Джон Толкиен - Две твердыни

— Развяжите! — ныл он. — Веревка нас ранит, нам больно, мы ничего плохого не сделали.

— Ничего? — сказал Фарамир, внимательно глядя на пленника, и лицо его не выражало ни гнева, ни удивления, ни жалости. — Ты так думаешь? Никогда не делал ничего, за что заслуживаешь наказания? Ладно, за прошлое я тебе не судья. Но сейчас мы тебя нашли там, куда нельзя ходить под страхом смерти. За рыбу из этого пруда надо дорого платить.

Голлум выронил рыбу из рук.

— Не буду есть рыбу, — сказал он.

— Цена установлена не за саму рыбу, — сказал Фарамир. — Мы караем смертью за вторжение в этот горный уголок, за один взгляд, брошенный на озеро. Тебе даровали жизнь по просьбе Фродо, который уверяет, что чем-то тебе обязан. Но ты должен ответить на все мои вопросы. Как твое имя? Откуда ты явился? Куда идешь? Чего ищешь?

— Заблудились мы, потерялись, — ответил Голлум. — У нас нет имени, ничего мы не ищем, мы потеряли нашу Прелесть, ничего у нас не осталось, ничего. Только пустота. Везде пусто, и голод, да, мы голодные. За несколько рыбок, за несколько мелких костлявых рыбок бедного несчастного хотят покарать смертью. Такая у них справедливость, такая мудрость.

— Может быть, мудрости нам и не хватает, — произнес Фарамир, — но справедливы мы настолько, насколько наша малая мудрость нам позволяет. Развяжи его, Фродо!

Фарамир вынул из-за пояса ножик и протянул его хоббиту. Голлум, по-своему понявший этот жест, взвыл и упал на землю.

— Спокойно, Смеагол! — сказал Фродо. — Ты должен мне верить. Я тебя в беде не оставлю. Отвечай на вопросы честно. Это тебе не повредит, а только поможет.

Он перерезал веревки, связывавшие Голлума, и поднял его с земли.

— Подойди ближе! — приказал Фарамир. — Смотри мне в глаза! Ты знаешь, как называется это место? Ты уже был здесь раньше?

Голлум медленно приподнял веки, неохотно перевел на Фарамира взгляд выпуклых глаз. В них не было ни искорки света; белесые и матовые, они тупо смотрели в светлые бесстрашные очи гондорского воина. Наступило молчание. Вдруг Голлум съежился, припал к земле и заскулил.

— Мы не знаем, мы не хотим знать! Никогда мы здесь не были! Никогда больше не придем!

— Твои мысли — запертые двери и закрытые окна, а за ними — темные подвалы, — сказал Фарамир. — Но мне кажется, что на сей раз ты сказал правду. Твое счастье. Чем ты поклянешься, что никогда не вернешься сюда и никогда ни словом, ни знаком не укажешь дорогу в это место ни одному живому существу?

— Мой господин знает, — ответил Голлум, искоса оглядываясь на Фродо. — Да, да, он знает. Мы пообещаем нашему господину, если он нас спасет! Мы поклянемся на Нем, да! — Он подполз к ногам Фродо и всхлипнул: — Спаси нас, добрый хоббит! Смеагол обещает, нижайше просит нашу Прелесть! Никогда-никогда не вернется, ни слова не скажет, нет, нет!

— Этого достаточно, Фродо? — спросил Фарамир.

— Да, — сказал Фродо. — Тебе придется либо удовлетвориться такой клятвой, либо поступить, как требует твой долг. Больше ты от этого пленника ничего не услышишь. Но я обещал, что ему не причинят вреда, если он пойдет со мной, и не хотел бы оказаться обманщиком.

Фарамир задумался и долго не говорил ни слова.

— Хорошо, — произнес он наконец. — Отдаю тебя в руки твоего господина. Пусть Фродо сын Дрого скажет, что он хочет с тобой сделать.

— Но сначала ты, достойный Капитан, скажи, что ты собираешься сделать с Фродо! — ответил хоббит. — Не зная твоего решения, я ничего не могу решать ни для себя, ни для своих спутников. Ты отложил приговор до утра, уже светает.

— В таком случае объявляю свою волю, — сказал Фарамир. — Что касается тебя, Фродо, то на основании полномочий, данных мне моим Правителем, я признаю за тобой свободу передвижения в границах Гондора до крайних пределов Старого Королевства. Но предупреждаю, что ни ты, ни твои спутники не имеете права без особого вызова возвращаться в это убежище. Даю тебе эти привилегии на один год и один день, считая от сегодняшнего; если в течение указанного времени ты явишься в Минас Тирит пред лицо Наместника и Правителя, я смогу просить его подтвердить и продлить до конца твоей жизни привилегии, полученные сейчас от меня. Тем временем любой, кого ты возьмешь под свое покровительство, найдет покровителя во мне, и щит Гондора его охранит. Этого тебе достаточно?

Фродо низко поклонился.

— Да, — ответил он. — Я весь к твоим услугам, если мои услуги имеют какую-нибудь ценность в глазах столь благородного и великого рыцаря.

— Я их высоко ценю, — сказал Фарамир. — Теперь скажи: берешь ли ты под свою защиту этого Смеагола?

— Беру Смеагола под свою защиту, — ответил Фродо.

Сэм глубоко вздохнул. Но этот вздох не был знаком нетерпения при долгом обмене любезностями, потому что Сэм, как приличный хоббит, такого рода церемонии уважал. В Хоббитшире подобная беседа не обошлась бы без втрое большего количества слов и поклонов.

— Теперь слушай ты! — обратился Фарамир к Голлуму. — Над тобой висит смертный приговор, но пока ты будешь держаться за Фродо, ни один волос не упадет с твоей головы, во всяком случае, никто из нас тебя не тронет. Но если кто-нибудь из гондорских солдат встретит тебя шатающимся в наших границах без Фродо, приговор будет выполнен. И да погибнешь ты, в наших границах или за их пределами, если будешь плохо служить своему господину, если его обманешь. Теперь говори: куда пойдешь? Фродо сказал, что ты был его проводником. Куда его поведешь?

Голлум молчал.

— Я должен это знать, — продолжал Фарамир, — отвечай, или я лишу тебя своей милости.

Голлум продолжал молчать.

— Я за него отвечу, — отозвался Фродо. — По моему приказу он привел меня к Стальным Вратам, но оказалось, что через них пройти нельзя.

— Открытых ворот в Страну-Без-Названия нет, — заметил Фарамир.

— Обнаружив это, мы свернули на южную дорогу, — продолжал Фродо. — Наш проводник сказал, что есть, или, во всяком случае, может существовать, проходимая тропа через Минас Итиль.

— Минас Моргул, — поправил Фарамир.

— Я точно не знаю, — сказал Фродо, — но я понял, что тропа поднимается круто в гору с северной стороны долины, где стоит старая крепость. Тропа поднимается на высокий перевал, а потом спускается в… в страну, которая лежит за горами.

— Ты знаешь название перевала? — спросил Фарамир.

— Нет, — ответил Фродо.

— Это Кирит Унгол.

Голлум резко зашипел и забормотал.

— Так ли называется перевал? — спросил Фарамир, устремив на него проницательный взгляд.

— Нет! — взвизгнул Голлум и заюлил, будто его укололи. — Да, да, мы когда-то слышали это название. Но что значит название? Господин сказал, что надо туда пройти. Надо искать дорогу. Другой дороги нет, совсем нет!