает. И не знает, что ему грозит. О многом не догадывается. Он так спешил наложить лапу на добычу, что вместо того, чтобы дома ждать, вышел навстречу своим посланцам, хотел проследить, точно ли они выполняют его приказ. Он опоздал, битва уже закончилась и спасать стало некого. Оставался он тут недолго. Я читаю в его мыслях и знаю его сомнения. В лесу Саруман чувствует себя плохо. Он предполагает, что рохирримы убили и сожгли всех, не оставив никого и ничего. Но он не знает, были ли здесь пленники. Не знает о ссоре своих гоблинов с орками из Мордора. И не знает о Крылатом посланце.

— Крылатый посланец! — закричал Леголас. — Я в него пустил стрелу из лука Галадриэли над Взгорным Перекатом, и он упал с неба. Он нас очень испугал. Что это за новое чудище?

— Стрелы ему не опасны, — ответил Гэндальф. — Ты подстрелил только его скакуна. Это прекрасно, но он уже получил нового. Ибо то был Назгул, один из Девятерых, которые теперь скачут на крылатых тварях. Скоро тень крыльев ужаса падет на последние армии наших друзей и закроет от них солнце. Пока Крылатым не разрешено залетать за Великую Реку, так что Саруман не знает, какой новый облик приняли Кольценосные Призраки, служащие Черной силе. Все его мысли вертятся вокруг Единого Кольца. Было ли оно на месте последней резни? Найдено ли оно? Что будет, если оно случайно попадет к Феодену, правителю Рубежного Края? Этого он больше всего боится, поэтому сейчас спешит в Исенгард, чтобы удвоить или утроить войско, которое готовит для удара по Рохану. Тем временем ему самому грозит опасность, которую он не видит, увлеченный своими планами. Он забыл о Древеснике.